Сердце знает - Кэтлин Игл
— С удовольствием…
С удовольствием. Любовь к нему всегда приносила ей радость. Она любила его глубокие поцелуи и язык, и знала, что он предпочитает заниматься любовью ранним утром, когда мир наполнен туманами, свежестью и новизной. Самое время для прогулок верхом. Они наслаждались друг другом, пока не выбивались из сил, затем дремали, обнявшись, вдыхая пахнущий лавандой утренний воздух. Им не удавалось заснуть по-настоящему, потому что малейшее движение переходило в страстное проявление нежности.
Мягкий серый свет просачивался в щелочки тростниковой крыши. Воздух пропах свежестью и дымком. Из окутанной туманом рощицы доносилось печальное пение голубки. И ответное воркование голубя. Под отсыревшим одеялом Хелен прижалась к Ризу, и он тут же обнял ее.
— Готова попробовать угощение, приготовленное на моей кухне?
— Я скоро ухожу. Не хочется двигаться, но если придется это делать, то хоть по направлению к машине.
— Тогда не двигайся. — Он вытащил руку из под одеяла и посмотрел на ладонь, которую она шутя «ела». — Черт, как жаль, что я не могу наколдовать, чтобы здесь появилась яичница с беконом. Но мы уже выяснили, что я не волшебник.
— Да, ты — Блу Скай, и это самое волшебное имя, которое я когда-либо слышала. — Она поцеловала его пустую ладошку, затем чмокнула в губы. Но настроение испортилось от мысли, что ее сын мог бы носить фамилию Блу Скай.
Она отстранилась. — А меня следовало бы назвать Серебристая Луна, потому что мне необходимо исчезать с восходом солнца.
— Или потому, что я встречаюсь с тобой раз в тысячу лет, — сказал он, произнеся «тысячу» на характерном для их местности диалекте.
— Или потому… — О, да у нее была тысяча причин. — Мне пора на работу.
— Который час?
— Мне нужно перед работой кое-что сделать. — Во-первых, она хотела позвонить сыну. Их сыну; в свете туманного утра, глядя на своего любимого, она не могла не думать о сыне. Ей хотелось сказать Ризу, сказать им обоим. Она так часто мысленно переживала момент, когда сообщит ему о сыне, то представляла примирение, то беду. — Риз…
— Ты до сих пор не начинаешь утро без чашки кофе, да? — Он уже сел. — Я нашел кое-какие бумаги и хочу показать тебе. Меня интересует твое мнение. Останешься выпить кофе, а заодно и посмотришь?
— Бумаги твоего отца?
— Да, материалы, касающиеся казино. Материалы, в которых тебе легче разобраться, чем мне. Я считаю, нужно изучить документы, если я собираюсь провести судебное разбирательство вместо отца.
— Ты решился?
— Полагаю, это самый правильный вариант. — Он вылез из-под одеял и, наклоняясь под свисающими ветками, начал одеваться, одновременно объясняя. — Начинать надо прямо сейчас, сегодня утром, и не только из-за нас.
Из-за нас? О, господи, Риз, только не сглазь. Нас — опасное слово. Если не раскрыть правду, не будет никаких нас. «Опасное» — даже не совсем подходящий эпитет. «Роковое» — вот как лучше сказать. Где она сняла одежду?
— Потому что интуиция подсказывает мне, что так следует поступить, — говорил он. — Знаешь, ты говоришь: «О’кей, я играю», и ощущаешь, что необходимо делать. Ты владеешь мячом, владеешь площадкой, ты всемогущ. — Он бросил комбинацию ей на колени. — Шестое чувство подсказывает правильный ход. С тобой подобное случалось?
— Да. Иногда это чувство обманчиво.
Он натянул джинсы. — Полагаешь, мне не стоит вмешиваться?
— Я так не говорила. Ты спросил… — Она с трудом одолела шелковые завязки. Что на ней еще было надето? Должно быть какое-то другое белье, юбка. Хоть бы туман рассеялся. — Я бы выпила кофе, но поскольку бумаги твоего отца…
— Ты знаешь, что он просил провести расследование? Я нашел копию письма, которое отец отправил в региональный офис Бюро по делам индейцев…
Хелен наблюдала, как он прячет в джинсах свое гладкое смуглое тело. Письмо ее интересовало меньше. Однажды она его уже видела, этого достаточно. — На завтрак у меня всегда кофе с гренками.
— Да, ты права. Если начать перебирать письма умершего человека, можно взбудоражить привидения и духов. — Он передал ей сырой мятый комок, в который превратилась белая блузка. — Лучше находиться подальше от подобных дел.
— Я так не говорила. Я просто не уверена, что те бумаги следует смотреть именно мне, особенно с тех пор как… — Она нырнула в блузку. Утренний свет изменил ее, превращая в деловую женщину. — Я работаю в «Pair-a-Dice City».
— Но ты же там новенькая. Тебя тогда не было, когда он настаивал проверить заведение, поэтому ты чиста. — Он взял ее за руку и помог встать на ноги. И оба застонали. — Сейчас не так легко спать на земле, как в молодости.
— Разве мы спали?
— Мы… лежали вместе? — ухмыльнулся он.
Его уверенность всегда была замечательной, и она сквозила в его глазах. Он обнял ее и повел к дому, а она шла, прильнув к нему, с закрытыми глазами.
Риз посоветовал ей принять душ, пока он будет готовить кофе. Она уже встала под воду, когда почувствовала, что занавеска отодвинулась. В ванной появилась большая босая ступня. Глядя на него, она обнаружила, что он заполнил собой все свободное пространство. Господи, какой он огромный.
— Кофе подан, — сообщил он. — Мне подумалось, что так мы сэкономим время.
— Мы торопимся?
— Я — нет.
Он заставил ее засмеяться. Он выглядел как Папочка в домике для детских игр. Не помешало бы продлить очарование момента.
Он вымыл ей голову, она предложила помыть его. Он стал на колени в ванной. Она направила струю, и в глаза его попало мыло, он притворился, что ничего не видит, и схватил ее. Она смеялась, пока он губами ласкал ее лобок, что было потрясающе. Она пыталась оттолкнуть его, но места было так мало, что ни отступить назад, ни убежать, ни отказаться от удовольствия, которое он доставлял, и доставлял, и доставлял, было невозможно. Он схватил ее за бедра руками и ласкал языком, глубоко проникая в нее и ничего не сдерживало их. Не было никаких границ. И ни один из них не заметил сразу, когда кончилась горячая вода, а когда заметили — им было хорошо. Все было хорошо.
Он угощал ее кофе, а она угощала Риза яйцами «пашот» на гренках. Когда он отошел включить музыку, она впустила в дом собаку и накормила ветчиной.
Риз нашел их под кухонным столом и отругал, говоря при этом отцовские слова, которые отложились у него в памяти. Она слышала их непосредственно от Роя совсем недавно. — Собакам не место в доме. Если позволить им жить в доме, они позабудут
