Маргарита Южина - Дама непреклонного возраста
– Лилька!!! Лилька бешеная килька! Выглянь в окно-то! Видала?! Вовку мово-то бабы украсть решили! Воруют, грю, мово-то! Я те всегда говорила – мой Вовка пошибче твоего задохлика будет! А ты все «Антосик», да «Антосик»… Только твой-то долгоносый никому и не сдался, а я за свово счас деньги стрясать зачну!
Затем с чувством исполненного долга Надежда ринулась к машине:
– Чего вы, девоньки? Значица, Вовку моего забрать решили? Токо вы мне сразу обскажите, вы как хотите: мне за его деньги дать, или чтоб я вам за его дала? У меня нет, лучше даром берите!
– Надьк! – выкатил глаза Вовка. – Чо позоришь-то, не пойму? Люди к тебе по делу, а ты с деньгами!
– А и я по делу, – точно сорока, закрутила головой маленькая женщина. – И я тоже. Токо без денег каки ж дела? Девоньки, давайте лучше вы мне за его заплатите, в ем же одного живого весу сто килограмм! Я вот этой осенью кабанчика продавать буду, так за его три с полтиной взять хочу, не деру, по-божески. А тут все же человек… Правда, пьет, как свинья, да жрет, как боров… Так за десятку отдам, забирайте! Десять тыщ, тако мое слово!
Здоровенный Вовка такого предательства от жены не ожидал и теперь пытался развернуться с переднего сиденья, чтобы навернуть неверную кулаком. Но та сама лихо долбила его сухим кулачком и торопила:
– Так вы берете? Чего думать-то, я уж и соседей предупредила! Да уймись ты, холера! Счас ногой пну!
Здоровенный Вовка примолк и уставился в окошко. Он бы уже давно схватил бутылку, чипсы и выскочил бы из машины, но в нем еще не погибла надежда заполучить потную бутылочку пивка.
– Надежда, – сурово начала Татьяна, затянув женщину в салон. – Мы с вами поговорить хотели. С мужем вашим мы уже побеседовали…
– А-а-а, так это он первый с вами сторговался, меня надумал сплавить? – снова прорвало даму в ватнике. – А я тебе, Вовка, так скажу: ты без меня и дня не протянешь! Скотину кто кормить будет? А коров кто выгонять станет?
– Молчать!!! – рявкнула, не выдержав базара, Зина.
Все участники сцены немедленно притихли. Даже буянка Надежда сообразила, что человека с топором не следует нервировать.
– Кстати, про коров, – заговорила вновь Зинаида. – Вот мы тут с вами вроде в городе находимся, а в то же время как будто в глухой деревне. Какие коровы? Куда вы их гнать собрались? В Центральный парк, что ли?
Надежда покрутила пальцем у виска:
– Я чего, совсем дура, да? Их же там сразу на говядину пустят, только выгони! Не-е-е, мы своих буренок в овраг пускаем. Или вот еще на пустырь, вон туда если пройти…
Зинаида посмотрела туда, куда показывала Надежда. Да, примерно в том направлении находится кафе «Французская лягушка». Так вот откуда взялся бык…
– А коров только вы выгоняете? – уточнила она.
– Да прям! – фыркнула женщина. – У нас тут все держат. А как жить-то? Вон, опять слышала – бензин подорожал, значица, все взлетит – и тебе хлеб, и молоко, и продукты разные. А и как прожить, ежли у меня мужик только под водку струган? И не токо у меня. У Лильки вон, мало того что пьет, так ишо и по бабам бегат!
– Да каки тут у нас бабы? Старухи одни, – презрительно хмыкнул Вовка. – К кому бегать-то?
– Как к кому? А я? – оскорбилась Надежда. – Нет, без скотины никак. У меня ишо и свиньи.
Татьяна решила, что скотный вопрос уже решен, и перешла к главному:
– Расскажите, а кто с вами по соседству жил?
– А почемуй-то я должна рассказывать? – отвернулась к окну женщина.
– Ты, Надьк, не ерепенься! – вдруг обозлился глава семьи. – Люди спрашивают, так ты сделай им приятное – отвечай. А оне увидят наше расположение и купят нам бутылку пива. Две.
Надя лихо съездила в очередной раз кулачком муженьку по макушке и стрельнула глазами:
– А порошка стирального могете купить? Или лучше «Ваниша», а? По телику показуют, что все пятна он выводит, а я хотела попробовать, да денег жалко. Купите? Я даже знаю где – вон в том магазинчике есть, он у нас круглосуточно работат.
– Купим, – не выдержала Зинаида. – Рассказывайте, кто с вами жил по соседству?
Надежда отнеслась к вопросу серьезно. После того как ей пообещали пятновыводитель, она добросовестно стала его отрабатывать. Для начала она сосредоточилась, то есть закатила глаза, зашевелила губами и поправила ватник.
