Лариса Ильина - Беги, Люба, беги!
Я вздохнула.
Кофе в чашке гостя заканчивался не так быстро, как бы мне хотелось, поэтому мы еще успели поговорить о нашей работе.
— А что значит «уровень доступа — пятый»? Куда я не могу попасть?
— Лучше я скажу, куда можете! — засмеялся Тигрин. — В ваш корпус, исключая подземные коммуникации, и в главный корпус.
— А почему?
— Почему? — немного удивленно переспросил он. — А к чему вам другие отделения? Вы должны отвечать за свою работу. Зачем вам, к примеру, прачечная?
При желании на эту тему можно было бы подискуссировать. Я хмыкнула:
— Как-то это... не по-нашему!
Отодвигая в сторону опустевшую наконец-то чашку, Тигрин кивнул:
— А вот тут вы правы.
Не успев переварить сказанное, я инстинктивно потянулась вперед:
— Что вы имели...
Но тут в кармане у моего собеседника зазвонил телефон.
— Я! — ответил он и кратко завершил разговор: — Да... Понял!
Максим встал, взял свою чашку и, не успела я моргнуть, вымыл ее, сунул в сушку. У меня челюсть отвисла. Таких гостей поискать. Другие все сожрут, а что не сожрут — изгадят, да потом их еще никак не выпроводишь, а тут... Ну где такие мужчины водятся? -
— Спасибо за кофе, — мило улыбнулся Тигрин. — Не провожайте меня, не надо...
Максим Андреевич сгреб мою ослабшую руку, чмокнул запястье и мурлыкнул:
— До встречи, Люба!
Челюсть отвалилась вторично. В следующее мгновение Тигрин исчез из моего плывущего поля зрения. Хлопнула входная дверь. А я сидела и разглядывала свою кисть, словно видела первый раз в жизни.
Не знаю точно, сколько прошло времени, пока я не опомнилась. Вскочив на ноги, кинулась к окну: хотелось посмотреть, как Максим сядет в машину. Однако ни Тигрина, ни «СААБа» во дворе не было. Зато был Олег, уверенной походкой направлявшийся к подъезду.
Сообщив, что на неделю едет в командировку, Олег на следующее утро улетел в Баку. Проводы не заняли много времени и обошлись без прощальных рыданий. Впервые в жизни я была рада его отсутствию. С одной стороны, меня не мучила совесть, что я не рассказала ему о Тигрине, с другой — Тигрин не мог подслушать разговоров Олега, не предназначенных для чужих ушей.
Загруженный под завязку день подходил к концу, когда позвонили с поста:
— Завтра в четырнадцать сорок вас ждет Михаил Викторович Седоватый.
— Седоватый? — струхнула я. — А что я сделала-то?
Жанна задумчиво поджала губы и развела руками:
— Да вроде ничего. Никаких жалоб последнее время не было.
Однако желание главврача видеть мою личность в своем кабинете в неурочное время беспокоило и настораживало. Спускаясь к раздевалке, мы с Жанной активно обсуждали животрепещущий вопрос, дружно сходясь во мнении, что всему виной скорее всего происки люто возлюбившей меня Шушаны Беркоевны.
Возле проходной стоял «СААБ» Тигрина. Я собралась пройти мимо, но из окна машины выглянул хозяин.
— Здравствуйте, Люба! Простите, весь день был занят, не мог к вам заглянуть. Никто вас не беспокоил?
— Здравствуйте, Максим! — кивнула я, испытывая при этом странную смесь радости и острого беспокойства. — Нет, никто... Я вчера забыла вас поблагодарить, вы ушли так быстро...
— Пустяки, махнул рукой Максим и вылез из машины. — Вот когда будет результат, тогда посмотрим... Садитесь, — он обошел машину и открыл дверцу, — я подвезу вас до дома.
Но я не двинулась с места, в смятении сжимая ручки сумки. Мало вероятно, что Тигрин оказался здесь случайно. Он явно ждал меня, и это выглядело несколько вызывающе, если учесть, что с проходной на нас с величайшим интересом таращились дюжие охранники. Главное, нужды в этом никакой не было, поскольку проблему, связывающую нас, мы вполне могли обсудить по телефону. И тут, на мое счастье, на дороге показались «Жигули» Христенко.
— Здорово, Любовь Петровна! — весело кивнул он, подкатив к тротуару. — Давно ждешь? Я тут кой-где подзадержался... Залазь! Ты чего кислая такая?
— Здравствуйте, Игорь Федорович! — заулыбалась я, испытывая огромное облегчение. — Погодите минутку!
Я развернулась к «СААБу» и взглянула на Тигрина:
— Спасибо, Максим, я поеду с Игорем Федоровичем. Если что-нибудь случится, я сразу вам позвоню.
Тигрин покивал, глядя на меня чуть исподлобья, отчего взгляд его потяжелел. И дураку было понятно, что появление на горизонте Христенко ему очень не понравилось.
