Джоржет Хейер - Дьявол и паж
— Прошу прощения, мадемуазель. Разрази меня гром, что стряслось с нашей семейной лачугой?! — он потрясено огляделся. — Насколько мне помнится, эта берлога всегда напоминала склеп, а теперь…
— Это лорд Руперт, госпожа, — объяснил дворецкий, словно оправдываясь. Он сурово взглянул на молодого хозяина. — Вы не можете здесь остановиться, милорд. Это подопечная его милости. Госпожа Леони де Боннар.
— Я остановился в Меривале, старый брюзга. Мадемуазель, если вы прикажете мне удалиться, я безропотно подчинюсь.
Леони недоуменно наморщила нос.
— Руперт? Ах да, вы брат Монсеньора!
— Мон..? А, да-да!
Леони маленькими шажками неуверенно выбралась на середину холла.
— Очень рада познакомиться с вами, сэр, — вежливо сказал она. — Теперь я сделаю реверанс, а вы поцелуете мне руку, n'est-ce pas?
Руперт изумленно уставился на нее.
— Да, но….
— Eh bien! — Леони старательно присела и протянула маленькую ручку.
Руперту ничего не оставалось, как церемонно ее облобызать.
— Ни одна дама прежде не говорила мне, чтобы я поцеловал ей руку, — глубокомысленно заметил он.
— Мне не следовало этого делать? — встревожилась Леони. — Voyons, я так трудно постигаю эту науку! Скажите, пожалуйста, а где Монсеньор?
— Бог ты мой, понятия не имею, дорогая!
Леони серьезно смотрела на гостя.
— Так вы тот самый юный Руперт, Я вас знаю. Много о вас слышала.
— И как пить дать, ничего хорошего! Я в нашей семейке что-то вроде козла отпущения.
— О нет! Я слышала о вас в Париже, и мне показалось, что там вас все очень любят.
— Правда? Так вы прибыли из Парижа?
Леони кивнула.
— Я была у Монсеньора па… — она прижала пальцы к губам, взгляд ее испуганно метнулся в сторону.
Руперт заинтересованно посмотрел на Леони, глаза его светлости скользнули по остриженным медно-рыжим волосам.
— Па?..
— Я не должна говорить. Пожалуйста, не расспрашивайте меня!
— Так вы были его пажом?
Леони потупила взгляд.
— Как романтично! — довольно рассмеялся Руперт. — Вот это здорово!
— Вы не должны никому говорить! — умоляюще прошептала Леони. — Обещайте!
— Я буду нем как рыба, дорогая! — прокричал Руперт, да так громко, что Леони вздрогнула. — Никогда не думал, что мой братец склонен к романтическим выходкам! А какого черта вас держат здесь?
— Я учусь быть дамой, милорд.
— К черту милорда, не при даме будет сказано! Меня зовут Руперт!
— А прилично вас так называть? — неуверенно спросила Леони. — Я не слишком хорошо разбираюсь в этом.
— Вполне, милая! Можете вырвать мне язык, если это не так! Разве вы не воспитанница моего родного брата?
— Да.
— Тогда, eh bien, как вы говорите! Черт побери, вот и кузина Генриетта!
На лестнице показалась мадам Филд, она близоруко уставилась на гостя.
— Ну конечно! Это и в самом деле ты, Руперт?
Руперт поклонился и прокричал еще громче:
— Да, кузина, это я! Надеюсь, вы как обычно в добром здравии?
— Если не считать легкого приступа подагры. Леони! Ты здесь?
— Я представился, дорогая кузина. Полагаю, я прихожусь мадемуазель чем-то вроде дядюшки.
— Дядюшки? Какая глупость, Руперт!
— Такой дядюшка мне не нужен! — возмутилась Леони. — Вы для этого недостаточно почтенны.
— Леони!
Руперт с готовностью хихикнул.
— По правде говоря, такая племянница и мне не слишком по душе. Вы чересчур дерзки, мадемуазель Леони.
— О нет, Руперт, нет! — вмешалась мадам Филд. — На самом деле Леони очень добрая и милая девушка! — Она с сомнением взглянула на кузена. — Но, Руперт, ты уверен, что тебе пристало здесь находиться?
— Выкидываете меня из отчего дома, кузина?
— Уверяю тебя, я не хотела…
— Я приехал познакомиться с воспитанницей моего брата, дорогая Генриетта, как того требуют приличия.
При слове "приличия" лицо мадам Филд прояснилось.
— Ну раз так, Руперт… а где ты будешь жить?
— Ночевать я стану в Меривале, а днем, с вашего позволения, буду торчать здесь.
— А Джастин знает? — несмело спросила Генриетта.
— Вы считаете, что Джастин будет возражать против присутствия ближайшего родственника? — Руперт преисполнился праведного гнева.
— Конечно, нет! Ты меня не понял, Руперт! Я не сомневаюсь, что Леони смертельно скучает в моем обществе. Было бы чудесно, если бы ты иногда выезжал с ней на прогулку. Милая деточка завела привычку прогуливаться в одиночестве, а это крайне неприлично.
