Дарья Донцова - Микстура от косоглазия
Преподавательница как ни в чем не бывало спокойно причесывала кудряшки.
– Вот здесь по коридору дверь, – не выдержала я, – подойдите ко мне, когда приведете себя в порядок.
– А вы куда? – подняла на меня огромные васильковые глаза Ангелина Григорьевна.
– Мне кота надо убить, – брякнула я и побежала в направлении кухни.
Влетев в нее, я сразу увидела разбойника. Лаврик сидел прямо на разделочной доске, вся его шерсть была покрыта кровью, а изо рта торчал кусок печенки. Издав крик команчей, я одним прыжком преодолела разделявшее нас пространство, схватила котяру за шею, прижала к деревяшке и стала рвать у него из зубов добычу, сердито вереща:
– Конечно, готовить это уже нельзя, но и тебе съесть не дам, иначе решишь, будто имеешь полное право на разбой!
Лаврик вертелся, словно флюгер под бурным ветром, в разные стороны летели капли крови, через пару секунд я стала похожа на вампира после охоты!
– Что вы делаете? – раздался писк.
Я подняла голову. Ангелина Григорьевна с выражением крайнего ужаса на лице наблюдала за мной. Я хотела было объяснить ситуацию, но Лаврик начал отчаянно рваться из рук. Я посильней придавила кота и прошипела:
– Не видите разве? Мерзавца убиваю! На ужин нечего теперь пожарить!
– Ой, – пискнула Ангелина Григорьевна и опрометью кинулась в прихожую.
Я решила, что она забыла при входе сумочку, и продолжила борьбу за печенку. Наконец кусок был вырван из челюстей Лаврика, я вышла из схватки победительницей. Кот, утробно воя, понесся по коридору в глубь квартиры.
ГЛАВА 19
Я оглядела доску и ломтики того, что должно было стать вкусным ужином. Ясное дело, на вечер придется предлагать иное меню, а печенку нужно все же отдать Лаврику, не выкидывать же продукт! Но это будет весьма непедагогично. Получив сейчас из моих рук угощение, котяра окончательно обнаглеет и станет воровать все, что плохо лежит! Я свалила помятые кусочки в миску Дюшки и Клеопатры, потом, приговаривая: «Вкусная печенка достается только послушным девочкам», – поставила внеплановое блюдо перед обрадованными животными и вышла в прихожую.
Я хотела предложить Ангелине Григорьевне чаю, но в прихожей было пусто, с вешалки исчезла шубка, пропали и крохотные сапожки. Только на полочке перед зеркалом сиротливо белела расческа. Учительница ушла, очевидно, она обиделась на то, как ее встретили.
Я взглянула на часы. Так, сейчас явится Кристина и устроит скандал, надо срочно бежать в «Голубые просторы». Но удача сегодня окончательно отвернулась от меня. В двери заворочался ключ, и появилась румяная от мороза Кристя.
– Училка не приходила? – спросила она. – Обед есть?
Я сделала вид, что не слышу вопросов, и стала застегивать пальто.
Кристина швырнула на стул куртку и пошла по коридору. Через секунду по квартире понесся ее громкий голос:
– Ой! Кого это убили у нас на кухне? Вилка, ты что тут делала?..
– Лаврик печенку украл, будь другом, убери, я опаздываю.
– Ангелина Григорьевна где?
– Ушла, – бросила я, пытаясь открыть замок.
– Вилка, – возмущенно заорала Кристя, выскакивая в прихожую, – так я и знала! Ни о чем тебя попросить нельзя. У меня завтра диктант, мне из-за тебя Ворона пару влепит, что ты ей сказала?
– Варваре Карловне?
– Ангелине Григорьевне!!!
– Ничего. Она пришла, разделась, вошла на кухню, постояла секунду и ушла!
Кристя схватила трубку.
– Ща Мишке позвоню! Кого он мне посоветовал! Сказал, отличная училка!
Увидав, что девочка занялась делом, я быстренько выбежала из квартиры и полетела к метро. Интересно, почему Ангелина Григорьевна удрала? Все-таки некоторым людям свойственны более чем странные поступки.
«Голубые просторы» оправдывали свое название. Дом и впрямь был покрыт краской цвета летнего неба. Огромный многоэтажный красавец, он стоял в центре довольно большого парка, вокруг не было никаких других зданий. Идеальное место для жилья! Единственным недостатком комплекса была его удаленность от метро. Я бежала от станции минут пятнадцать, чувствуя, что лицо начинает напоминать каток. Надо же, как неудобно! Но потом я сообразила: жильцы элитной новостройки не пользуются подземкой, они ездят на автомобилях.
Подъезд, естественно, был заперт. Над домофоном висела табличка: «Убедительная просьба не ломать двери. Для вызова дежурной наберите 35, разносчиков рекламы и коробейников просят не беспокоиться».
