Маргарита Южина - Пора по бабам

Маргарита Южина

Пора по бабам

Глава 1

Петля для брошенного мужа

– Сынок, главное для тебя сейчас – не уйти в запой, это я тебе как мать говорю! – с энтузиазмом поучала Клавдия Сидоровна Распузон своего сына Даниила. – Пьянство, на мой взгляд, это – все! Это катастрофа! Я считаю, лучше повеситься… Господи, прости меня, дуру, чего мелю, чего мелю… Нет, сыночка, вешаться тоже не нужно. Это серьезная утрата для бизнеса, огромная брешь в мужском населении и, наконец, горе для родителей. И откуда тебе только такая идиотская мысль в голову залетела?! Ну подумаешь – ушла жена! Да возле тебя такие невесты стадами бродят!.. Нет, ну чего ей не хватало-то? Бросить такого мужчину, как какого-то пьющего художника!

Клавдия Сидоровна подняла красные, как у кроля-альбиноса, глаза к потолку, уложила руки на огромный, как рыцарский орден, кулон из непонятной жести и смачно всхлипнула. Она уже приготовилась встретить сыновнее горе мужественно.

– Мама! Да с чего ты взяла, что она меня бросила? – совершенно искренне удивлялся Даниил. – Мы с Лилей просто немного устали друг от друга, повздорили, и она решила отправиться к матери, что такого-то, ну?

Нет, этот сын был непробиваем. Уже битый час Клавдия сидела у него в гостях, грызла какое-то заморское печенье вперемешку с валерьянкой и все пыталась его успокоить, а он еще и не сообразил, что ему пора расстроиться! А ведь уже давненько надо было хвататься за сердце, пить лекарство гранеными стаканами и бросаться на двери – ветреная жена Лилечка улетучилась к матери еще два дня назад. А сынок сейчас полеживает на диване, потягивает пиво из банки, переживает за нашу Олимпийскую сборную и только игриво шевелит пальцами ног. И даже, кажется, вполне доволен судьбой.

– Сынок, – пошла на следующий заход Клавдия Сидоровна. – Потеря семьи – это большое горе, я тебя так понимаю, так понимаю… Выключи хоккей, когда мать тебе, можно сказать, слезы утирает!.. Конечно, Лиля… нет, Дань, а чего – она правда тебя взревновала, да?

Сын снова нехотя оторвался от экрана и постарался спокойно пояснить:

– Мам, ну я ж тебе уже столько раз повторял: я отправился на встречу одноклассников. Естественно, один, мы всегда без жен-мужей собираемся. Ну посидели… кажется, до четырех утра, а она вдруг возьми и заревнуй! Сначала чего-то просто капризничала, а потом и вовсе – собралась, сказала, что недельку поживет у матери, к тому же теща нашла там какого-то дивного диетолога, и они решили вдвоем усесться на диету. Ну и все. Я ей еще денег дал, она губы надула, но в щеку чмокнула. Не понимаю, с чего я должен срочно отправиться в запой? У меня сейчас такая пора горячая…

Даниил был непоследним видным бизнесменом, его даже несколько раз показывали по телевизору, и «горячая пора» у него выпадала на неделе семь раз, Клавдии совсем неинтересно было про это слушать, да к тому же, по ее разумению, сейчас надо было все-таки горевать о погибшей семье. Между прочим, Клавдия Сидоровна замечательно умела успокаивать горемык, она сочувственно пыхтела, где надо роняла слезу, находила трепетные слова и при этом чувствовала себя немножечко ангелом. Но вот сын никак не хотел это оценить! И образ ангела уже который час не вырисовывался. Даже получалось, что она вроде как навязывается со своими утешениями, вот ведь что обидно!

– Нет, Даня, так к семье относиться нельзя. Ведь ты только подумай – жили вы с Лиличкой, жили… а потом она… взяла и ушла… несчастная девочка… – уже перешла на тоненький вой Клавдия.

– Ма! Ну чего она несчастная-то? – лениво отбрыкивался Даниил.

– Вот и я говорю! – скоренько перестроилась мама. – С ее-то счастьем… Какую холеру еще надо было?! А все теперешнее воспитание… у-и-и-и… сыночек мой покинутый… горемычный…

И она окончательно разревелась, монотонно и оглушительно завывая.

– Да мама же! – вскочил мячиком с дивана Даниил. – Ну почему тебе примерещилось, что я горемычный-то?! Я замечательно посидел с друзьями, я их сто лет не видел, они так все изменились…

– Ну расскажи давай, кто на встрече был? – не стала больше убиваться по беглой невестке свекровь и затеребила сына. – Этот ваш умник был? Ну, вечно в очках таких толстых?

– Колька Грошов? – оживился Даниил. – Колька был. Только он сейчас без очков уже, серьезный такой, замдекана нашего института, где я учился.

