Марвин Кей - Шерлок Холмс. Новые заметки доктора Ватсона
— Несомненно, — сказал Ривз. — Между прочим, рубиновые запонки лорда Даксбари еще на прошлой неделе были у него, как сказал мистер Дарлинг, камердинер его светлости. А сейчас их нет в шкатулочке с драгоценностями. Визит лорда Даксбари в столицу был очень коротким для того, чтобы привести дом в надлежащее состояние. — Он насторожился, словно услышал что-то подозрительное. — Я должен проследить за ужином. Вы производите впечатление находчивого молодого человека, — сказал Ривз. — Уверен, у вас получится. Могу добавить от лица прислуги, что, если вы снимете подозрения со слуг, мы простим вам поклоны.[21]
С этой парфянской фразой он вышел из комнаты, оставив меня наедине со своими мыслями, которые вертелись в голове, как крылья мельницы.
Я едва успел собраться, как звук колокольчика позвал всех на ужин. На пятерых мужчин приходилось всего лишь три женщины, так что не получилось рассадить всех равномерно. Мы с Попей сидели по центру, друг напротив друга, лорд Сильвестр сидел возле своей сестры, а Риколетти — возле графа. Пемберти, как я уже сказал, сидел напротив меня, а я — между леди Джиневрой и миссис Риколетти.
По настоянию леди Даксбари все были одеты соответствующим образом. Леди Джиневра надела, как и подобает дебютантке, кружевное розовое платье, на леди Даксбари был наряд из темно-синего бархата, а на миссис Риколетти — золотисто-красное платье с глубоким вырезом, щедро украшенное бриллиантами.
Наверное, ужин был вкуснейшим, но я не смог ничего попробовать. Мое внимание было распределено между леди Джиневрой, которая не переставая щебетала о своем предстоящем выходе в свет, и миссис Риколетти, чьи несравненные достоинства так и норовили высвободиться из тесных оков. Риколетти сердито поглядывал на нее через стол, а на меня через этот же стол смотрел Пемберти, поэтому я старался отводить глаза от аппетитных блюд передо мной.
Не могу сказать, о чем беседовали за ужином. Воспоминание о почти выпрыгивающей из своего декольте миссис Риколетти затмило все остальное. Леди Даксбари не обращала внимания на это, она полностью сосредоточилась на брате и дочери. Сидевшие с другой стороны стола граф и Риколетти обсуждали искусство и Париж. Очевидно, так на самом деле и распределялись отношения в этом доме.
Наконец леди Даксбари решила заметить мое присутствие.
— Холмс! — обратилась она ко мне. — Как продвигается ваше расследование?
— У меня пока еще не было возможности проводить расследование, — ответил я. — Меня смущает происхождение вора. Брошь была дорогой?
— Камни на ней — бриллианты, — напомнил лорд Даксбари. — Но подлинная ее ценность связана с историческими событиями. Это имеет отношение к его королевскому высочеству.
— Значит, о ней станет известно коллекционерам?
— Незамедлительно, — проговорил лорд Даксбари.
— Насколько дорогие на ней камни сами по себе?
— Наверное, они стоят несколько сотен фунтов, — пожав плечами, ответил лорд Даксбари.
— Интересно получается, — заметил я. — Зачем кому-то красть украшение, которое невозможно продать целиком, а если разломать его, то останется всего ничего? Оно всегда лежало в вашей шкатулке, леди Даксбари?
— Естественно. Это была красивая маленькая брошь, я ее часто носила.
— А когда это было в последний раз? — спросил я.
Леди Даксбари задумалась, а в это время слуги убирали тарелки и подавали десерт — торт.
— Это было в прошлом месяце, на открытом приеме в Королевской академии? — спросила она у графа.
— Там присутствовал его королевское высочество. Мне казалось, что брошь была там уместна. Я состою в комитете, — объяснил лорд Даксбари. — Принц Уэльский согласился с некоторыми моими предложениями относительно его поместья в Сандрингеме.
— Вокруг его высочества столько шума! — решительно продолжила леди Даксбари. — Хотя он участвует в скачках. Хорошо разбирается в лошадях. — За это леди Даксбари, вероятно, многое могла простить.
Десерт унесли, и дамы вышли. Мне удалось получше разглядеть Риколетти, который потягивал портвейн и отказался от предложенной сигары. У него было осунувшееся лицо, словно косолапость причиняла ему боль. Уже через несколько минут он извинился и ушел.
— Бедняга! — вздохнул лорд Даксбари. — Ему пришлось уйти из Лувра, когда к власти пришла Коммуна.
— Друг юности? — догадался я.