Я ткнула пальцем в кнопки и беспрепятственно вошла внутрь. В просторном холле, за столом, сидела женщина лет сорока, у лифта маячил парень в черной форме охранника частного предприятия.
– Вы к кому? – вежливо поинтересовалась консьержка.
– К Мамаевой, в сто двадцатую.
– К кому?
– Я к Мамаевой Сильвии Яновне.
Дежурная переглянулась с охранником.
– Такая у нас не живет.
– Не может быть! Сильвия Яновна с девочкой Настеной.
Консьержка склонила голову набок.
– А вы им кто будете?
– Ну, в общем, никто.
– Зачем тогда идете?
На меня напал приступ вдохновения, и я принялась врать.
– Понимаете, несколько лет тому назад я работала у Сильвии Яновны домработницей, а потом по глупости уволилась. Сейчас снова ищу место, только никуда без рекомендации не берут. Вот решила попросить у бывшей хозяйки характеристику, звонила ей, звонила, никто трубку не снимает, пришлось приехать!
Консьержка снова переглянулась с охранником.
– Значит, вы ничего не знаете?
– А что случилось? – воскликнула я.
– С тех пор, как Аглая умерла, в той квартире никто не живет!
Я хотела было спросить, кто такая Аглая, но вовремя прикусила язык. Если я бегала по дому с тряпкой, то обязана, естественно, хорошо знать всех членов семьи. Но лифтерша тут же добавила:
– Вы ведь не застали Аглаю? Няню несчастной Настены?
– Нет, – пробормотала я.
Глаза дежурной вспыхнули огнем.
– И про Настену не слыхали?
– Нет!
– Валя, – подал голос охранник, – не трепись много.
– Так этой можно, – радостно парировала Валя, – она же не из хозяев, а из наших, из обслуги. И вообще, Колька, твое дело за порядком следить, а не мне замечания делать. Кстати, начался перерыв на обед, так что садись за стол.
Потом она повернулась ко мне:
– Чаю не хочешь?
– С огромным удовольствием, – воскликнула я, – окоченела как собака, пока от метро доскакала! Очень неудобно здание стоит.
– Это для нас, безлошадных, – ухмыльнулась Валя, – жильцы-то на «мерсах» с печками катаются, в туфельках из квартиры выходят.
В довольно просторной комнате без окон, расположенной за лифтами, меня усадили за стол, покрытый липкой клеенкой, и поднесли кружку с дымящейся жидкостью. Валя села напротив и, блестя глазами, спросила:
– Хочешь, расскажу про Сильвию Яновну? Чистый детектив!
Я кивнула.
– Конечно.
Есть такие женщины, вдохновенные сплетницы, самую большую радость им доставляет повествовать о несчастьях, случившихся с разными людьми. Похоже, Валентина из этой стаи. Главное теперь определить, что в ее рассказе правда, а что художественный вымысел.
– У нас тут такие кадры живут, – завела Валя, – ни в сказке сказать, ни пером описать. Не дай бог, на зеркале в лифте пятнышко заметят. А самая противная – Ленка из сотой квартиры, шестнадцать лет всего девчонке, а жуткая дрянь. Всех поучает, чуть что, орет: «Вам деньги платят, извольте работать!»
– И Сильвия Яновна такая? – решилась я подтолкнуть разговор к нужной теме.
– Уж не знаю, какая она с тобой дома была, а с нами всегда корректна, – вздохнула Валя, – поздоровается вежливо, улыбнется. И Аглая, нянька Настены, тоже милая. Здесь кое-кто плакал, когда узнал о несчастье.
– Да что случилось?
– Девочку у Сильвии Яновны похитили.
– Как?!
– А никто не знает, – вздохнула Валя, – Сильвия никому ни словечка не обронила. Я-то первая заподозрила: дело неладно. Ну сама посуди: девочка две недели из квартиры не выходит, мать чернее тучи ходит.
Валентина не выдержала и полюбопытствовала:
– Что это Настену не видно?
Всегда подчеркнуто вежливая Сильвия Яновна неожиданно рявкнула:
– Не лезьте не в свое дело!
Валентина шарахнулась в сторону. Мамаева тут же взяла себя в руки:
– Извините, Валечка, спустила на вас собак. Настена заболела, вот я и нервничаю, она подцепила какой-то вирус.
Но у Валечки уже зародились подозрения. Если девочка, как утверждает мать, тяжело больна, то почему в квартиру не ездят доктора? Отчего Сильвия Яновна каждый день, словно в доме нет больного ребенка, бегает на службу. И уж совсем странно, что няня, Аглая, пробегает мимо столика Валентины с «перевернутым», нервным лицом. И еще – у няни изменился распорядок дня. Сильвия Яновна работает в банке и живет по четкому расписанию. До сих пор Аглая являлась на работу к семи утра.
– Хозяйка спит до девяти, – когда-то откровенничала няня с Валечкой, – ей на работу к одиннадцати, а Настена в полвосьмого вскакивает. Я тихонько вхожу, и в детскую.
