Не плачь, Рапунцель! - Елена Ивановна Логунова
– Я не поняла, – после долгой зловещей паузы вкрадчиво заговорила Ирка. – Это что сейчас было? Нас отодвинули от нашего же расследования? Не обнаглел ли юный падаван?!
– Похоже на то, – признала я. Но, услышав, как тяжело и грозно засопела подруга, поспешила ее успокоить: – А ты посмотри на это с другой стороны. Юный падаван добровольцем вызвался на задание, опасное для здоровья печени. Джедаи могут поберечь силы и даже умножить их прогулкой по чистой сельской местности.
– Мне, кстати, Джуля написала список, велела купить деревенских продуктов. Поможете? – встрепенулся Боря. – А то я в этом не очень разбираюсь.
И в самом деле, очень кстати!
Ирка моментально сменила гнев на милость:
– Я тоже хочу деревенских продуктов! Отлично, идем за покупками. Так, что там у них есть? Молоко, масло, сметана?
– Еще яйца и домашний хлеб. – Боря заглянул в список.
Вернулся Архипов – без пакета, но с оттопыренными карманами. Садясь в машину, он похлопал по левому:
– Кедровочка! – А потом по правому: – Польская полукопченая. Хлеб, думаю, у деда свой найдется.
– Деревенский, домашний, – кивнула Ирка, уже опять благодушная.
На въезде в поселок Болотный Вадик снова остановил машину:
– Дальше я сам пойду, связь по телефону.
Он вылез из «ласточки» и огляделся.
– Туда. – Ирка опустила стекло, высунулась в окошко и указала направление. – Участок Графыча – тот, где пепелище и покосившийся терем, а Акимыч где-то на другой стороне улицы живет.
– Разберусь, – пообещал Архипов и деловито зашагал вдоль сплошной линии разномастных заборов.
Их, впрочем, щедро присыпало снежком. Белая окантовка поверху сгладила визуальные различия, придала заборам единообразие.
В снежном убранстве Болотный смотрелся наряднее, чем в унылую осеннюю пору, хотя общее впечатление запустения и заброшенности только усилилось. Бабуля Вера Игнатьевна в колоритной мухоморной шляпе очень украсила бы собой это белое безмолвие. Единственный встреченный нами на деревенской улице автомобиль грязно-белого цвета с задачей разнообразить пейзаж не справлялся.
– «Многое узнать ты еще можешь, мой старый падаван. Это только начало», – провожая уходящего от нас Архипова вполне благосклонным взглядом, процитировала Ирка Магистра Йоду.
Сама-то она предпочитает мелодрамы, но Моржик, ее муж, – фанат «Звездных войн».
– Ой! Вадик, стой! – Спохватившись, я выскочила из машины, догнала Архипова и сунула ему свой диктофон.
Джедаи должны быть в курсе действий своего падавана. Ибо в ответе мы за тех, приручили кого.
– Там всюду снег нетронутый, а тут, я вижу, натоптано, можно к вам?
Ирка нажала на кнопку, останавливая воспроизведение записи, и покритиковала:
– Ты даже не поздоровался! Плохой падаван, невоспитанный. Позоришь культурных джедаев.
– Чего? – не понял Архипов.
– Ира говорит, что первым делом надо было поздороваться, – объяснила я суть претензии, оставив в стороне систему образов «Звездных войн».
– Первым делом надо было включить диктофон, но я о нем не сразу вспомнил, – признался Вадик. – А поздоровался сразу же, как только этот дед появился. У него в руках деревянная снегоуборочная лопата, в таких случаях жизненно важно быть вежливым, разве я не понимаю?
– Он хотел стукнуть тебя лопатой? – Ирка округлила глаза. – Ни фига себе – деревенский этикет!
– Нет, просто снег во дворе убирал. – Архипов посмотрел на свои покрасневшие ладони, подул на них и зашипел. – Пришлось предложить свою помощь, чтобы расположить к себе строгого старика. Но вы слушайте дальше. Я там как раз запись включил.
