Дарья Донцова - Созвездие жадных псов
– Вау! – взвизгнула Лиза. – Там палочки дают?
– Никаких ресторанов, – взвился Веня, – для актрисы режим главное!
– Так она давно не играет!
– Евлампия начинает на днях сниматься в сериале.
Гарик побагровел:
– Что? Она? В сериале? Нашел шлюху! Ты, вообще, кто такой?
– Господин Селезнев, антрепренер, – церемонно поклонился Веня, – между прочим, мои актеры заняты во всех пиковых постановках. Если за дело берусь я, то делаю из человека звезду мирового класса, вот.
– Все актрисы – бляди, – преспокойно заявил Гарик, – раз у тебя прошмандовок навалом, незачем к порядочным женщинам привязываться. Лампа сниматься не будет, если денег на жизнь нет, я ей так дам! Эй, Роман, вынимай «капусту».
Парень достал их кармана толстую пачку зеленых купюр, перетянутую розовой резинкой.
– Бери, Лампа, – велел Гарик, – а этого антрепренеришку гони в шею, нам такие в доме не нужны!
– Чего это ты тут распоряжаешься, – завелся Веня, становясь похожим на гнилой баклажан, – ты Евлампию купил, да? Между прочим, мы сейчас контракт подпишем, вот…
И он швырнул на стол несколько листков, скрепленных веселенькой зеленой скрепочкой, и толстую, похоже золотую, ручку.
– Имей в виду, – прошипел Гарик, – что я решил жениться на Евлампии, и моя супруга кривляться перед тобой не станет! Если надо будет, сам фильм сниму!
– А ну, заткнитесь оба, – рявкнула я, – и пошли вон!
Мужики уставились на меня.
– Дорогая, – вкрадчиво пробубнил Гарик, – ты хоть знаешь, кто я такой?
– И знать не хочу!
– Видишь ли, я – владелец Нефтепрома, крупнейшей нефтяной трубы, холостякую в одиночестве. Бабы ко мне в очередь становятся, просто пачками падают, что только не делают, лишь бы под венец затащить, а повезло тебе, я тебя выбрал.
Вообще, я человек спокойный и очень редко выхожу из себя, но сейчас в голове у меня начали быстро-быстро стучать молоточки, а уши – гореть огнем.
– Видишь ли, мне всегда казалось, что решение о бракосочетании принимают оба участника данной процедуры. Извини, но пока у меня нет никакого желания связывать с тобой свою жизнь.
– Как это, – опешил Гарик, – ты не поняла, журнал «Глоб» включил меня в сотню самых богатых людей мира. В России, да и на всем земном шаре мало людей с таким состоянием.
– У султана Брунея скважин побольше, он покруче будет. Но даже если сей султан предложит мне возглавить его гарем, я откажусь.
– Да почему?
– Ты мне не нравишься как мужчина, – отрезала я, – замуж я вообще не хочу.
– Правильно, – взвизгнул Веня, – подписывай контракт!
– И ты убирайся, – велела я.
– Но… – хором сказали мужики.
– Никаких «но»!
– Имей в виду, – налился синевой Веня, – мне отказывать нельзя.
– Мне тоже, – протянул Гарик, – не хочешь, заставлю. Впрочем, я не хам, вы, бабы, любите подарки. Небось цену себе набиваешь, презент ждешь. Ну гляди, меня в жадности еще никогда не упрекали. Рома, давай!
Охранник вынул из кармана красную бархатную коробочку и протянул мне. Моя рука машинально открыла крышечку. На ярком ворсистом материале огнем горело толстое золотое кольцо с огромным прозрачным камнем.
– Ух ты, – присвистнула Лиза, – какой брильянтище!
– Давай надевай и кончай кривляться, – улыбнулся Гарик, – будь умницей – и в уши висюльки получишь, точь-в-точь такие. Да не одна баба перед такими цацками не устоит!
У Сережки, старшего брата Кирюшки, очень спокойного, выдержанного и тактичного молодого человека, иногда случаются дикие припадки ярости. Один раз младшенький так довел братца, что тот с побелевшим лицом, сжав кулаки, кинулся за ним. Кирюшка перепугался и заперся в туалете. Сережка со всего размаху треснул по двери и пробил ее насквозь. Пришлось нам менять дверь, и я стала ругать Сережу:
– Ну разве можно так махать руками!
– Понимаешь, Лампа, – оправдывался парень, – ну я совершенно порой не руковожу собой. В глазах туман, в ушах звон. Убью и не замечу. Потом, естественно, пожалею, но в момент ярости – убью.
Я только качала головой. Нельзя распускать себя до такой степени!
Но сегодня первый раз в жизни я поняла Сережку. В голову словно налили кипяток, сердце застучало так, будто я без остановки взлетела на Эльбрус, ноги мелко-мелко задрожали, перед глазами зароились мушки.
