Ирина Волкова - Уж эти мне мужчины
— Ну что вы, это я должна просить прощения! — не менее галантно отозвалась Маша, жестом, изображающим смущение и скромность, одергивая юбку.
Потом, как водится, они дружно принялись собирать с пола рассыпавшееся содержимое сумочки, их глаза и руки встретились…
Внимательно наблюдающий за происходящим через дырку в газете Джокер с трудом подавил желание вскочить с места и набить морду этому наглому иностранцу, столь откровенно заигрывающему с его девушкой. И Маша тоже хороша! В ее взгляде, устремленном на маркиза, было нечто, чего Джокер доселе не замечал по крайней мере по отношению к себе. Это был взгляд влюбленной женщины.
Когда, покончив с уборкой территории, парочка под ручку направилась в ресторан, Джокер яростно швырнул газету в мусорную корзину.
— Надо же быть таким дураком! — пробормотал он. — Я собственными руками затянул петлю на своей шее! Да и как мне раньше не пришло это в голову! Какого черта Маше мухлевать в карты ради полунищего бывшего зэка, когда она может захомутать настоящего иностранного маркиза! Чем я думал, затевая эту дурацкую аферу?
Заметив заинтересованный взгляд портье, Джокер встал с кресла и вышел на улицу. Настроение у него было убийственным.
Маркиз удивлялся сам себе. Через его руки прошло столько женщин, начиная от актрис и моделей и заканчивая богатыми аристократками, что он потерял веру в то, что какая-либо представительница прекрасного пола сможет заставить его ощутить новые, неведомые доселе чувства. И в то же время эта русская аборигенка, говорящая на ломаном английском, несомненно, красивая, но не так чтобы слишком, казалась ему давней знакомой, близким существом, в чертах которого он отыскивал самого себя.
С Машей происходило то же самое. Куда-то испарилась ее застарелая и уже ставшая хронической ненависть к мужчинам. Испанский маркиз внушал ей чувство покоя и безопасности, почему-то ассоциирующееся у Маши со счастливым детством, хотя на самом деле ее детство трудно было назвать счастливым.
Закончив завтрак, Альберто и Арлин, взявшись за руки, отправились гулять по городу. Они были настолько поглощены друг другом, что даже не заметили пожираемого ревностью Джокера, преследующего их чуть ли не по пятам.
Костолом тоже занимался преследованием, правда, на сей раз служащей аэровокзала. Нелетная погода кончилась, полосу расчистили, и наконец он ступил на московскую, вернее, на подмосковную землю Домодедовского аэропорта.
Хотя наиболее логичным для Маши было бы затеряться в Москве, интуиция подсказывала Гарику, что это не так, а интуиции Костолом доверял. Арлин слишком долго морозилась в Сибири, чтобы месить сапогами грязный столичный снежок. Нет, она должна была направиться дальше — на юг.
Но получить информацию в московских аэропортах было гораздо труднее, чем в Красноярске или Ханты-Мансийске. Гарик решил идти напролом.
Купив букет розовых гладиолусов, он подошел к одетой в униформу женщине лет сорока, которая, по его расчетам, недавно закончила смену и которую он видел в офисе администрации. Выбрал он эту женщину также по интуиции. Специфический блеск ее глаз и преувеличенная яркость макияжа свидетельствовали о том, что в течение чересчур долгого времени дама была лишена прелестей мужского общества.
Костолом не ошибся.
Фаина Александровна Блявкина отреагировала на него, как молодой волкодав на течную суку. Костолом, втайне надеявшийся получить интересующую его информацию в обмен на сотню-другую баксов, затосковал, когда Фаина Александровна, пригласив его в расположенную недалеко от аэропорта свою холостяцкую квартиру, мощным толчком опрокинула его на кровать и, взгромоздившись сверху, обнажила костлявую грудь.
— Простите меня! Я немного волнуюсь. Все это так неожиданно, — пробормотал Костолом. — Я надеялся, что мы для начала хотя бы познакомимся, поговорим.
— Страсти не нужны слова. Страсть объясняется делами, — вдохновенно продекламировала Фаина Александровна, через голову стягивая юбку.
Костолом закрыл глаза. С ним случилось то, что хотя бы раз в жизни случается с каждым мужчиной.
— Боюсь, я не готов делом доказать свою страсть, — покрываясь потом от ужаса и стыда, произнес он, прикидывая, что, пожалуй, было бы лучше дать взятку главному кассиру.
— Не беспокойся, мой пупсик, — проворковала Фаина Александровна. — Я же работаю в аэропорту. У меня есть для тебя пара таблеток виагры.
