Преступные камни - Галина Владимировна Романова
— Ничего не взяли, — сказал Коломиец. — Думали, мы богатые… а у нас ничего! Несколько украшений…
— Деньги? Золото?
— Говорю же, Верочкины украшения, а деньги остались… У нас было немного, в серванте. Они считают, она его спугнула…
«Они» — видимо, майор Мельник с бригадой.
— У всех что-нибудь да есть, — веско заявил Монах. — Антиквариат?
Коломиец помотал головой и пробормотал:
— Какой еще антиквариат?
— Бабкины бриллиантовые серьги? Старинное жемчужное колье? Картины? — продолжал давить Монах. — Есть?
— Откуда? — Коломиец, казалось, испугался. — О чем вы?
— Может, иконы?
Коломиец оторопело уставился на Монаха:
— Мы неверующие!
— Что тогда? Зачем он приходил? Хоть какие-то мысли?
Коломиец пожал плечами, повторил:
— Может, думал, мы богатые…
Добродеев снова разлил. Они выпили. Потом еще раз, и еще. Коломиец заплакал, скривившись. Монах и Добродеев переглянулись.
— Можно посмотреть, где это случилось? — Монах поднялся, опираясь на костыль. — Куда идти?
— В спальне, по коридору налево. — Коломиец тоже встал. — Я провожу.
— Сидите, я сам! — приказал Монах, и он послушно сел.
Монах стучал гипсовой ногой где-то вдалеке. И вдруг наступила томительная тишина.
— Что он там делает? — занервничал Коломиец.
— Не мешайте, он хочет увидеть убийцу, — сказал Добродеев.
— Что значит: увидеть убийцу?
— Он же ясновидящий.
— Я в эти вещи не верю!
— И совершенно напрасно. Олег очень сильный экстрасенс, даже с полицией работает. Да, да, с ними тоже. А вы… Вам нельзя оставаться одному, Алеша. У вас есть близкие друзья?
— Есть… как у всех. Никого не хочу видеть. Почему он… Что он там делает? — Коломиец рванулся было с кресла, но Добродеев жестом остановил его:
— Не нужно ему мешать, Алексей! Он медитирует.
Коломиец почти упал назад.
Наконец они услышали стук Монаховой ноги в коридоре, и экстрасенс боком протиснулся в дверь. Доковылял до дивана, тяжело опустился. Сидел молча, с закрытыми глазами. Потом стал раскачиваться из стороны в сторону и загудел низко и монотонно.
Коломиец ошалело взглянул на Добродеева. Тот приложил палец к губам. Прошла томительная минута, другая, третья…
Монах вдруг открыл глаза и сказал утробным басом:
— Тут плохая аура. Она все еще здесь. Она не уходила.
— Кто? — Коломиец побледнел.
— Она!
Добродеев кашлянул.
— Душа убийцы.
В комнате повисло тягостное молчание. Коломиец побледнел еще больше и, казалось, собирался потерять сознание.
— Я устал, — заявил Монах. — Я хочу уйти. Лео, подними меня!
Хозяин с видимым облегчением пошел их проводить. Монах вдруг остановился и сказал:
— Лео, сделай фотку, я с ней ночью поработаю. Сними нас с Алексеем.
Добродеев проворно выхватил айфон — сказалась репортерская выучка — и щелкнул несколько раз. Коломиец отшатнулся, забормотав что-то вроде: зачем, что вы… что вам…
— Он зарядит фотку, — сказал Добродеев. — И вы сразу успокоитесь. Поверьте, вам сразу станет легче.
…Они слышали, как он гремел замками, запирая за ними дверь.
— Ты его заикой сделал, — сказал Добродеев. — Ну что? Никаких озарений?
— Появилась пара мыслишек, Леша. Буду думать.
— А на кой черт тебе его фотка?
— Покажу в «Колоколе». Хочу проверить его алиби.
— Куда теперь? Домой?
— Я же сказал, в «Колокол».
— Прямо сейчас? Уверен, майор уже был там.