— Не могу найти ему подходящую должность, — посетовал лорд. — На Монмартре было столько хороших парней! Тогда это была деревня, знаете ли. Те еще были деньки… Mais ou sotil les neiges… — вздохнул он, задумчиво глядя на резную мебель перед собой.
Пемберти посмотрел на меня так, будто хотел сказать: «Ну вот, ты его зацепил».
— Как получилось, что вы встретились с ним вновь? — спросил я, стараясь вывести его из задумчивости.
— О, это интересно! Сильвестр, ты помнишь, как представил меня Риколетти в Париже? Или это было на скачках в Довиле?
Лорд Сильвестр неловко заерзал на стуле и быстро допил свой портвейн.
— Плохо помню Довиль. Только то, что проиграл там кучу денег. Как всегда. — Он налил себе еще портвейна.
Пемберти посмотрел на меня, сузив глаза, как смотрят на тех, кто не выкладывается на все сто процентов.
— Может, присоединимся к дамам? — поднимаясь, предложил Даксбари. — И, Холмс, я хочу показать вам некоторые картины. Мой дедушка был знатоком в этом деле, почти как принц-регент, у нас даже есть несколько работ, связанных с нашим королевским покровителем. Его королевское высочество и супруга принца были так любезны, что отметили некоторые наши приобретения. Хочу услышать ваше мнение по поводу новых картин. Предупреждаю: некоторые из них опережают время.
Я проследовал за старшим лордом в гостиную, где леди Даксбари слушала игру своей дочери с таким критичным видом, какой напускают на себя люди, выбирающие новые обои. Из дальнего угла подошла миссис Риколетти, вся такая блестящая и яркая.
— Моя жена известный музыкант, — заявил Риколетти.
— О, так может быть она нам сыграет? — быстро нашелся Пемберти.
Нужно отдать ей должное, миссис Риколети оказалась приличным музыкантом, она чисто, если не сказать профессионально, сыграла сонату. А тем временем лорд Даксбари отвел меня в сторону, решив, что я тоже принадлежу к миру искусства, и показал небольшие египетские вазы, китайские фарфоровые статуэтки и покрытые эмалью шкатулки с изображением принца-регента. Затем он достал вызвавшие недовольство сына картины, недавно привезенные из Парижа.
Я понял, почему Попей счел их странными. Большинство картин представляли собой просто мазки красок по холсту; сочетание голубого, зеленого и фиолетового шокировало. Риколетти стоял за графом и комментировал, Попей Пемберти сердито смотрел на картины, а миссис Риколетти вообще отошла и начала что-то наигрывать на пианино. Это был не самый плодотворный вечер в моей жизни, но из-за леди Даксбари я так и не смог выйти из гостиной, чтобы поискать пропавшую брошь.
Подали чай, а после чая Пемберти потащил меня в бильярдную в конце коридора.
— Ну? Что ты думаешь теперь? — потребовал он отчета.
— А на что ты рассчитываешь? — задал я встречный вопрос. — Брошь еще должна быть здесь. После нашего приезда из дома никто не выходил, насколько мне известно. Мне нужно будет осмотреть здесь все. Когда ты говорил, что привез меня сюда, чтобы я нашел вора, как ты себе это представлял? Мне казалось, ты хотел, чтобы я был осторожным!
— Не переводи стрелки на меня! Здесь все обо всем знают, — угрюмо произнес Пемберти.
— В доме миллион мест, куда можно спрятать маленькую вещицу вроде брошки. Вазы, шкатулки с нюхательным табаком, разные дивные штуковины в кабинетах, антиквариат и тому подобное… — У меня не нашлось слов из-за невероятных масштабов этого задания. — Я должен все посмотреть!
Пемберти потер нос.
— Мама с дядей Сильвестром обычно выезжают на охоту рано утром, — сказал он. — Отец иногда гуляет в саду с Риколетти.
— А твоя сестра и ее гувернантка?
— Миссис Риколетти не ее гувернантка. У нее была одна до шестнадцати лет, но бедняжка умерла. Риколетти представил свою жену нашему отцу в Париже. Нас поставили перед фактом, что эта пара поживет здесь летом. Отец сказал, что Джиневра может подтянуть свой французский с миссис Риколетти, мама в то время была занята новыми жеребцами… Мама любит охоту.
— Хорошо, ты можешь вытащить их из дома на какое-то время, чтобы я мог обыскать их комнаты?
Пемберти почесал затылок.
— Я придумаю что-нибудь. Послушай, Холмс, я рассчитываю на тебя. Этот Риколетти вцепился в отца как чертова пиявка, а в его жене вообще есть что-то отталкивающее. Ты должен откопать что-нибудь на них!
