Дарья Калинина - На шпильках по джунглям
Зато по завещанию Пэм должна будет получить приличную сумму. И клянчить у любимого папочки и его скуповатой жены ей ничего не придется. Все получится само собой. И даже давать отчет за потраченные деньги Пэм никому не придется. Ведь это будут ее собственные деньги. И в связи с этим причастность Пэм к смерти господина Якоба и его молодой жены вновь начала казаться подругам весьма возможной.
– Пэм – энергичная и волевая.
– И она очень сильная.
– Это тебе не доходяга Томас и не подкаблучник Крис.
– Пэм или Петрес – вот два наиболее вероятных кандидата.
И, сделав для себя такой вывод, подруги вновь подступились к Пэм:
– Значит, тебе были очень нужны деньги?
– За ними я к отцу и приехала.
– Но теперь-то ты их получишь.
– Не знаю, – вздохнула Пэм. – В последнее время отец все чаще выражал мне и братьям свое неудовольствие. Мы казались ему недостойными его денег. Папа считал, что только человек женатый, обремененный многочисленным семейством, может считаться порядочным. Что поделать, папина семья – все протестанты. А у них благополучным считается лишь тот, кто сам твердо стоит на ногах и еще помогает общине.
И, помолчав, Пэм сказала:
– Но что бы там ни решил отец, сегодня мы обо всем узнаем.
– О чем это ты говоришь?
– Сегодня господин Йенсен – доверенный юрист и нотариус нашего папы – объявит его волю.
– Сегодня? А когда именно?
– Полагаю, что в самое ближайшее время. Я жду нотариуса с минуты на минуту.
Стоило Пэм произнести эти слова, как раздался звонок в дверь. Но это был не нотариус. Вошедшая прислуга известила:
– Мистер Крис с невестой.
– А, – скривилась Пэм. – Вот и первая гиена приплелась. Скоро и Петрес пожалует.
Она не ошиблась. Петрес явился спустя минуту после Криса. Увидев в холле подруг, он вначале смутился, а потом насупился.
– Зачем они тут? Пэм… Скажи, чтобы уходили. Оглашение завещания нашего батюшки их не касается.
Но все остальные его не поддержали:
– Кира с Лесей будут вести для нас частное расследование. Они должны быть в курсе всех деталей. Или ты не хочешь, чтобы убийца нашего отца и Беатрис был найден?
Петрес попался в ловушку. Ему пришлось отступить, правда он все же огрызнулся напоследок, сказав:
– Не уверен в способностях этих артисток. Кто даст гарантию, что они обвинят именно того, кого нужно?
Томас явился последним. И его тоже не хотели впускать в дом. Но следом за Томасом явился полицейский инспектор, который твердо заявил:
– Оглашение завещания касается всех членов семьи, а также детективов. Скоро появится этот ваш нотариус?
Увы, этого никто не мог сказать. Пэм была уверена, что нотариусу уже давно надо быть у них в доме. А он все где-то задерживался.
Глава 11
Нотариус, оказавшийся маленьким, смешным старичком, сухоньким и похожим на какой-то экземпляр из коллекции энтомолога, извинился за свое опоздание.
– В городе неспокойно. Мне даже пришлось просить моих сыновей проводить меня к вам.
Сыновья господина Йенсена были настоящими богатырями. Просто удивительно, как это у столь тщедушного папаши могли уродиться такие красавцы. Вот только один из них косил на оба глаза, а второй шепелявил так, что слюни летели у него изо рта фонтаном.
– Природа на моих мальчиках отдохнула, – не стал кривить душой нотариус. – Умом их Господь обделил, зато силы физической отсыпал сверх меры.
Нотариус вместе со своими сыновьями, которые не отходили от него ни на шаг, прошел в зал, где уже собрались в нетерпении все присутствующие, включая и прислугу. Нотариус взошел на специально приготовленный для него помост. Справа и слева расположились его сыновья-охранники. Старичок пошуршал бумагами, поправил очки, величаво прокашлялся. Потом, и не думая начинать оглашения завещания, попросил воды, отпил глоток, поморщился, вернул стакан и попросил принести ему воды похолоднее.
Над толпой ожидающих пронесся стон. Но нотариус невозмутимо дождался своего прохладительного напитка. С явным удовольствием выпил. И лишь затем приступил к оглашению завещания покойного господина Якоба. Но и тут не обошлось без маленькой вступительной речи:
– Вообще-то завещание принято оглашать после похорон. Однако в данном случае речь идет о семье не только моего клиента, но и моего давнего друга. И в связи с чрезвычайными обстоятельствами, касающимися его кончины, я принял решение огласить завещание, которое заключается…
Дальше нотариус томительно долго разворачивал само завещание, снова искал очки и тянул время, как только мог.
