Заговор корсиканок - Эксбрайя Шарль
– Шеф… кажется, у меня проклюнулась одна мыслишка… может, это не очень умно, и все-таки…
– Все равно скажите, старина… Раз я сам не в состоянии ничего придумать, грешно было бы привередничать.
– Надо, чтобы подручные Консегюда пали духом и признались в своих преступлениях…
– Ну да? И вы знаете способ уговорить их добровольно подставить голову палачу?
– Возможно…
– И что же это?
– Страх.
Не по себе было не только комиссару, но и некоему типу по имени Юбер. Когда за утренним кофе он открыл газету, чашка выскользнула у него из рук и, к огромной досаде супруги, кофе пролился на брюки кабатчика, но тот даже не почувствовал ожога.
– Ты что, заболел, Юбер?
Он лишь молча указал на статью, занимавшую чуть ли не всю первую полосу.
– Вот так штука! Эта задавака Мирей… Ну и конец! – кратко высказала свое мнение Антуанетта.
– Завтра это может случиться с нами.
– С нами?
– Разве ты не понимаешь, что кто-то решил жестоко отомстить за корсиканцев, которых Фред прикончил в Вилльфранш?
– Ну и что?
– Бенджен, Пелиссан, Акро и его жена… И мы тоже отправимся следом!
– Мы-то почему?
– Потому что мы были сообщниками!
– Ты, но не я!
– И не надейся, моя крошка, ты тоже по уши в этом деле!
– Подонок!
– Вот это мило! А не ты ли с огромным удовольствием получила от Фреда за алиби пятьдесят кусков?
– Я не догадывалась, что мы так рискуем.
– Честно говоря, я тоже… как, впрочем, и они… Никто не сомневался, что все пройдет как по маслу…
– Вот ведь умники! Но я, знаешь ли, вовсе не хочу раствориться в пространстве, как Мирей!
– Ты можешь предложить какой-нибудь выход?
– Тот фараон, который к тебе иногда заходит…
– Кастелле?
– Ну да… Он вроде бы неплохой тип?
– Кто знает? Легавый есть легавый.
– Согласна… но тебе следовало бы прощупать почву, Юбер.
– Зачем?
– Надо выяснить, здорово ли тебе придется расплачиваться, если ты признаешь, что соврал.
Юбер, видимо, не сразу сообразил, на что намекает его подруга, но, как только до него дошло, чем для него чревато подобное предложение, он заорал:
– И ты смеешь говорить это мне? Хорошенький образ мыслей! Да во что ж это ты превратилась, хотел бы я знать?
– Не понимаю, что тут особенного!
– Да уж конечно! Ты просто-напросто предлагаешь мне сдать полиции людей, которые мне поверили и к тому же заплатили за молчание! А заодно советуешь отправиться за решетку, возможно, на долгие годы! Как это любезно с твоей стороны! А не слишком ли нескромно с моей стороны поинтересоваться, что в это время будешь делать ты?
– Ну… вести хозяйство.
– Ага… а потом, решив, что достаточно нагрела лапы, загонишь барак и улизнешь? Нет уж, такое мне не по вкусу, моя красавица! Либо мы погибнем, либо выплывем, но вместе!
– Как хочешь.
– И не советую что-либо предпринимать самостоятельно, моя курочка! Например, пытаться поболтать по душам с фараонами… Иначе тебе точно не жить. Вспомни беднягу По…
Слова замерли на губах Юбера, и, не закончив фразы, он шарахнул кулаком по столу.
– Черт возьми! Черт возьми! Так это не он! Выходит, Жозе прикончил парня ни за что ни про что?
– Ты хочешь сказать, Полен…
– Мертв! Мертвее некуда! И это Жозе свел с ним счеты!
– Но… почему?
– Он думал, что Полен отправляет всех в мир иной…
– А ты, Юбер? Надеюсь, хоть в этом убийстве ты не замешан?
– Почти нет…
– Почти?
И хозяину «Веселого матроса» пришлось признать свою долю участия в преступлении Жозе Бэроля, а заодно и то, что несчастный Кастанье покоится на дне морском.
– На сей раз ты точно влип в историю, и уж тут я ни при чем.
– Вот утешение-то!
– И что ты собираешься делать?
– Не знаю… ах да, хорошенько надраться!
И, не слушая криков жены, Юбер заперся в погребе – единственном месте, где мог безраздельно наслаждаться покоем.
