Лариса Ильина - Беги, Люба, беги!
Держа Лидку в охапку, он потащил ее к ступенькам. Тут действительно пришлось порадоваться, что идет дождь и во дворе нет соседей, поскольку эта дура принялась еще и горланить какие-то песни.
Первые пять минут в квартире походили на ад кромешный. Мотаясь из стороны в сторону, Лидка перепачкала грязью всю прихожую и костюм Тигрина там, где еще оставались чистые пятна. Я не рыдала только потому, что на это не хватало времени.
— Куда ее? — спросил Максим, поднимая в очередной раз брякнувшуюся поперек коридора подругу. — Мне кажется, лучше положить ее спать...
Я полностью была с ним согласна. Только следовало стянуть с пьянчужки одежду, иначе в моей постели оказалась бы та часть клумбы, которую она еще не успела растрясти по полу. Кое-как справившись с задачей, мы запихнули игриво брыкающуюся Лидку в спальню, а она весело мычала и, хватая за лацканы, нежно признавалась Тигрину в вечной любви. Насильно запеленав в одеяло, мы пару минут держали ее за плечи. Наконец гулена прекратила дергаться и, свинцовой гирей уронив голову на подушку, уснула. Облегченно вздохнув, мы утерли со лбов пот и на цыпочках вышли из комнаты.
— И часто она так? — полюбопытствовал Максим, украдкой оглядывая одежду.
— Нет, — торопливо заверила я, — что вы! Первый раз такое! Она вообще не пьет! В смысле, много... Это у нее от родственников...
— Наследственное?
— Да нет же! Просто нервный срыв из-за куриных окорочков...
Возможно, от волнения я не слишком внятно объяснялась, и Тигрин хоть и кивнул, но, было видно, ничего не понял.
Теперь мы стояли в коридоре, поглядывая друг на друга в некотором смущении. Оба промокли до нитки. Но только если на мне кое-где сохранился первоначальный цвет одежды, то об облачении Тигрина того же не скажешь. Краем глаза глянув на собирающиеся под нами мутные лужицы, я в большом замешательстве соображала, какими словами извиняться перед гостем. Не придумав ничего путного, предложила:
— Может быть, чаю или кофе?
Хлюпнув мокрыми ботинками, тот кивнул:
— С большой охотой! Вы готовите чудесный кофе. К тому же... не жарко...
Я спохватилась:
— Боже мой! Конечно! Вы простудитесь! Максим, раздевайтесь!
Максим согласно кивнул и, с трудом загоняя обратно мелькнувших в глубине васильковых глаз чертей, уточнил:
— Что вы имеете в виду?
У меня уже мелькало подозрение, что происходящее огорчает Тигрина не столь сильно, как меня, и теперь оно только укрепилось. И хотя я предлагала ему всего лишь снять пиджак и ботинки, все-таки отчего-то покраснела.
— Я имею в виду то, что вы абсолютно мокрый. Я вам сейчас дам махровый халат мужа, переоденьтесь в ванной, а я попробую что-нибудь сделать с вещами... Если вы хотите принять душ...
— Изумительно... — вдруг по-кошачьи вкрадчиво перебил Тигрин, и в глазах начальника охраны «Медирона» коротко полыхнуло что-то здорово напоминающее северное сияние. . — С удовольствием!
В глубине души охнув, я вежливо кивнула. Я-то была уверена, что от душа он откажется.
Выдав, как и обещала, Тигрину халат и полотенце, я быстренько переоделась в спальне, с величайшим неодобрением поглядывая на сопящую подружку. Трудно, конечно, слишком сурово осуждать человека, внезапно обремененного армией чавкающих родственников, но что теперь подумает обо мне сослуживец? Ведь, как говорится, скажи мне, кто твой друг...
Едва я успела поставить на стол чашку, как Тигрин показался в дверях.
— Присаживайтесь! Я займусь вашими вещами...
— Пустяки! — неожиданно махнул он рукой. — Не стоит беспокоиться, сами высохнут. Лучше садитесь, а я за вами поухаживаю.
Тигрин живо вскочил на ноги, и я машинально села. Передо мной появилась чашка. Я потерла лоб рукой. По-моему, подобное ощущение называется «дежа вю». Только сейчас действие разворачивалось в обратном порядке.
Кофейничали мы в гробовом молчании. Когда оно стало уж совершенно неловким, Максим, с трудом подбирая слова, попросил:
— Люба... не берите в голову... Вы здесь абсолютно ни при чем!
— Но мне так неловко, — призналась я. — Я отняла у вас столько времени! Вас, наверное, давно ждут дома?
Гость чуть заметно усмехнулся:
— Об этом вам тоже не стоит беспокоиться. Ждать меня некому — у меня ни жены, ни детей. Так что...