– Значица, как все получилось? – принялась она разъяснять. – Здеся, вон в том доме, всю жисть жила Евдокия Лукинична. Бабка была – ничего плохого и не скажешь. Крутилась чего-то, толклась, а потом взяла и померла. Токо хата от ее и осталася. А дома тута уже нами давно прихватизированы. И ее тоже. Значица, и получается, что дом по наследству перешел к ее дочери, к Софье. Ой, эта Софья… Слышь, Вовка! Я грю – ой, эта Софья! – тюкнула Надежда супруга по затылку. – Помнишь, кака смешна всегда! Сама толстенька, маленькая така, с пуговицу, а каблуки огроменные нацепит, нос задерет и ну грязь месить! Прям, шоу на ходулях! Смешно… – Тут Надежда, видимо, вспомнила, что о покойниках либо никак говорить не положено, либо только с уважением, снова одернула ватник и горько закончила: – Но мы не смеялись. Мы Софью-то знали, раньше видели, кода приезжала она к матери. А тут к ей, значица, дом-то перешел, и она в его и вовсе переехала.
– А откуда она переехала, вам не известно?
Надежда замолчала, потом огорченно долбанула себя по коленке:
– Вот ведь не спросила! Ну чего бы, дуре, не спросить, а? Нет ведь, не спросила, не узнала! А теперь не купите «Ваниш»-то?
Зинаида только махнула рукой:
– Да рассказывайте уже что знаете.
– Ну и вот, – торопливо продолжала женщина. – Значица, переехать-то переехала, а жить не больно-то и рвалась. Нет, кажный день здеся появлялась, а как вечер, так – фить, и отбывала. У ей же дочка была, у Софьи-то, вот она у дочки и ночевала. Нет, правда, ежли каку пьянку собрать или там гульбище, это Софья завсегда здеся, а ежли все по-мирному, так чаще у дочки была. Говорила мне, что тута ей одной страшно. А чего бояться-то? Можно подумать, на ее кто клюнет здеся? Мой, например, никогда, кроме меня, ни на кого не взглянет. Так же, Вовка?
Вовка поспешно мотнул головой.
– Вот я и говорю! – продолжала Надя. – И Лилькиному Антохе тоже, окромя меня, никто не нужон, даже Лилька. А уж Софья и вовсе не красавица была, да и лет ей…
Тут Вовка вдруг напрягся – что-то в словах супружницы его насторожило.
– Слышь, Надьк, ты чего там про Антоху-то ляпнула? – медленно стал он к ней разворачиваться.
Но маленькая женщина нисколько не испугалась громилу-мужа. Лихо треснув его по темечку, чтоб не мешал зарабатывать иностранный отбеливатель, она отмахнулась:
– Ой, да про какого Антоху? Я про Софью! И чего боялась, грю, кто б на ее позарился?
– Но ведь не зря, выходит, боялась? – поддела ее Татьяна.
– Ну, выходит, не зря, – легко согласилась Надя. И тут же добавила: – Токо это не считается, это ж не мужики!
– А кто? – уцепилась Зинаида. – Вы видели – кто?
– А чего видеть-то? Она ж сгорела. Или нет, постойте-ка… У нас говорили, что ее придушили сначала, – вспомнила Надя и еще решительнее помотала головой: – Тода это точно не мужики. Это убивцы.
Татьяна с Зинаидой переглянулись. Зинаида крепче обняла топор и вдруг спросила:
– Я вот о чем подумала… Ведь если Софья так боялась оставаться в доме, почему она не продала его никому? Или бы семью какую пустила…
Надежда радостно фыркнула и ткнула Зинаиду в плечо:
– Да ты чо! Совсем ничо не знаешь, что ли? Нас же сносить собираются! А с чего б я, по-твоему, свинью колоть собралась? Нет, нас в следующем квартале сносить будут, квартиры обещали новые. Зачем бы Софье дом продавать? А пускать кого сейчас боязно – документики подделают, и прощай новые хоромы! Нет, наши все каждый за свой дом держатся, никого не выманишь. Вы к нам через месяц приезжайте, здеся все скотину будут колоть. Токо мы корову продавать пока не будем и колоть тоже. Вдруг на первом этаже квартира выпадет…
Но мясная тема подруг не интересовала, их волновала Софья.
– А вот вы про гулянки говорили, – вернула Надю к теме Зинаида. – А часто они у нее случались?
– От уж хрен! – вскочил Вовка. – Ни фига не часто! Один токо раз и была, я считал. Это она кого-то с работы приводила, что ль… Славно так гуляли, пели, пили… Почти до утра сидели, я слышал. Ишо подумал, ежли ишо раз соберутся, всенепременно сам к имя прибуду. А потому как сосед, имею право! А оне и не собралися.
– Ага, точно, не собиралися больше, – подтвердила жена. – И ваще, к ей даже гости не приходили. Я не видела.
– А я видел! Как-то калитку открывала бабе какой-то, – снова встрял Вовка.
Мысль о «Ванише» ему не нравилась, куда как приятнее было бы купить пивка, но Надьку не переспоришь. Тогда, может быть, гостьи сами увидят, что его следует поощрить?
– Молчи уж! Открывала она… Дочка это была Софьина. Дочку и я видела, удивил, – фыркнула Надежда. – Точно, она тута появлялась. Но тоже нечасто, токо в хорошую погоду.