– С ума сойти! Ты, главное, учился, а он почему-то в начальстве! – обиженно выкатила губы Клавдия Сидоровна, секундочку подумала и пришла к выводу: – Это у него родственники где-то в верхах обнаружились, вот поверь моему слову! Без них не обошлось! А ведь сколько раз к нам прибегал – курточка рваная, ручки красные, нос мокрый, а тут тебе – замдекана!.. А девочка у вас училась, отличница вся из себя, кажется, Юля звали?..

– Ярошко? Была. Очень интересная дама стала. Еще Андрей Клепцов был, он у нас врач известный. Потом Паша Дядин, он стал…

– А какой это Дядин, я чего-то не помню его?.. А эта… как ее? Ну бегала еще за тобой все время… Наташа! Наташа была?

– Наталья? Это которая Скачкова? Она была, – усмехнулся Даниил. – Она нисколько не изменилась, такая же вертлявая и во всех влюбленная.

– Ну вот! – вскинулась матушка. – Вот и хорошо, что влюбленная! Бобылем не останешься! Ты у нас не урод какой, если уж сильно приспичит, можно и с ней…

– Мама! – уже не вытерпел сын. – Ну с чего это мне вдруг сильно приспичит?! И вообще! В субботу приедет Лиля, мы тебя пригласим…

– Я все поняла! Ты у меня получился совершенно бесчувственный, жестокий, равнодушный… И это при таких замечательных родителях! – вздернула двойной подбородок Клавдия Сидоровна. Конечно, она оскорбилась! Ведь неглупая же, понимала – сын вовсе даже не жаждет слов утешения, а хочет побыстрее остаться один, потому что просмотрел, как нашим забили гол.

– Ладно, сынок, я тут засиделась, а у меня еще и кот не кормлен, и рыбки голодные, и отец, опять же…

Она спешила домой, а брови сами собой дергались в недоумении – и как это ее дети не умеют устроить семейную жизнь?! Анечка – дочка младшенькая… нет, они живут замечательно, зять стремительно рванул вверх по служебной лестнице, обеспечивает семью, любой нувориш обзавидуется, но дочка-то! Нет чтобы вести себя с ним по-королевски, она все: «Володя! Володечка!», прям никакой гордости! А еще в милиции работает… И Даня вот тоже – упустил жену-вертихвостку, не сумел кулаком по столу, тарелкой в люстру и пепельницей в окно, не смог вовремя жену под каблук запихать. Велика сложность! Вот она – Клавдия, своего мужа – Акакия Игоревича, из-под этого самого каблука не выпускает. Он уже лет тридцать там прописан, и ничего! И счастлив! Вот сейчас сидит дома и прорабатывает статью в газете про повышение цен на квартплату. А потому что Клавдия так сказала. А потому что она сама вовек не разберется, да!

Так, в рассуждениях, Клавдия Сидоровна добралась до родного подъезда и тут остолбенела. Акакий вовсе даже не горбатился над мудреной статьей, а вовсю принародно позорил их фамилию. Он гонял с дворовыми мальчишками возле подъезда шайбу. Конечно, в отличие от младшего поколения у Акакия Игоревича не было хоккейного снаряжения, жена не удосужилась купить, и вместо клюшки горе-спортсмен лихо орудовал метлой дворника дяди Петра. При этом Акакий нисколько не расстраивался, потому что уже больше всех забил голов соседскому пареньку Мишке. Акакий жульничал. Он лихо тыкал метлой в шайбу, и та утопала в жестких прутьях. Выцарапать ее оттуда было практически невозможно. Резво семеня ножками, почтенный Акакий Игоревич доносился до ворот, стряхивал шайбу и победно скакал козлом:

– Го-о-о-ол!!!

Мальчишки злились, кричали, махали руками, но откровенно шибануть клюшкой мухлевщика не осмеливались, все ж таки дядечка. Вот и сейчас Акакий таким же недостойным образом затолкал очередной гол и вывел команду противника окончательно из себя:

– Не-е, ну так ваще нельзя!! – кричали возмущенные игроки. – Мы не договаривались, чтобы с нами дедушки играли! Дед Кака, идите уже домой! У вас вон и подошва оторвалась!

Дед Кака капризничал и домой идти не соглашался. Мальчишки свирепели. И неизвестно, чем бы все закончилось, но проезжавший мимо грузовик вдавил шайбу меж колес и мерно покатился дальше.

– Шайбу! Ша-а-айбу!!! – с воплем бежали игроки за уезжающим спортинвентарем.

Шофер за рулем только блаженно хмыкал: «Все, как у меня в молодости. Тоже помню, шайбу-шайбу орали. Думал, сейчас уж не кричат…»

Клавдия Сидоровна двигалась к подъезду мрачнее грозовой тучи – черная, хмурая и с недобрыми намерениями.

– Кака! Немедленно домой! – рявкнула она, толкая в хилую спину хоккеиста-шалуна. – Какой позор! Скакать перед всем домой с метлой! Ровно Баба Яга какая! Я сказала – домой!!

– Ну, Клавочка! Я не могу! У нас же чемпионат! – артачился тот. – Мы – сборная России, а вон Сережка с Игорем и Стасик еще, те у нас финны! Клава! Мы должны отыграться! За наших! За Олимпиа…