Преступные камни - Галина Владимировна Романова
Он потянулся за компьютером на тумбочке, скомандовав себе: ад рем! Информации достаточно, сейчас мы ее причешем, расставим по полочкам и попытаемся ответить на пару «визжащих» вопросов. Справа вопросики, слева возможные ответы, они же версии. На якоре, говоришь, майор? Даже несмотря на якорь, ты получишь здоровенного фитиля! Не веришь? Напрасно. Ой, как напрасно! Большому кораблю якорь не помеха. Тут мало быть опером, тут надо быть мыслителем….
Пререкаясь с воображаемым майором, Монах бодро забегал пальцами по клавиатуре.
Около четырех утра с чувством глубокого удовлетворения он отставил компьютер, помял в ладонях лицо и вытащил из-под спины подушку. Улегся, пристроив поудобнее ногу в гипсовом коконе, и уснул мгновенно сном младенца или праведника…
Разбудила его Анжелика, жена Жорика, которая гремела в кухне кастрюлями и при этом пела. Монах открыл глаза, почесал под бородой и потянулся за айфоном. Добродеев ответил сразу.
— Христофорыч, доброе утро! — закричал.
— Ага, и тебе. Ты где, на посту или еще в гостях?
— На посту. Что новенького у соседей?
— Понятия не имею. Лео, нужно кое-что проверить, сделаешь? Нам не хватает бурного финального аккорда, и, считай, фитиль для майора готов!
— Ты знаешь, кто убийца?
Как ни хотелось Монаху заявить, что знает, он протянул туманно:
— Ну… как тебе, в качестве версии очень даже. Готов?
— Что надо? — деловито спросил Добродеев.
— Запоминай! Пойдешь в храм Спасителя, спросишь отца Геннадия…
— Куда?! — не поверил своим ушам Добродеев. — В храм? Зачем? — Дальше он молчал и только слушал. Наконец сказал: — Ага, понял. Бегу. Ты не голодный?
— Анжелика уже варит свою отраву. Заскочишь по дороге к Митричу. Удачи, Леша!
— Сейчас мы умоемся и будем кушать! — объявила появившаяся Анжелика. — Кашка с молоком и медом и ромашковый чай! Опять всю ночь в трубу подглядывал? Скажу Лешке, пусть заберет, а то опять увидишь что-нибудь страшное. Тебе нельзя нервничать, Олежка, а надо больше кушать и спать, и кальция побольше, а то кость не срастется…
Монах с отвращением ел кашу, а добрая Анжелика стояла над душой и говорила без продыху: назидала, ужасалась, призывала к нормированной жизни и пыталась сосватать ему своих незамужних подружек. Как всегда…
Монах измаялся в ожидании Добродеева. Он вертел в руках телефон, усилием воли удерживаясь от звонка. Заслышав скрежет ключа, застонал от облегчения: наконец-то!
— Ну? Что у тебя? — закричал в нетерпении.
— Сейчас, только продукты отнесу!
Сияющий Добродеев появился на пороге, поднял правую руку с растопыренными указательным и средним пальцами: виктория!
— Звони майору, Лео! — приказал Монах. — Сейчас мы его сделаем!
— …Как ты догадался, что это икона? — спросил майор Мельник, рассматривая Монаха исподлобья.
Монах загадочно молчал, улыбался иронически. Насладившись мрачным видом майора, сказал:
— Жертва стала ходить в церковь, а супруг сообщил нам, что они неверующие и никаких предметов культа у них никогда не было. Это меня насторожило.
— Сообщил? Вам? Это когда?
— Вчера мы нанесли ему визит, я хотел посмотреть на него и выслушать, что он имеет сказать о ценных предметах, на которые мог позариться грабитель. Высказал предположение, что это деньги, золото, антиквариат… На антиквариате он как-то дернулся. Я надавил. Может, картина, спрашиваю. Нет. Икона? Он снова дернулся и сказал, что они неверующие, что было неправдой. Вера была верующей. Кто сказал, что маленькая ложь рождает большое недоверие?
— Все великие отметились, — сказал Добродеев. — Теперь концов не найти.
— Откуда тебе известно, что она была верующей? — спросил майор.
— От ее коллеги, Леша пригласил ее на кофе и выяснил. Неужели она вам не сообщила? — делано удивился Монах. Майор промолчал. — Кстати, это ты, майор, подтолкнул меня в нужном направлении. Ты сказал, что стриптизерша приняла меня за убийцу, помнишь?
— И ты, чтобы доказать, что ты не убийца…
— Нет! — перебил Монах. — Я тогда подумал, если она меня заметила, то могли заметить и другие. Коломиец, например. Допускаю также, что она могла ему сказать что-нибудь типа, вы там поосторожнее, а то какой-то дебил напротив смотрит в трубу. Не суть. А суть в том, что он знал! И решил сделать меня свидетелем убийства. Хитрый жук. А на вид не скажешь, тюфяк тюфяком, а с фингалом так вообще. Алиби, фингал, один свидетель с трубой и еще куча из бара, включая вышибалу Леню, который выкинул его на улицу. Беспроигрышный вариант. Бармен из «Колокола» сказал, что смирный мужик, позволял себе пару пива, не больше, а тут вдруг попер на какого-то амбала! Мол: «Смотрите, я здесь, у меня алиби, караул, убивают! Все запомнили?» Я уверен, оттуда можно уйти и вернуться незамеченным, вот он и бегал туда-сюда. От бара до его дома около семи минут. Кроме того, что-то странное было во всей истории с грабителем… Ему незачем было убивать, понимаешь, майор? Испугался, запаниковал… не верю! Даже то, что он пришел два раза подряд… В этом был определенный смысл, случайность я отбросил сразу. Мотив был!
— Зачем, кстати? Он рисковал, ты мог позвонить в полицию, — сказал майор.
— Рисковал, согласен. Он пошел на это, так как опасался, что в первый раз я мог его не заметить. Мало ли, пошел воды попить и пропустил спектакль. Потому и повторил. Чтобы наверняка. Второй дубль. Это как раз ясно. А вот еще один первостатейной важности нюанс, похоже, проскочил незамеченным. Знаешь, какой?
— Почему незамеченным? Не дураки, заметили. Грабители обычно приходят днем — меньше шансов нарваться на хозяев. А этот пришел вечером.
— Точно! Он хотел, чтобы его увидели, — сказал Добродеев. — Луч фонарика, в смысле. А как он узнал, что жена вернется раньше?
— Допускаю, он ей позвонил и попросил приехать. Причем на офисный телефон, чтобы не оставлять следы. А звонил с таксофона… Ты заметил в баре старинную будку таксофона? Это не бутафория, майор, как ты мог бы подумать, а самый настоящий действующий телефон. Можно и звонок отследить, если постараться. Я помню, как она сидела на диване и смотрела на часы. То есть он позвал ее домой… под любым предлогом — заболел, отравился, помирает, она