Ирка нажала на кнопку воспроизведения, и мы прослушали беседу, фоном к которой шли шуршание, скрежет и хруст: Вадик разговаривал и одновременно чистил дорожку от снега.
– А сосед ваш, дед Сеня, не у вас ли гостит? Или он уехал куда-то?
– Кто? Арсений-то? Да с полгода уже, значится, как не у нас. – Собеседник Архипова, судя по хриплому голосу – курильщик со стажем, не то хохотнул, не то закашлялся. – Отбыл, значится, окончательно и безвозвратно.
– Неужто умер? – шуршание и скрежет прекратились.
– А что ж еще? Да ты чисть, чисть, раз сам вызвался.
Шкря-а-а-а – вшуххх… Шкря-а-а-а – вшуххх…
– А ты там славно потрудился. – Ирка подпихнула Вадика локтем.
Тот снова посмотрел на ладони и поморщился.
Мы сидели в нашей штаб-квартирке на Петроградке (новые приятели моего сына говорят – «на Петраге», запоминайте, при случае сойдете за своих). Ждали, пока испечется пирог с домашним творогом, спроворенный Иркой.
Она по пути из Болотного рассуждала о том, что можно сотворить из приобретенных нами деревенских продуктов, и хитренький Архипов напросился в гости на пирог. Он-то тоже купил яиц, молока и сметанки, но готовить себе ленился. Да и не имелось у него на съемной квартире плиты с духовкой, только микроволновая печь и мультиварка.
– Он кто тебе был-то, наш Сеня? – тем временем спросил Акимыч в записи.
– Не мне… отцу моему покойному… Приятельствовали они… даже, я бы сказал, дружили… пока дядя Сеня сюда не переехал, – ответил Вадик, делая долгие паузы.
Не то обдумывал, что сказать, не то запыхался уже. Лопатой снег в деревенском дворе грести – это не в офисе айтишников порядки наводить.
– Отец еще в прошлом году умер… а сегодня у него день рождения… был бы. Юбилей – восемьдесят лет… Я и приехал к дяде Сене… хотел с ним помянуть папу…
– Ладно, хорош уже, поставь лопату, – сжалился над волонтером Акимыч. – В дом пошли. Помянем, значится, обоих – и папу твоего, и дядю.
Запись закончилась. Ирка встревоженно глянула на Вадика.
– Не волнуйся, там продолжение есть, я просто выключал диктофон на то время, пока мы на стол собирали, – объяснил он.
– А! – Подруга успокоилась. – И что на столе было?
Это нашей хозяюшке неизменно интересно.
– Мои кедровка и колбаса, хозяйские соленые огурчики, квашеная капустка, хлеб и редька, ядреная – жуть! – Архипов поморщился и оглянулся на печь с духовкой. – Сладенького бы теперь…
– Жди, еще десять минут. – Ирка глянула на таймер.
– Дрынц, дрынц! – донеслось из закутка за холодильником: Волька с намеком подбил лапой пустую стальную миску.
– И ты жди! – повысила голос подруга. – Слышишь – люди беседуют. Закончим – будем пить чай с пирогом.
– Дрынц, дрынц, дрынц!
– Дай ему что-нибудь, иначе так и будем беседовать под тарелки с барабанами, – посоветовала я.
– Вы чудовище, Владимир Владимирович! – заворчала, поднимаясь, Ирка.
– Тише! – шокировался Архипов.
– Спокойно, это полное имя кота – Владимир Владимирович, в честь Маяковского, – объяснила я.
Я пристально посмотрела на нашего Владимира Владимировича, который как раз высунулся из-за холодильника. Кот фыркнул, развернулся ко мне задом и ответил что-то на языке жестов, помахав хвостом, но я предпочла не понять его хамскую реплику.
Я неважный сурдопереводчик с кошачьего.
– Некоторые из нас даже елочные игрушки патриотической раскраски покупают, – добавила Ирка