— Жа-них? — нараспев протянул Игорь Федорович, отруливая от тротуара и бросая на меня насмешливый косой взгляд.
— Жених? — вспыхнула я И возмущенно тряхнула перед его носом обручальным кольцом. — Я замужем!
Очутившись в родной квартире, я вяло повозилась с домашними делами, потом устроилась в кресле с книгой в руках и, внушая самой себе, что читаю, уставилась на телефон. Теперь мне казалось, что поимка маньяка — лишь вопрос времени. Конечно, у Тигрина техническое оснащение куда лучше, чем у милиции! К тому же Климин занимался моей проблемой лишь для отмазки, а Тигрин...
— Да! — вслух хмыкнула я, захлопывая книгу. — А Тигрин? Он-то для чего этим занялся? — И я стала загибать пальцы: — Во-первых, я сотрудник «Медирона»... Во-вторых-пальцы остались, а причины закончились. Вернее, в уме оставалась еще одна, но она явно не понравилась бы мужу.
Мое гипнотическое воздействие на телефонный аппарат не прошло бесследно. Внезапно он ожил, раскатившись заливистым дребезжанием, которому я (в кои-то веки!) была даже рада.
— Слушаю!
Напряженно вслушиваясь в гробовую тишину, царившую на том конце провода, я от волнения перестала дышать. Сейчас... Он попался! Пусть молчит, это ему уже не поможет. Но тут в трубке зашуршало, и сквозь сверч-ковое треньканье послышался грустный Лидкин голос:
— Привет, Медведева! — Я в досаде сплюнула. — Ты чего злая?
— Вовсе нет! — уверила я, поскольку не собиралась рассказывать ей о новом определителе. В смысле — рассказывать-по телефону. — А ты чего еле шипишь?
— Ты не поверишь... — хлюпнула подруга, и мне показалось, что она сейчас зарыдает. — Это настоящий кошмар!
У меня по спине легкой трусцой пробежали мурашки.
— Что-нибудь с мамой? — осторожно кашлянула я.
К моему ужасу,Лидка тяжело выдохнула:
— Почти...
— Как это?
— Она вернулась из Тулы....— Голос подружки дрогнул, и я решила, что неунывающая Лидка все-таки подмочит свою репутацию — пустит слезу. — С тучей родственников... Господи! Ты знаешь, где я сегодня спала?
Поняв наконец, что к чему, я начала тихо хихикать.
— И где?
— На полу. В коридоре. Под собственной шубой. Мне даже пледа не досталось!
Такая нечеловеческая несправедливость заслуживала сочувствия. Пока я формулировала в уме фразу, Лидка продолжала стонать:
— Их человек сто... И единственно, кого я знаю, — двоюродную тетку, которую я последний раз видела в детстве во время каникул. И они все время едят. В три смены, по очереди. Проклятые куриные окорочка! В квартире стоит постоянный хруст...
— Вельниченко! — перебила я. — Ты сейчас где?
— Я? — вяло откликнулась подруга, вздыхая. — В баре на Мартеновской. «Рамзее»... или «Тутанхамон»...
После чего до меня дошло, что подруга с горя нарезалась по-взрослому. «Кобыла!» — сердито подумала я и вслух решительно заявила:
— Слушай! Сиди в своем «Тутанхамоне» и не рыпайся! Через двадцать минут я за тобой приеду!
Я мигом собралась, проверила кошелек и вышла на улицу. Огромная толпа, собравшаяся на остановке, издалека радовала глаз, красноречиво говоря о том, что автобуса не было давно и долго ждать не придется.
Погода последнее время стояла сухая и жаркая. Разгулявшийся ветерок гонял вдоль дороги веселые пыльные смерчи, азартно закидывая прохожих сухим летучим мусором. Едва я успела выйти со двора, как шальной порыв, решив не оставлять и меня своим вниманием, швырнул мне,в лицо горсть песка. Песчинки отвратительно захрустели на зубах, а глаза заслезились. Я остановилась, ища в сумке платок. Рядом тихо притормозила машина.
— Какая неожиданность! Это вы, Люба?
Наскоро проморгавшись, я в некотором замешательстве повернулась на голос. В паре метров от меня ласково урчал «СААБ». Его владелец разглядывал меня с таким натуральным удивлением, словно я посреди дороги показывала за деньги карточные фокусы. Это становилось интересным.
— Максим? Как вы здесь оказались? — вырвалось у меня. Хотелось сформулировать вопрос немного по-другому, но я побоялась, что Тигрин обидится.
— Я мимо ехал. — Похоже, Тигрин все же обиделся, уловив в моем тоне оттенок определенной подозрительности. — По делам...
«А почему и нет? — подумала я. — С чего бы вдруг ему меня караулить?»
Мы замолчали, хлопая друг на друга глазами. Ситуация становилась неловкой. Как истинный джентльмен, Тигрин первым нашел выход:
— У вас все в порядке?