Он развел руками, словно оправдываясь. Мне, собственно, не было никакого дела, есть ли семья у начальника охраны «Медирона», но известие я выслушала.с интересом. Вероятно, из чисто женского любопытства. По крайней мере я так подумала.
Итак, по забавному стечению обстоятельств, мы с Тигриным никого не ждали, да и о нас с ним никто особо не беспокоился. Поэтому мы продолжали сидеть, с грехом пополам, находя тему для разговора. Я сильно устала, и иногда меня начинало неудержимо клонить в сон. Неожиданно Максим поинтересовался:
— А Лидия останется у вас?
Хотя, по-моему, это было совершенно очевидно, я кивнула, пояснив:
— Ей сейчас ночевать негде — родственники нагрянули. А я одна, муж в командировку уехал. Пусть пока поживет.
По лицу гостя я поняла, что об отсутствии Олега он знает не хуже меня. Он многозначительно покивал, после чего у нас состоялся разговор, начисто отбивший у меня всякое желание спать.
— Вы любите своего мужа, Люба?
Я смутилась.
— А почему вы спрашиваете?
Тигрин пожал плечами и, словно нехотя, ответил:
— Я же обещал поинтересоваться делами вашего супруга... Что именно представляет собой его фирма — с финансовой стороны, с технической... с моральной...
Последние слова он как бы выделил, и я насторожилась, ощутив в животе холодок беспокойства. Тигрин затрагивал тему, ни слышать, ни обсуждать которую мне не хотелось. Тем более с ним.
— Вы любите своего мужа? — повторил он вопрос.
— Конечно, — я взглянула на собеседника с вызовом.
— Вы хотели бы знать, где он сейчас находится? — продолжал Максим, явно не обращая внимания на мои нахмуренные брови.
— Он в Азербайджане. Но... Максим, я не понимаю смысла ваших вопросов. И они мне не нравятся.
Мой гость вздохнул:
— Не обижайтесь. Я не проявлял праздного любопытства, я просто хотел вам помочь... Как адвокат Олег Сергеевич Платов личность достаточно известная. У таких людей всегда существует определенная репутация... И я не знаю...
-Максим! — усмехнувшись, перебила я. — Вы хотите рассказать, что мой муж встречался с другой женщиной? Я это знаю. Но он вернулся ко мне... Если вы понимаете, что я хочу сказать.
— Понимаю. Вы хотите сказать, что ваш муж вас любит, а все его шалости — результат воздействия гормонов.
Мне до чертиков не хотелось обсуждать свои семейные проблемы с Тигриным, но язык отчего-то не поворачивался послать его к какой-нибудь бабушке. Вероятно, в благодарность за Лидкино спасение. Я кивнула и пояснила:
— У моего мужа непростой характер. И с этим ничего не поделаешь. Но Олег меня любит. Ведь мы могли бы просто развестись. Но он не хочет! Ой, чего это я разоткровенничалась? Беседа о моих семейных неурядицах явно затянулась.
Хоть гость и покивал согласно головой, казалось, он впал в некоторую задумчивость, отрешенно разглядывая что-то над моей головой. Учитывая довольно позднее время, это начинало раздражать. Наконец он перевел взгляд на меня и порадовал сообщением:
— То, что я смог узнать за столь короткое время, наводит на определенные мысли. Контора вашего мужа занимается делами весьма... сомнительного толка. Например, последние три процесса — дела азербайджанской группировки. Два из них ваш муж выиграл, добившись полного оправдания.
— И что? — не поняла я. — Он же адвокат! В том и состоит его работа. Мне, конечно, тоже не нравится, если преступников выпускают на свободу, но..
— Я. говорю не о том, — перебил Максим. — Оправдание одного может стать неприятным сюрпризом для кого-то другого. Один из выигранных процессов был о перестрелке между двумя враждующими группировками — азербайджанской и так называемой мамоновской. Застрелили трех членов последней. Понимаете, о чем я?
— Месть? — изрядно напуганная таким предисловием, робко предположила я.
Тигрин кивнул. Мне его версия ни капельки не понравилась.
— Но я-то при чем? А сервиз что, подарок от благодарных азербайджанцев? Или троянский конь от этих... мамонтов?
— Мамоновцев, — поправил Максим, умиляясь моей догадливости. — На самом деле нельзя исключать ни одной версии.
— А нет ли у вас версии попроще? — с надеждой спросила я. — Чего-нибудь менее криминального?
— Куда уж менее? Столкнуть жену под машину, чтобы вразумить мужа, — почерк вполне читаемый.
Я задумалась. Наконец поделилась результатами раздумий:
— А кто же тогда мне звонит? Раскаивающийся бандит?
— Конечно, вам бы больше понравился влюбленный рыцарь! — с сарказмом сказал Максим и усмехнулся.
