Ирина Волкова - Уж эти мне мужчины
Лулу лежала на спине, раскинувшись на кровати в луже подсыхающей крови. Ее живот был вспорот от лобка до грудины. На горле «ночной бабочки» тоже зиял глубокий разрез. Одежда Лулу была аккуратно сложена на стуле, одеяло и покрывало валялись на полу.
— Это не ты ее прикончил, — рассудительно заметил Джокер. — Похоже, ее убили недавно, а ты почти весь день провел с нами.
— Я знаю, что это не я, — согласился Альберто. — Но кто мне поверит?
Арлин повернулась спиной к кровати, с трудом подавляя тошноту.
— Ты был знаком с ней? — спросила она.
— Я провел с ней прошлую ночь.
— Хреново. Очень хреново, — сказал Вася. — Боюсь, у тебя не будет алиби.
— Как это — не будет? А вы? — ужаснулся маркиз. — Я же все время был с вами!
— Когда ее убили, возможно, ты был только со мной, — объяснил Джокер. — А я — бывший зэк, освободившийся несколько дней назад. Предполагается, что я без гроша за душой должен был бы устраиваться на работу, чтобы вести честную жизнь, а что делаю я? Снимаю номер в самой дорогой сочинской гостинице и обеспечиваю алиби в деле об убийстве маркизу-миллионеру! Поверь мне, я знаю, что говорю. Мы загремим оба, да еще на полную катушку. Надо смываться, и срочно. Бери свои вещи, деньги, документы, и уходим.
— Куда? — спросил Альберто, лихорадочно заталкивая свои пожитки в дорожную сумку.
— Пока не знаю. Я что-нибудь придумаю, — ответил Джокер.
— Надо ее прикрыть, — сказал Альберто и, подняв с пола одеяло, накинул его на труп, так что виднелась лишь золотистая макушка девушки и длинные белокурые волосы, рассыпавшиеся по подушке.
— Запри дверь и повесь табличку «Не беспокоить», — скомандовал Вася. — Так тело дольше не обнаружат. А теперь соберем наши вещи — и в бега!
— Удивительно, мы приземлились точно по расписанию, — радостно прощебетала Мириам Диас Флорес. — Похоже, в России не такой бардак, как показывают по телевидению. И пальмы почти как в Испании. Интересно, у меня здесь тоже будут просить автографы на улицах?
— Сомневаюсь, — скептически отозвался Хосе Мануэль. — Вряд ли в России стены домов заклеивают фотографиями испанских моделей.
— Жаль, — расстроилась Мириам. — Мне нравится давать автографы. Это напоминает о том, что я знаменита!
— Надеюсь, мы застанем Альберто в гостинице, — сказал журналист. — Он редко встает с постели раньше девяти утра. На такси мы доберемся до города минут за двадцать.
Модель захлопала в ладоши.
— Представляю, как обрадуется Альберто! — воскликнула она.
«Надеюсь, он меня не убьет», — подумал Хосе Мануэль.
— Я больше не желаю отсиживаться в кустах, — твердо сказала Маша. — Уже утро, а я не никарагуанский партизан. В конце концов, к убийству этой девушки я не имею никакого отношения, так что я вольна отправиться на все четыре стороны!
— Конечно, что для тебя значит бросить на произвол судьбы брата и жениха! — возмутился Джокер. — Скатертью дорожка. Только не ожидай, что я буду носить тебе передачи в тюрьму!
— В тюрьму?!! — взвилась Маша. — С чего бы это мне попадать в тюрьму?
— Как подозреваемая по делу об убийстве, дурья твоя башка! — сказал Вася. — Уже утро, весьма вероятно, что труп уже обнаружили, а заодно обнаружили, что наша дружная троица исчезла. Подумай, сколько свидетелей видели тебя вместе с Альберто! В борьбе за богатенького иностранца ты вполне могла вспороть живот конкурентке!
— Ну знаешь! — прошипела Маша.
— Увы, такова суровая действительность. Против нее не попрешь. Так что сиди в кустах, как никарагуанский партизан, и не рыпайся, пока я все не улажу!
— Интересно, как ты собираешься все уладить! Единственное, чем ты пока занимаешься, — это ходишь всю ночь к телефону-автомату.
— Там, куда я звоню, подключен автоответчик. Не могу же я рассказать всю историю автоответчику! Это все равно что сделать ментам добровольное признание!
— Автоответчик может быть включен в течение месяца! — воскликнула Маша. — Мы что, так и будем целый месяц сидеть в кустах без еды, постели и горячей воды?
— Далась тебе эта горячая вода, — разозлился Джокер. — Уверен, что автоответчик включили на ночь, чтобы звонки не беспокоили хозяина. Рано или поздно я дозвонюсь.
— Так иди и звони! — подтолкнула его в спину Маша.
— Господин де Арнелья находится в своем номере. Он еще не выходил, — сказал по-английски консьерж, бросив взгляд на доску с ключами.
