Брачный сезон - Галина Балычева
— Вы чего это, — спросил сосед, — все окна и двери позапирали? Случилось, что ли, что?
— Нет-нет, ничего не случилось, — залопотала я, — отдыхаем просто.
Мишаня с удивлением посмотрел на стол, за которым мы сидели, и, не увидев на нем ничего, кроме вязаной скатерти и вазы с цветами, удивился еще больше. Мишаня отдых понимал по-своему и абсолютно конкретно.
— Однако... — протянул он с недоверием. — Может, помощь какая нужна?
— Ну, что ты, — опять затарахтела я, — просто после вчерашнего случая с Маклахеном соблюдаем некоторую осторожность. Вот и закрыли все окна от греха, чтобы, не дай Бог, опять кто-нибудь не залез.
Мишаня с пониманием кивнул и уселся рядом с нами за стол. Лариска расположилась в кресле.
— А мы, собственно, и зашли, чтобы про американца вашего узнать, — сказал Мишка. — Как он? Жить будет?
— Будет, будет, — ответила я, — отец с Димкой поехали его проведать.
В дверь опять постучали, и через секунду между портьерами, отделяющими проход из холла в гостиную, просунулась голова бригадира строителей, Федора Алексеевича.
— Марианна Викентьевна, — позвал он, — надо бы размеры парилки уточнить. И еще: скажите, где душевую делать?
— Вот чего не знаю, того не знаю, — сказала я. — Баня — это целиком и полностью отцова затея. Меня лично вполне устраивает душевая кабина в доме.
Но тем не менее мы все вместе отправились следом за бригадиром, если не дать конкретные указания, то хотя бы посмотреть, как там продвигается строительство.
Снаружи домик выглядел очень мило, о чем я, собственно, и сообщила Федору Алексеевичу. А в отношении внутренней планировки ничего вразумительного сказать не могла и предложила подождать до приезда деда.
— А моя-то баня так и осталась недостроенной, — пожаловался Мишаня. — Алексеич, — обратился он к нашему бригадиру, — может, когда достроишь этот объект, ко мне переберешься? В деньгах не обижу, не сомневайся. Вижу, мужики вы справные, и руки у вас на месте. Так как, договоримся?
— Ну, отчего ж не договориться, — улыбнулся Федор Алексеевич, — нам работа нужна. Вот недели через две здесь закончим, тогда и поговорим.
— Заметано, Алексеич. — Довольный Мишка хлопнул рабочего по плечу и, взяв жену за руку, направился к калитке.
— Да, кстати, — сказал он уже на выходе, — а Сашка Купатов ногу вчера сломал, то есть не сломал, а вывихнул. Они в футбол с деревенскими играли, ну, его и подбили. Теперь он тоже инвалид. Правда, до вашего американца ему далеко. Но вот что я подумал, — Мишаня наклонился ко мне и, понизив голос, заговорил: — Нехорошо у нас в поселке, нечисто. Что ни день, какая-нибудь беда приключается. Может, попа пригласим, как думаешь? Пуст ь здесь все освятит. Может, поможет?
Как многие новорусские ребятки, Мишаня в трудные минуты жизни обращался за помощью к Богу и церкви. Он освятил уже свою квартиру, дачу и все машины. После завершения строительства намеревался пригласить попа для освящения бани. Лариска к предложению мужа отнеслась индифферентно, она к чудачествам Мишки уже привыкла. Моя голова в этот момент была занята мыслями о ноге Саньки Купатова. А вот Серега со Степаном не смогли сдержать радости от предвкушения предстоящего крестного хода попа с кадилом по дачным переулкам и заржали на всю улицу, ну, чисто как два жеребца.
— Ну, что скажешь, соседка? — не обращая внимания на парней, опять спросил Мишаня.
— В принципе я не возражаю, — ответила я.
Степка с Сергеем уставились на меня во все глаза. Проигнорировав их недоумение, я спросила:
— А что, Санька сильно ногу повредил? Он сегодня заходил к нам, я не заметила, чтобы он хромал.
— Вообще-то я его не видел, — признался Мишка. — Это мне Петрович сказал, ну, Коновалов.
Я понимающе кивнула.
— Они вчера вдвоем с Санькой его ногу лечили. Ну, в смысле Санькину ногу.
— И как лечили? — поинтересовался Степан.
— Как, как? Известно, как. Народным способом — снаружи в виде компресса, ну, и обязательно внутрь. Иначе не поможет. Полночи лечили, похоже, вылечили. Но теперь супружница Петровича Евгения Львовна с ним в контрах — не разговаривает.
На этой положительной ноте чета Ломовых отбыла восвояси. А мы снова заперлись в доме и продолжили «совет в Филях».
— Как вам это нравится? — начала я.— Вчера, когда мы с Димкой вытаскивали Мишкин джип из канавы, Петро Петрович сказал, что видел часов в пять-шесть Сашку Купатова возле нашей дачи. Вернее, он сказал, что видел, как Сашка выходил из нашего проулка. А к кому, кроме нас, он мог заходить? Здесь у него знакомых нет.
— У него, по-моему, везде есть знакомые, — встрял Степка.
— Погоди, не перебивай. Мне он сказал, что ездил в Москву и в районную управу, якобы документы на дачу оформлял, а сам-то, оказывается, был здесь. И к тому же нога!..
— Что нога? Ты хочешь сказать, что это он свалился на Маклахена и при этом повредил себе ногу? — проявил догадливость Степан. — Ну, ни фига себе! Так, значит, это Санька?
— Не знаю, — ответила я. — Но мне не нравится все это. А потом, почему ты называешь его Санькой? Что за манеры? Он почти мой ровесник.
— Нет, мать. Ты на пять лет старше.
Я обиделась.
— Что же, ты хочешь сказать, что я старая?
— Ну, что ты, Бог с тобой, — успокоил меня Степка. — Просто я считаю, что он тебе не пара. Правда, Серега? — Степкин друг дипломатично промолчал. — И дядя Дима тоже так считает.
— Вот это номер, — возмутилась я. — Без меня меня женили. Вы что же, обсуждаете мою личную жизнь?
— Да, — честно признался сын.
— Если каждого мужчину, который приближается ко мне меньше чем на пять метров, ты будешь считать моим потенциальным женихом...
— Ну, ладно, ладно, успокойся, — замахал руками Степка, — проехали.
— Ничего не проехали, — злобно пыхтела я, — обсуждают они меня с Димкой, моду взяли.
Я обиделась и пошла готовить ужин. Отец с Димкой приедут наверняка голодные. Парни, чувствуя за собой вину, хотя Сережка во время наших препирательств молчал, как партизан, пристроились чистить картошку.
«Грехи замаливают», — решила я.
В дверь снова постучали.