— Я готов гулять с ней целыми днями! — великодушно пообещал Руперт. — Если, конечно, мадемуазель Леони сама этого пожелает.
— Думаю, мне это понравится, — в голосе Леони сквозило сомнение. — До сих пор я ни разу не встречала никого похожего на вас.
— Если на то пошло, — ухмыльнулся Руперт, — я тоже никогда не встречал таких, как вы, дорогая мадемуазель де Боннар.
Мадам Филд вздохнула и покачала головой.
— Боюсь, Леони никогда не станет настоящей дамой.
— Да она сведет с ума весь Лондон! Милая Леони, не пора ли нам отправиться на конюшню?
— Я только возьму плащ! — Девушка вихрем взлетела по ступеням.
К ее возвращению мадам Филд успела прочесть Руперту нотацию и взять с молодого человека обещание, что он будет подобающим образом вести себя.
Молодые люди вышли из дома; Леони, семенившая рядом с Рупертом, подняла на его светлость взгляд и доверительно улыбнулась.
— Только что мне в голову пришла мысль, — умильно проворковала она. — Не согласитесь ли вы пофехтовать со мной на шпагах?
— Не соглашусь ли я… что сделать?! — Руперт остановился как вкопанный и ошарашено уставился на Леони, старательно шуршавшую кринолином.
Она нетерпеливо топнула ногой.
— Пофехтовать на шпагах!
— Проклятье, что это значит?! Ну ладно, так уж и быть, я пофехтую с вами.
— Большое спасибо! — На радостях Леони сделала огромный прыжок, но тут же снова засеменила, поскольку именно такой способ передвижения мадам Филд почитала convenable. — Видите ли, Монсеньор обучил меня приемам фехтования, но он уехал, а мадам Филд не слишком умелая дуэлянтка. Я как-то раз уговорила ее пофехтовать…
— Дорогая моя, за этим вам следовало обратиться к Энтони Меривалю. Я, конечно, признаю, что Джастин прекрасный фехтовальщик, но Энтони однажды чуть не одолел его.
— Ага! Я так и знала, что здесь кроется какая-то тайна! Скажите, Монсеньор заигрывал с леди Дженнифер?
— Да он удрал с ней прямо на глазах у бедняги Энтони!
— Vraiment?[48] Думаю, ей это не понравилось.
— Конечно, нет. А какой бы женщине понравилось?
— Ну, я бы не возражала, — безмятежно обронила Леони. — Но леди Мериваль — это совсем другое дело! Она тогда уже была замужем?
— Ни черта подобного! Джастин, как правило, не связывается с замужними дамочками. Он сам хотел на ней жениться.
— Жениться? Из этого ничего не вышло бы, — Леони осуждающе покачала головой. — Она бы его утомила. Значит, милорд Мериваль пришел Дженнифер на помощь?
— Да, и попытался вызвать Джастина на дуэль à outrance[49]. Их растащил Эдди Марлинг. Но разругались они вдрызг! И до сих пор не разговаривают. Чертовски неудобно, если учесть, что Мериваля мы знаем с детского возраста. Да и Марлинг не слишком жалует Джастина.
— О! — презрительно протянула Леони. — Мистер Марлинг очень добрый человек, но не слишком умный.
— Да уж, только глупец мог жениться на нашей Фанни.
— Странная у вас семья. Каждый терпеть не может всех остальных. Впрочем, нет, леди Фанни иногда любит Монсеньора!
— Всему виной наша покойная матушка. Она славилась своей вспыльчивостью. Да и старикан герцог тоже не принадлежал к лику святых! Не удивительно, что мы то и дело рычим друг на друга, как собаки.
Молодые люди подошли к конюшне, где Руперт оставил свою лошадь. Его светлость побеседовал с конюхом, а затем принялся осматривать лошадей. Когда Леони и Руперт вернулись домой, им казалось, что они знают друг друга тысячу лет. Его светлости настолько понравилась воспитанница брата, что он решил задержаться в Меривале. Доселе Руперту не доводилось встречать девушку, которая вела бы себя с непринужденностью мальчишки и при этом, судя по всему, не ждала, что он кинется увиваться за нею. Месяц назад Руперт целую неделю посвятил ухаживаниям за Джулией Фолкнер, но подобные развлечения ему обычно быстро надоедали; после недели бестолковой суеты он принял твердое решение избегать женского общества. Но дружеское расположение Леони и ее необычные манеры никак не вписывались в представления о том, какой должна быть истинная дама, а потому Руперт счел, что новая приятельница внесет в его унылую жизнь приятное разнообразие. К тому же Леони была слишком юна, а Руперт в качестве возлюбленных предпочитал зрелых дам. Он рассчитывал на несколько недель веселого времяпрепровождения, не замутненного мыслями о женитьбе и прочей несусветной ерундой.