— Чудесно, — проворковала Мириам. — В каком номере он остановился?
— В семьсот одиннадцатом, — сказал консьерж, берясь за телефонную трубку.
Ладонь модели ласково опустилась на его руку.
— Не надо звонить, — приблизив лицо почти вплотную к лицу консьержа, чувственным шепотом произнесла она. — Сеньор де Арнелья — мой жених. Я прилетела из Испании, чтобы сделать ему сюрприз. Неужели вы испортите мне удовольствие?
— Конечно, нет, сеньорита, как я могу? — смущенно пробормотал тот, убирая руку с трубки.
В сопровождении Хосе Мануэля Мириам гордо прошествовала к лифту.
— Я дозвонился! — радостно сообщил Вася, плюхаясь на землю в убежище среди кустов. — Через полчаса за нами приедет машина.
— Надеюсь, не «воронок», — мрачно заметила Маша.
— Черная «ауди»! — гордо произнес Джокер. — Теперь можно ни о чем не беспокоиться.
— Ты можешь наконец объяснить, кому ты все время звонил? — спросил Альберто. — Не понимаю, зачем было делать из этого тайну?
— Я суеверен, — сказал Вася. — Я боялся, что, если расскажу, что происходит, у меня ничего не получится. Кроме того, я не хотел вас пугать.
— Пугать? — удивился Альберто. — Ты считаешь, что после трупа в номере меня можно испугать еще сильнее?
— Попробую, — сказал Джокер. — Как ты думаешь, почему девушку убили именно в твоей постели?
— Не знаю, — пожал плечами Альберто. — Я не слишком разбираюсь в русских обычаях. Может быть, ее убили из ревности?
— Проституток из ревности не убивают, — заметил Вася. — Но зато их убивают, чтобы подставить кого-либо.
— Зачем кому-то меня подставлять? — удивился маркиз. — Я только что прибыл в эту страну и никого здесь не знаю. Я даже до немецкого журналиста не дозвонился.
— Это убийство мне кое-что напоминает, — сказал Джокер. — Со мной в тюрьме сидел некто Чумарик, профессиональный шулер, который в один прекрасный момент проснулся в гостиничном номере рядом с обнаженной мертвой женщиной. В руке он сжимал пистолет, а рядом стояла милиция. Кстати, дело происходило в Сочи.
— А он не убивал эту женщину? — спросил маркиз.
— Конечно, нет! Просто он сдуру обыграл в карты не того человека.
— Но я никого не обыгрывал в карты, — развел руками Альберто. — Это ты меня обыграл. И вообще, я ни с кем не ссорился. И если бы меня хотели подставить, убийца бы вызвал милицию, когда я вошел в номер.
— Где ты, говоришь, получал образование? — поинтересовался Джокер.
— В Париже, в Сорбонне, а что? — не понял маркиз.
— А то, что тебя не тому учили. Поработал бы годик на лесоповале, сразу бы скумекал, что к чему.
— По крайней мере мое образование не заставляет меня жульничать в карты, чтобы заработать себе на кусок хлеба, — обиделся Альберто. — Просто я продукт другой культуры.
— Да прекратите вы ссориться, — вмешалась Маша. — Вася, объясни наконец, что ты имеешь в виду!
— Если нам удалось сбежать, обнаружив труп, значит, те, кто подставил Альберто, хотели, чтобы мы сбежали.
— Но зачем им это? — в один голос спросили Маша и маркиз.
— Ты кого-либо расспрашивал о чеченских террористах? — спросил Джокер маркиза.
Тот задумался.
— Да вроде нет, — ответил он. — Я же не говорю по-русски. Кажется, только Лулу.
— Лулу? — переспросил Вася. — Эту убитую проститутку?
— Ну да! Но она ничего не знала о них.
— Припомни подробности вашего разговора, — потребовал Джокер. — Это очень важно!
— Да ничего особенного не было, — пожал плечами маркиз. — Я спросил ее о заложниках, назвав имя нашего отца, а Лулу сказала, что не желает разговаривать об этом. Тогда я не обратил внимания, но сейчас вспоминаю, что она ответила как-то уж слишком резко, не в тон разговору.
— Так вот в чем дело! — задумчиво произнес Вася.
— Что ты имеешь в виду? — забеспокоился Альберто.
— Машина! — воскликнул Джокер, вскакивая на ноги. — Видите, там внизу черная «ауди». Выходим на дорогу. После поговорим.
В машине, помимо водителя, оказался еще один человек среднего роста и невыразительной внешности.
— Вам придется завязать глаза, — неприятным хриплым голосом сказал он. — И не вздумайте сдвигать повязки и подглядывать.
— Зачем? — недовольно спросила Маша.
— Захлопни пасть, девочка. Разговоры в машине запрещены, — жестко сказал мужчина, протягивая беглецам черные повязки.
