Татьяна Луганцева - Сачок для ночной бабочки
Тот утвердительно кивнул и снял пистолет с предохранителя. По выражению его маленьких колючих темных глаз Яна поняла, что Мартин нажмет на спуск, не дрогнув, и даже будет рад пустить оружие в ход. Яне это не понравилось. Она покосилась на Эроса, и ее поразило его выражение лица: старик ни капли не был напуган. Он даже не был разозлен или потрясен – он сожалел. И Яна поняла, что он жалел о своих утраченных силах, жалел, что стар, слаб и полупарализован. Но если бы не его старческая немощь, Эрос бы наверняка дал отпор злодеям. По крайней мере, попытался бы, это точно.
Между тем второй преступник, тот, что красивой внешности и с гнилой душонкой, привел с кухни пять человек работников, один из которых утирал разбитый нос. Бандит велел им сесть за столики, к гостям ресторана, и принялся прохаживаться вокруг печи с оружием на изготовку, контролируя вся и все. Мартин тем временем вывесил на дверь снаружи табличку с надписью «Ресторан закрыт» и задвинул засов до упора. Люди вздрогнули, услышав лязгающий звук, – сейчас они ощутили себя запертыми в мышеловке.
Мартин хозяйской походкой подошел к стойке бара и выдвинул ящик кассового аппарата. Брезгливо глянул на наличность и горстями сгреб ее всю себе в сумку. Яна плохо понимала, что происходит. Вернее, отказывалась верить в реальность происходящего. Почему-то преступники казались ей мало похожими на налетчиков, чистящих кассы в кафе и мелких магазинах. Она даже не сразу поняла, что больше всего ей не нравится отсутствие на них черных масок. Они что, не боятся разве, что потом кто-нибудь сможет их опознать? Она уставилась прямо перед собой, почти ничего не видя, но вдруг с удивлением обнаружила, что Эрос делает ей какие-то еле заметные знаки.
– Что? – прошептала Яна и, поняв, что ей не почудилось, что старый ученый действительно ей подмигивает, максимально придвинулась к нему. «Уж не думаю, что он именно сейчас – нашел время! – начал заигрывать», – мелькнула у нее мысль.
– Яна, дела плохи. Они не ресторан Бруно пришли грабить. Это так… по мелочи, просто способ войти в здание, не вызвав подозрения, под видом посетителей пиццерии, – прошептал Эрос одними губами, а лицо его оставалось совершенно бесстрастным.
Яна впилась глазами в его губы, с трудом читая чуть ли не по буквам, о чем он говорит, и жалея, что выпила столько вина. Хотя кто мог предвидеть такой поворот событий!
– Я уверен: они пришли грабить ювелирную лавку, расположенную этажом выше, – прошептал Эрос.
Мартин, уловивший какой-то шум, посмотрел на Яну и прочел в ее глазах страх провинившейся школьницы.
– Что смотришь? – рявкнул он.
– Мне страшно, – всхлипнула Яна, закатывая глаза. Чего-чего, а играть она умела, недаром все свое детство провела за кулисами провинциального театра, возле своей матери-актрисы.
– Иностранка? – уточнил Мартин.
– Да, – ответила Яна.
– Вот черт! Ну что ж, значит, теперь и Интерпол нас будет искать, – задумчиво проговорил лысый и прикрикнул на Яну: – Молчи, стерва! В зале должна быть тишина, больше я шутить и предупреждать не буду!
Мартин оторвал налившиеся кровью глаза от побледневшей Яны, зашел за печку, не переставая следить за перепуганными посетителями ресторана.
– Я слышал про два дерзких ограбления ювелирных магазинов в Риме и Милане, – продолжил «чревовещать» Эрос, – думаю, что мы стали свидетелями третьего налета.
Яна легонько кивнула головой в знак того, что она поняла слова своего спутника, и еле заметно пожала плечами, мол, «и что с того?».
– Так вот, Яна, они не оставили в живых ни одного свидетеля. Пять трупов в одном магазине и восемь в другом бутике.
Глаза Яны стали очень большими, она с ужасом обвела взглядом лица присутствующих людей, словно не веря, что все они могут оказаться мертвыми в ближайшее время.
– Здесь человек двадцать пять, очень много, но эти мерзавцы могут пойти и на такое, им все равно уже обоим светит высшая мера, а больше не дадут. А наверху их ждет целое состояние, – поднял глаза к потолку Эрос.
Яна почувствовала, что у нее пересохло во рту. Она осторожно взяла графин с вином, налила себе полфужера и, столкнувшись с удивленным взглядом Мартина, показала ему, что обе ее руки находятся над поверхностью стола. Затем и выпила вино. Бандит усмехнулся и снова зашел за печку. Первый бандит, красавчик, тем временем взобрался на стол и принялся ковырять потолок, пытаясь открыть имевшийся, оказывается, люк, тем самым подтверждая догадку Эроса об интересе грабителей именно к ювелирному салону.