— Что такое виагра? — опасливо поинтересовался Гарик.
— Сейчас узнаешь, — сладким голосом произнесла Фаина Александровна, запихивая ему в рот две небольшие белые таблетки.
— Почему тебя так интересуют чеченские террористы? — спросила Маша у Альберто.
Девушка и маркиз, свернув с набережной, направились к Ботаническому саду.
— Мужчин вообще интересует война, — сказал маркиз. — Раньше я видел войну и террористов только в кино и по телевидению, а здесь, в России, в сотне километров отсюда идет война, похищают людей. Это будоражит воображение.
— Какая война? — удивилась Арлин. — Ты имеешь в виду войну в Заливе?
— Войну в Заливе? — в свою очередь, удивился Альберто. — Это ж было в Ираке и давным-давно закончилось. Разве ты не слышала о войне в Чечне? Ты что, с луны свалилась?
— Я только вчера прилетела из Сибири, — объяснила Маша. — Я даже не знаю, где находится эта Чечня.
— Я объясню тебе, — сказал маркиз, заводя девушку в кафе «Морская звезда».
Издав приглушенный стон, Джокер стал биться лбом о высокий ствол безразличной к его страданиям финиковой пальмы.
Близкое знакомство с виагрой не прошло для Костолома бесследно.
«Ё-моё, до чего дошла наука, — восхищенно думал он, глядя, как Фаина Александровна, подобно поручику Голицыну, скрывающемуся от красноармейцев на несущемся галопом удалом жеребце, подпрыгивает на его огромном окаменевшем члене. — Да такая таблетка у трупа член поднимет! На этих таблетках можно больше бабок наварить, чем на алмазах!»
С отвращением отведя взгляд от потрепанного жизнью тела Фаины Александровны, Гарик закрыл глаза и представил в своих объятиях Машу, Машу юную и обворожительную, Машу, безумно влюбленную в него.
— У-у-у-у! — издала заключительный вопль тоскующего оборотня Фаина Александровна и, обмякнув, костлявым мешком рухнула на грудь Костолома.
— Цель оправдывает средства, — утешая себя этой мыслью, пробормотал Гарик.
Убедившись, что биться головой о пальму — занятие бессмысленное и непродуктивное, Джокер прекратил терзать невинное дерево и постарался привести свои мысли в порядок. В конце концов, это была его дурацкая идея — заставить Машу окрутить маркиза, а затем обыграть его в карты. Маша все делает точно по плану, но уж больно влюбленной она выглядит! Если так пойдет и дальше, не исключено, что к вечеру они отправятся в загс. Конечно, Вася понимал, что до загса дело так быстро вряд ли дойдет, но вся затея принимала опасный оборот. Джокер решительным шагом вышел из-за пальмы и направился в кафе.
— Привет, дорогая! — обратился он к Арлин. — Не ожидал тебя встретить здесь.
Девушка вздрогнула и с трудом отвела взгляд от маркиза.
— Вася! Что ты тут делаешь? — недовольно спросила она.
— То же, что и ты! Зашел перекусить, — сухо сказал Джокер.
— Это твой друг? — с ноткой ревности в голосе поинтересовался Альберто.
— Это Вася. Мой брат, — сказала Арлин.
— Твой брат! — оживился маркиз. — Очень приятно! Альберто де Арнелья, — представился он, протягивая руку.
Фаина Александровна повесила трубку.
— Через полчаса Зоя перезвонит и скажет, куда направляются интересующие тебя люди, если, конечно, они улетели из Москвы на самолете, а не уехали на поезде, — сказала она. Фаина Александровна принялась с живым интересом наблюдать, как Костолом безуспешно пытается застегнуть брюки. — Виагра действует долго, — заметила она. — Жаль, если мы не используем до конца ее возможности.
— А ты не устала? — с тоскливой надеждой спросил Костолом.
— Только не я! — гордо воскликнула Фаина Александровна, подталкивая его к кровати.
— Две карты, — сказал маркиз.
Арлин сняла две верхние карты колоды.
— Удваиваю ставку, — сказал маркиз.
— Я — пас, — сказала Арлин.
— Принимаю, — сказал Вася. — Откроем карты!
— Четыре дамы, — сказал Альберто.
— Четыре туза, — усмехнулся Джокер, выкладывая карты на стол рубашкой вниз.
— Не может быть! — воскликнул маркиз.
— Се ля ви! — пожал плечами Вася.
— Может, хватит уже, — предложила Маша. — Уже поздно, и я хочу спать.
Джокер метнул на нее убийственный взгляд. Его не устраивала подобная щепетильность. Раз уж попался богатый лох, надо обобрать его до нитки.