Трясущимися пальцами я вынула из коробочки кольцо, потом засунула его поглубже в один из роскошных тортов и метнула бисквит в Гарика.
Вообще, я обладаю на редкость кривым глазомером, и если придется швырять мяч в баскетбольную корзину, то наверняка промахнусь, но сегодня я попала точно в цель, прямо в противно ухмыляющуюся физиономию Игоря Серафимовича.
Ошметки липкого крема сползли на безупречный костюм. Веня зашелся в диком хохоте. Но он зря веселился. Через секунду другой тортик угодил ему прямо в грудь.
– А ну пошли вон, оба! – завопила я так, что Рейчел с перепугу стала лаять, а мопсы, осев на задние лапы, завыли.
Мужики вылетели во двор. Совершенно не владея собой, я сгребла со стола «дары данайцев» и принялась швырять ими в машины. Облепленные икрой, семгой, осетриной и шоколадными конфетами «шестисотый» «Мерседес» и «БМВ», чуть не столкнувшись в воротах, вынеслись на дорогу и заскакали на ухабах.
Я закрыла окно и, почувствовав жуткую усталость, посмотрела на притихших детей.
– Вот так! Кто к нам с мечом придет, тот от меча и погибнет!
– А мы чего, мы ничего, – испуганно пробормотал Кирюшка, – жаль только тортик, когда еще такой попробуем.
Лизавета моментально треснула его по затылку:
– Молчи, обжора, за сладкое родину продашь!
На следующий день я сидела в электричке, скоро мчащейся к Ветлуге. За окнами мелькали дома, деревья, платформы. В голове царил сумбур. Еще пара деньков, и придется признать свое поражение. Единственная версия, представлявшая хоть какой-то интерес, выглядела шатко. Бабушка погибшей Тони, Анна Ивановна Коломийцева, решила отомстить Славину за смерть внучки и наняла убийцу.
При более детальном изучении версия не выдерживала никакой критики. Ну зачем, спрашивается, было столько лет ждать? «Она не слишком обеспечена, – цеплялась я изо всех сил за версию, – небось на киллера копила». Все остальные ростки сомнения я просто растоптала каблуками. Мэрия Ветлуги располагалась в отремонтированном здании. Похоже, в городе неплохо идут дела. Вокзал тоже сверкал новыми стенами, а на площади бойко торговали ларьки.
– Где у вас тут роно? – спросил я у дежурной.
– Это что такое? – не поняла тетка.
– Ну кто занимается школами?
– А, идите на третий этаж к Розе Ибрагимовне.
Я послушно пошла по лестнице вверх.
– Вы ко мне? – спросила женщина с простым, открытым лицом. – Проходите, слушаю вас внимательно. В чем проблема?
Я вздохнула. Редко встретишь такого внимательного человека на государственной службе.
– Я разыскиваю Анну Ивановну Коломийцеву, она работала директором школы, не подскажете случайно ее адрес?
– Простите, – вежливо осведомилась Роза Ибрагимовна, – зачем вам эти сведения?
– У нее когда-то учился Вячеслав Славин. Мальчик получил золотую медаль, поступил в МГУ, сделал блестящую научную карьеру. Но, к сожалению, Вячеслав Сергеевич недавно скончался, он завещал Анне Ивановне довольно большую сумму, но не указал ее точный адрес. Только сообщил – Анна Ивановна Коломийцева, директор школы в Ветлуге.
Роза Ибрагимовна внимательно посмотрела на меня:
– Вы ничего не путаете?
– Нет, а почему вы спрашиваете?
Роза Ибрагимовна с лязгом открыла допотопный сейф и вытащила ящик, забитый карточками.
– Понимаете, в Ветлуге двенадцать школ, но директора по фамилии Коломийцева не было здесь никогда.
– Не может быть!
– У нас люди работают на одном месте десятилетиями, – пояснила Роза Ибрагимовна, – текучки практически нет, мы всех ветеранов знаем и поддерживаем, ну деньги выписываем, продукты выдаем. Поверьте, Коломийцевой никогда не было.
– Вдруг он перепутал, – растерянно бормотала я, – может, Анна Ивановна работала завучем или просто учительницей.
– Я сейчас посмотрю по картотеке, – отозвалась чиновница.
Минут десять она перебирала карточки, потом разочарованно покачала головой:
– Нет никакой Коломийцевой даже среди уборщиц. И знаете, что еще странно?
Не ожидая ничего хорошего, я пробормотала:
– Что?
– В Ветлуге не так уж много детей, имеющих золотые медали, – вздохнула Роза Ибрагимовна, – правила получения этой награды строги и не учитывают специфики сельского образа жизни.
– Ветлуга – довольно большой город.
– Но люди у нас ближе к земле, – улыбнулась Роза Ибрагимовна, – кормятся от огородов, и, как только посевная начинается, классы пустеют. Ну да не будем спорить о всякой ерунде. К чему я речь веду. Всех медалистов мы заносим в Почетную книгу. Вот, смотрите!
