Миллион оттенков желтого - Елена Ивановна Логунова
— Зато я нашла веревку. А в потолке уже имелся подходящий крюк, не знаю даже, для чего…
— Тут когда-то был переход в другое здание, вероятно, он освещался лампами или фонарями на потолке, — подсказала я.
И тоже не была услышана.
— Я подумала: уж по крепкой-то веревке кот точно успешно спустится, влезла на табурет, с него на этот невысокий шкафчик и привязала ее на крюк. Разве не понятно? — Подруга развела руками, полагая, что все разъяснила.
По выражению лица Александра Семеновича было видно — не все.
— А зачем вы сделали петлю на конце веревки?
Ирка покраснела:
— Само как-то вышло.
— А я ведь не замечала за тобой суицидальных настроений, — встревожилась я.
— Да какие настроения?! Просто свисающая с потолка веревка выглядела нелепо, для гармонии на нее надо было что-то повесить, ну или хотя бы петельку связать…
— Что ж, гармония сложилась, — кивнул Александр Семенович и выразительно глянул на тело в петельке. — Галина Андреевна, вы посмотрели, это кто-то знакомый?
— Боже упаси! — Федоскина качнулась, едва выглянув из своего угла, и снова спряталась.
— Может, брата-акробата знает кто-то из присутствующих?
Мы с Иркой дружно помотали головами, а Шахноза призналась:
— Я не смотрель. Страшиль.
— Это кличка такая — Страшила? — заинтересовался живчик-брюнет.
— Это неудачное производное от слова «страшиться», — объяснила я, как филолог, наиболее хорошо понимающий искаженную русскую речь. — Шахноза говорит, что побоялась рассматривать труп.
— Ой, чего тут бояться, труп как труп, — заворковал брюнет и попытался сориентировать упорно отворачивающуюся домработницу лицом к предмету беседы. — Уж посмотрите, милочка, куда деваться — надо. Знаком вам этот персонаж?
— Вы издеваетесь? — не выдержала Ирка. — Он висит вниз головой, к нам спиной, лицо в кровавой луже, как его узнать?!
— И то верно, — согласился брюнет и успокаивающе похлопал Шахнозу по плечу. — Ну, пригласим на опознание в морг, там вам удобнее будет.
Домработница содрогнулась.
— Странные у некоторых представления об удобстве, — проворчала Ирка.
— Не более странные, чем чьи-то затеи, — вполне справедливо заметил Александр Семенович и выступил в коридор. — Галина Андреевна, давайте побеседуем.
Они удалились в кабинет.
Шахноза вышмыгнула из кладовки и по стеночке заспешила в свое убежище — на кухню.
Мы с Иркой немного потоптались на пороге, но поняли, что только мешаем специально обученным людям работать, и ушли к себе. Нас никто не задерживал.
— Хотя бы не подозревают, что это мы его… того, — выдохнула Ирка, бухнувшись на свою кровать. — Уже хорошо.
— Хорошо-то хорошо, да ничего хорошего. — Я тоже рухнула в постель, которая так и осталась неубранной. — Давай думать. Кто он такой, этот брат-акробат, и чего ради залез в квартиру?
— Обычный вор, — предположила подруга и, сев в кровати, призналась: — Так и думала, что надо опасаться чего-то подобного. Криминогенная обстановка в городе не очень, а эта дыра выглядела провокационно…
— Не нагнетай. — Я, как недавно тетушка, обиделась за Северную столицу. — Во-первых, сериал «Бандитский Петербург» давно неактуален. Во-вторых, кого эта дыра могла спровоцировать? Только того, кто уже проник в квартиру на втором этаже самого маленького дома, оттуда влез на чердак и подобрался к частично закрытому пролому, сделанному другими преступниками! Значит, брат-акробат не просто мимо проходил и не совершал экскурсию по чердакам, он направлялся именно сюда — в квартиру Федоскиных!
— Может, он потому и знал о проломе, что сам его сделал?!
Это был дельный вопрос.
Я встала, вернулась в Восточную кладовку, обошла брата-акробата, все еще висящего вверх ногой в петле, и, преодолевая страх и отвращение, присмотрелась к изуродованному лицу. Специально обученные люди мне не препятствовали, наоборот, даже отодвинулись к стенам, чтобы не мешать, и замолчали, чтобы не спугнуть.
— И что? — уже в спину уходящей мне спросил брюнет.
— И ничего, — ответила я с неподдельным сожалением. — В первый раз его вижу!
«И в последний, надеюсь», — тут же добавил мой внутренний голос, намекая на отсутствие желания опознавать акробата в удобном морге.
Я вернулась в нашу комнату. Ирка уже не сидела там, как восковая кукла, разговаривала по телефону. Как я поняла — с Лазарчуком. Не убирая от уха трубку, подруга вопросительно посмотрела на меня. Я помотала головой:
— Совершенно незнакомый персонаж. Не тот, что проводил экскурсию по маленькому дому для нас с Палычем. Этого я бы запомнила: у него немодные усы.
Ирка кивнула, еще немного послушала своего собеседника, уныло сказала ему:
— Хорошо, — и закончила разговор.
Она сообщила мне:
— Серый говорит, что надо, конечно, разбираться, но если эксперт сразу уверенно заявил, что это несчастный случай, обвинение в убийстве по неосторожности мне не грозит.
— Тем более что неосторожность была проявлена им, а не тобой, — напомнила я. — Смотрел бы, куда ногу сует, был бы жив.
— Но это я повесила веревку и связала петлю. — Подруга терзалась муками совести.
— Ты действовала из лучших побуждений! А вот он — из худших! Ясно же, что влез в квартиру с дурными намерениями.
— Понять бы, с какими именно. — Ирка почесала взмокший висок. — Хотел что-то украсть?
— Что?
— Да мало ли, в доме полно ценных вещей… Но точно не кота. Его украли раньше.
— Так, может, хотели вернуть? Или подбросить новую записку с условиями возвращения?
— Чтобы подбросить записку, не нужно проникать в квартиру таким сложным путем! В парадной есть почтовый ящик.
— Все же спрошу Шахнозу. — Я снова вышла из комнаты.
Домработница готовилась нести служивым угощение — ставила на поднос чашки с кофе и вазочку с конфетами. Моему появлению она даже обрадовалась, предположив, что кто-то все-таки явился позавтракать. Неисполненная функция добросовестную женщину тяготила.
Я согласилась на овсянку с фруктами, но попросила не накрывать мне в столовой, а позволить посидеть с тарелкой в тихом уголке кухни. Боязнь открытых пространств и незнакомых компаний Шахнозе была вполне понятна, и она сервировала мне завтрак на угловом столике.
Ковыряя кашу, я между делом осторожно поинтересовалась у домработницы, не находила ли она еще каких-нибудь посланий — бумаг, записок? Шахноза ничего такого не обнаруживала.
Я частично съела, частично размазала по тарелке кашу, взяла кофе и, поблагодарив добрую женщину, с чашкой в руке отправилась искать на просторах генеральской квартиры хозяйку, чтобы попросить ее показать мне первое послание кошачьих похитителей. До сих пор я этого не сделала и теперь думала, что это упущение. Вдруг та записка даст какую-то зацепку — позволит сделать предположение о личности ее автора?
Я думала найти Федоскину в ее спальне. Мне представлялось, что Галина Андреевна уединилась там, пытаясь справиться с очередным потрясением.
Недооценила я бабулю-кремень! Та стояла в прихожей, аккуратно расправляя складочки туго затянутого в поясе тренча, уже полностью готовая к выходу.
Какой-то посторонний труп оказался недостаточно веской причиной для