В доме Консегюда никто не улыбался. На лицах Фреда и Гастона читался страх, а Жозе выглядел скорее сердитым.
– Бедный Эспри… – проговорила Жозетт. – Он этого не заслуживал, да и Мирей тоже…
– Да.
На том надгробная речь по ушедшей из жизни пары завершилась. Когда хозяйка дома приготовила выпивку, Гастон отхлебнул большой глоток и поставил бокал на стол.
– А теперь, ребята, – заявил он, – нам придется рискнуть. Мы не можем спокойно ждать, пока эта мразь Кастанье покончит с нами со всеми… Придется его ликвидировать. А если он и впрямь, как сказал мне, сочинил письмо легавым – что ж, потом подумаем над средствами защиты. Когда Полен попадет в морг, мы сможем дышать спокойнее. Кто возьмет это на себя? Ты, Фред?
– Вы не думаете, что я сейчас и без того здорово засветился?
– Да уж, не говоря о том, что и всех нас впутал в невероятную историю с этими твоими корсиканцами… Самолюбие Анаис такого явно не стоило… Тогда ты. Жозс?
– Это уже сделано.
Все ошарашенно уставились на гиганта.
– Вы хотите сказать… – начала Жозетт.
– Да, я убил Кастанье.
– Без спросу? – возмутился Консегюд. – А ведь ты знал о его письме!
– Враки.
– Почему ты так уверен?
– Он сам сказал. А потом я его убил.
– Где труп?
– В море. Юбер подсобил его спрятать.
Жозетт налила Бэролю еще стаканчик.
– Вы это заслужили!
Все с облегчением перевели дух. Лица просветлели. Смерть Кастанье освободила бандитов от страха. Общее мнение выразил Консегюд:
– Ну, вот мы и выбрались из туннеля, ребята. Теперь, когда Полен заплатил сполна, нам больше нечего опасаться. Спасибо, Жозс!
– Нет.
Гастон, собиравшийся снова выпить, медленно опустил бокал.
– Что означает это «нет»?
– Мы не выбрались из туннеля, потому что…
– Ну?
– Потому что, когда Эспри и Мирей взлетели на воздух, Кастанье был уже мертв.
Внезапно наступила полная тишина. Каждый вглядывался в лица других, пытаясь угадать, какое впечатление столь неожиданное открытие произвело на них. И опять Жозетт первой стряхнула с себе оцепенение.
– Но в таком случае…
Прежде чем дать ответ, которого ожидала супруга его патРона, Жозе глубоко вздохнул.
– В таком случае Полен невиновен в смерти наших товарищей, и я убил его зря.
– Я, кажется, знаю, в чем дело… – проговорил Фред.
К умственным способностям Кабри никто не испытывал ни малейшего почтения, и обычно его озарения недорого стоили, но неизвестный убийца внушал такой страх, что все готовы были выслушать любые предположения, лишь бы сорвать маску и увидеть истинное лицо того, кто их так ненавидит.
– Мы вас слушаем, Кабри.
– Дело вот в чем… Я заметил, что Бенджен умер после того, как побывал в «малой Корсике», а сторож Замкового сада видел двух старух, одетых в черное, на корсиканский манер… Сегодня утром, пытаясь что-нибудь выяснить, я ходил в Сен-Бартелеми и в кафе слышал, как какой-то старикан рассказывал, будто уже несколько дней на тротуаре как раз напротив дома Акро подолгу стояли две старухи в черном, так что его это даже поразило…
– Ну и какой же ты сделал вывод?
– Что, возможно, мы с самого начала угодили пальцем в небо.
– То есть?
– Не стоило слишком далеко ходить за тем, что у нас под боком.
Консегюд вздрогнул.
– Ты все-таки думаешь, это те старухи…
– Да!
– Ну и ну! Жозетт?
– Возможно, Фред и прав… кто знает?
– Но самым молоденьким из них далеко за семьдесят!
– И что с того?
– Не забывай, Гастон, они приехали из страны, где вендетта священна…
– И Сервионе наверняка даже пальцем не шевельнет, чтобы арестовать этих бабок, он ведь их земляк! – добавил Кабри.
Вновь наступившую тишину нарушил Консегюд:
– Если ты прав, Фред, придется признать, что старые стервы водят нас за нос с самого начала: Базилия наверняка была в Вилльфранш, когда тебе вздумалось устраивать там фейерверк, и засекла всю компанию.