– Сидеть и ничего не делать, будто куропатки на вертеле, нельзя, – сказал Эрос, напоминающий сейчас каменного сфинкса.
– А что делать? – одними глазами спросила Яна.
– Надо хотя бы попытаться что-то сделать, ведь они все равно не оставят нас в живых. Я мог бы вызвать огонь на себя, но… это плохой план. Ты, если и добежишь до выхода, не успеешь открыть замок и получишь пулю в спину.
Яна поежилась, ощущая неприятный холод в позвоночнике.
– У нас будет один шанс… – Взгляд Эроса стал собранным и ясным. – Наверняка один бандит полезет наверх, а другой останется караулить здесь. Им нужна тишина лишь до определенного момента, чтобы не привлечь внимания охранников ювелирного салона. Как только бандит разделается с ними и приступит к ограблению, мы перестанем их интересовать, и оставшийся внизу сможет всех нас уничтожить.
Яна впитывала в себя слова ученого, казалось, только сейчас осознавая весь трагизм сложившейся ситуации.
– Поэтому, Яна, мы должны, как только первый бандит влезет наверх, но не успеет еще обезвредить охранников, чем-то привлечь внимание второго и обезоружить его. Тогда я смогу защитить нас. Несмотря на старость, у меня отличное зрение, и я очень хорошо стреляю, но мне нужен пистолет. Возможно, когда мы вдвоем нападем на бандита, кто-то из присутствующих мужчин поможет нам.
«А если нет?» – пронеслась в голове Яны крамольная мысль. Она, честно говоря, очень слабо представляла себе, как будет на пару со стариком-инвалидом скручивать матерого преступника, убившего уже тринадцать человек и намеревающегося убить еще двадцать пять. Яна должна отнять у него оружие? А помогать ей будет восьмидесятилетний старец в инвалидном кресле? Но воспрепятствовать решительно настроенному Эросу Яна не могла, где-то в глубине души понимая, что умереть лучше, хоть как-то сопротивляясь, чем в роли безропотной жертвы. Больше всего ей сейчас было жалко своего сына – еще несколько минут, и он лишится любящей матери…
Яна вздохнула и налила себе еще вина, игнорируя взгляды Мартина. А с его стороны не последовало даже никакого замечания. Видимо, бандит решил, что иностранка – форменная алкоголичка и нет ничего страшного, если она напьется перед смертью, главное, что ведет она себя тихо. Этакая тихая пьянчужка… Яна тем временем поняла, что ей не выпить столько, чтобы ее душу отпустили ледяные потные лапы страха.
– Ты, главное, толкни его на меня, а уж руки у меня сильные, – прошептал Эрос.
– Что этот старикашка все время бормочет? – выкрикнул Мартин, пока его друг возился с люком.
– Он молится за всех нас, – нашлась Яна.
– Пусть молится молча! – рявкнул лысый. – А ты, белобрысая выскочка, мне чем-то не нравишься. Если надо будет уничтожить заложников, то ты первая пойдешь в расход, – жизнеутверждающе заявил он, отчего Яна пришла к мысли, что ей таки не избежать участвовать в обезвреживании матерых убийц.
С долей грусти она посмотрела на притихших посетителей кафе и не прочитала на лице ни одного из мужчин склонности к подвигу. Затем перевела взгляд на бандита-красавчика и увидела на его лбу капли пота – от натуги и сосредоточения. Еще мгновение, которое тянулось вечно, и крышка люка сдвинулась, плавно отъехала в сторону. Преступник зацепился за край люка и, подтянувшись на руках, плавно поднялся наверх. Яна даже не стала смотреть на своего спутника, от которого так и шли энергетические волны. Медлить было нельзя, а следовательно, пора было действовать.
Недолго думая, мысленно попросив прощения у Бруно, она взяла тяжелый хрустальный кувшин с остатками вина и что есть силы стукнула им ближайший аквариум. Раздавшийся в звенящей тишине грохот был сопоставим с грохотом Ниагарского водопада и со звоном всей одномоментно разбитой посуды в посудной лавке. Вода вместе со всем рыбным великолепием потоком рухнула на пол, осколки стекла стучали по нему, словно сорванные с шеи женщины стеклянные бусы. Яна даже залюбовалась произведенным ею эффектом. Все присутствующие в ресторане синхронно повернули к ней голову, включая оторопевшего Мартина. Наконец, очнувшись, бандит кинулся к Яне, а та уже билась, закатив глаза и схватившись за шею, в конвульсиях, лежа поверх столика и, для пущей убедительности, прямо поверх недоеденной пиццы. В своем-то дорогом костюме! Лысый несся к ней сломя голову. В это же мгновение сверху послышались выстрелы и шум борьбы.