Если же говорить вкратце, то все слуги, работавшие в доме от пяти лет и больше, получили небольшие денежные суммы, прямо пропорциональные сроку их службы. Самую большую сумму получила старая Роза – целых тридцать тысяч ренге – местной валюты, с которой подруги уже успели познакомиться. Все бумажки были украшены изображением зверей из большой пятерки. За один ренге давали шесть американских долларов. Так что старая Роза получила сто восемьдесят тысяч долларов и казалась весьма довольной. Во всяком случае, она утирала слезы полой своего белоснежного передника.
Своим детям господин Якоб завещал одинаковые суммы, каждому по сто тысяч ренге. Учитывая, что выплаты прислуге в общем и целом также равнялись ста тысячам, такая же сумма родным детям показалась даже подругам просто издевкой.
Такого же мнения была и Пэм:
– Да он над нами издевается! Ненавижу!
С этими словами девушка вылетела из комнаты, не дослушав завещание своего отца. А последний пункт, который там был, гласил, что все остальное свое состояние – дом, рудники, земли и акции – господин Якоб завещал своей молодой жене.
– Но Беатрис мертва!
– В таком случае наследовать будут ее родственники. Есть у бедной женщины родственники?
– Я! – вскочил на ноги Томас. – Я ее брат!
Нотариус кинул на него внимательный взгляд поверх очков.
– Подъезжайте ко мне в контору, молодой человек. Мы с вами все обсудим. Суд может решить, что господин Якоб поступил несправедливо в отношении своих детей, и увеличит их долю в наследстве отца.
Этими словами старый нотариус хотел сказать, что сам он на стороне родных детей господина Якоба. Что Томас – просто наглый выскочка. И что нотариус будет бороться за то, чтобы Томасу не досталось ничего. Томас тоже это понял и заныл, глядя на нотариуса:
– Ну хоть что-то я получу?
– Если ваша сестра не успела оставить завещания, то это будет решать суд!
Томас скуксился. Смерть сестры не принесла ему решительно никаких положительных моментов. Он остался один, без ее денег и без ее поддержки.
Следующие два дня были полностью посвящены подготовке к похоронам господина Якоба и Беатрис. Было решено, что похороны супругов состоятся в один и тот же день и час. И когда траурная процессия вышла на улицы города, чтобы двинуться к кладбищу, где у семьи имелся свой собственный семейный склеп, в котором господина Якоба уже дожидались три его первые супруги, то общественное движение всюду по ходу процессии было перекрыто.
– Господина Якоба если не любили, то уважали в городе.
За гробом помимо родных и слуг двигалась целая толпа народу. В подавляющем большинстве тут были белые граждане ЮАР, но в конце процессии шли и черные слуги. Оказывается, и среди них были те, кто мог сказать о господине Якобе доброе слово. Кого-то из этих людей он отправил на лечение, заплатив из своего кошелька. Чьи-то дети, подающие надежды, но бедные и бесправные, учились сейчас опять же за счет господина Якоба.
Та шаткая позиция апартеида, которой так открыто и горячо возмущались все мировые сообщества, в самой Южной Африке казалась вполне естественным продолжением традиции рабовладения. Белые господа всегда заботились о своих черных слугах, их детях и стариках. Они не позволяли им голодать, не оставляли без помощи на одре болезни или старости. В ответ негры должны были не нарушать закон и не бездельничать.
– Белые решали, черные исполняли. В мире был порядок. А посмотрите, что теперь творится в стране?
Всегда, когда рушится один строй и на смену ему приходит другой, льется кровь. И в Южной Африке ее должно было пролиться еще немало, прежде чем черное и белое население наконец разграничит страну и замкнется в двух враждебных лагерях. И еще много времени пройдет, пока оба лагеря вновь найдут общий язык и точки соприкосновений.
Эти разговоры велись среди белых гостей, пришедших проститься с господином Якобом и его молодой супругой. О чем разговаривали черные гости между собой, подруги не знали. Племенные языки ЮАР были им незнакомы. Да и как их выучить, если только государственных языков в ЮАР было сразу четырнадцать!
– Больше только в Индии. Там их двадцать два или двадцать три.
Никаких поминок по русскому обычаю тут не было. Гости простились с дорогими покойниками прямо на кладбище, сказав слова над открытым гробом покойного господина Якоба и его молодой жены. Было произнесено много хороших и трогательных речей, как обычно и бывает на кладбище. Подруги ожидали, что кто-нибудь упрекнет господина Якоба в каком-то грехе, который можно было бы счесть причиной его смерти, но все молчали как партизаны, говоря лишь самое хорошее.