— Хочешь, позвони ему и спроси. Он с удовольствием доложится.
— Ладно, пошли, — передумал Добродеев.
Некоторое время они шагали молча. Шагали! Сильно сказано. Едва тащились. Добродееву казалось, что сопящий от усилий Монах непременно упадет, и он примеривался, как подхватить его в случае чего.
— У него есть алиби, — сказал он вдруг. — Иначе майор бы задержал его.
— Знаю, — отозвался Монах.
— Так какого черта мы туда тащимся?
— Леша, у меня после того, что я видел в трубу, после рассказа коллеги об их семейной жизни и после визита к вдовцу создалось… э-э-э… определенное мнение о нем. Хочу закрепить, поговорив с теми, кто его знает лично.
— Ты думаешь, он убийца?
— Не знаю. Не похож вроде. Слаб, суетен, легко пугается.
— Ничего не понимаю! — воскликнул Добродеев. — Так куда мы в таком случае… На хрен?
— Успокойся, Лео, она подождет. Час, полтора, и ты свободен.
— Кто подождет? — спросил Добродеев после паузы. — О чем ты?
— Леша, я стар, я устал, да и двигаться стал я с трудом… как поется в одной старой песне про гнома. Но серые клетки пока бегают. Так что не надо нас дурить. Твоя супруга у мамы, тебе вчера поздно вечером звонила женщина, явно не жена, судя по твоим стонам, голову даю на отсечение, вы договорились встретиться. Уже девять, ты не проявляешь признаков нетерпения и не бьешь копытом. Так, слегка мандражируешь. Из чего я заключаю, что встреча должна произойти сегодня по-любэ… Кстати, ты ночуешь у меня?
Добродеев промолчал.
— Так я и думал. У вас вся ночь впереди и торопиться тебе особо некуда.
— Ты не так все понял, — пробормотал Добродеев. — Не понимаю, о чем ты.
— Ага, полный дурак. Кажется, пришли. Здесь.
Перед ними висели в воздухе лиловые неоновые колокольчики. Они толкнули тяжелую дверь и вошли, с ходу попав во влажную, пропитанную запахом пива и человеческих испарений атмосферу невзыскательного питейного заведения. Сели на табуреты за стойкой. Бармен, безусый юнец, взглянул вопросительно.
— Два темных, — сказал Добродеев.
— Работаете по сменам, юноша? — спросил Монах.
— Постоянно, с семи вечера до двух утра. В понедельник выходной. А что?
— Разрешите наш спор в таком случае. Леша, покажи фотку. Этот тип часто у вас бывает?
Добродеев протянул ему айфон. Бармен взял, присмотрелся и сказал:
— Почти каждый день, ходит как на работу. — В его голосе прозвучало неодобрение. — А что?
— Это мой зять. Сестра уверена, что у него любовница. А он клянется, что ходит только сюда. Я ему верю.
— Да он не по бабам, сразу видно. И пить не умеет.
— В смысле? Вроде умеет.
— Ага, умеет! С двух стаканов пива не нажираются, чтоб до драки. Второй, здоровый лось, ему прилично врезал. Вчера. Леня выбросил их за дверь, так он еще и упирался, урод. Мужики потом сказали, он сам напросился.
— И часто он драки устраивает?
— Раньше не было вроде. У нас приличный бар, нам траблы не нужны.
— Во сколько это было, не припомните?
— Около девяти или в начале десятого. Вспомнил! Про него тут один мент спрашивал! Вы что, вместе?
— Спасибо, я так и передам сестре, — сказал Монах, сделав вид, что не расслышал про мента. — Кстати, эта будка, — он кивнул на старинную будку таксофона, — бутафория? Из музея?
— Вы чего! Работает! Специально приходят, чтобы позвонить!
— Похоже, алиби? — спросил Добродеев на улице.
— Алиби.
— Домой?
— Домой. Чего-то я подустал, Лео. Чертова нога!
Добродеев доставил друга домой и улетел по неотложным делам.
