Дарья Донцова - Кекс в большом городе
– Виола Ленинидовна, постарайтесь сдать следующую рукопись через две недели.
– Ага, – бормотнула я.
– Думаю, вы уже написали больше половины?
– Ну…
– Да или нет?
– Да, – лихо соврала я, вздрагивая при воспоминании о совершенно чистых листах, стопкой громоздящихся на столе.
– Чудесно, значит, семнадцатого июля я жду текст, до свидания, Виола Ленинидовна.
Я откинулась на спинку водительского кресла, глядя на телефон, как на ядовитую змею. Олеся, кстати, единственный человек, который ни разу не исказил моего отчества, остальные кто во что горазд: Леонидовна, Леокадьевна, Ламинировна, Леопольдовна, Леософьевна… И где взять сюжет? О чем писать? Зачем я соврала?
К глазам начали подкатывать слезы. Ну почему я совершаю одну глупость за другой?
В боковое стекло постучали, я вздрогнула и открыла дверь. Хорошенькая, похожая на розовую зефирку девушка нервно воскликнула:
– Ты Виолетта?
– Да, Виола.
– И где телефон?
– Вот.
Милочка осторожно взяла трубку, повертела ее пухленькими, украшенными золотыми кольцами пальчиками и отшвырнула аппарат в сторону. Он отлетел прямо на шоссе, где на него незамедлительно наехал троллейбус, превратив мобильный в мелкое крошево.
Я не успела удивиться неадекватному поведению Милочки, как девушка села на бордюрный камень и, тупо уставившись на фонарный столб, прошептала:
– И правда, умер. Это она его убила.
– У Андрея по всем признакам случился инфаркт, – попыталась я образумить Милочку.
– Его застрелили.
– Ошибаешься, Еремин спокойно ел, потом упал лицом в тарелку. Я сидела около него, никакой крови и в помине не было, да и милиция говорила о сердечном приступе.
– Значит, его задушили!
– Нет, он сам умер.
Милочка подняла на меня глаза, полные слез.
– Ты не понимаешь! Его точно убили! Жена! Наташа.
– Вот уж это-то вообще невозможно, – покачала я головой. – Во-первых, повторяю: мы сидели в «Лотарингии» вдвоем, Андрею просто стало плохо, а во-вторых, и это самое главное, Наташа, супруга твоего родственника…
Милочка легко вскочила на ноги и вцепилась в мою руку.
– Он мне не брат!
– А кто же?
– Муж!
Солнце слишком сильно пекло, и у меня внезапно немилосердно заболела голова.
– Андрей твой законный супруг? – усомнилась я.
– Нет, но мы собирались пожениться. Слушай внимательно, – зачастила Мила, – все расскажу.
– Может, не надо? – безнадежно спросила я. – Просто поинтересуйся в кафе, из какого отделения они вызвали милицию, и соединись со следователем.
Милочка вцепилась в мою руку.
– Нет уж! Никуда я не пойду! Слушай меня! Андрей был сволочь! Он убил по крайней мере двадцать женщин! Меня не успел.
Я затравленно стала оглядываться по сторонам, но, как назло, вокруг не было видно прохожих, измученные жарой люди предпочитали не высовываться на улицу даже вечером.
– Думаешь, я чокнутая? – хмыкнула Мила. – Нет, он и впрямь убийца, хладнокровный, Синяя Борода! Помнишь сказку о милом графе, его супругах и ключе от запертой комнаты? Так вот, это Андрей! Сто пудов уверена, прибили его, по-хитрому, сердце у мужика деревянное, там болеть нечему!
Внезапно я поняла! Мила вполне вменяема, она меня не обманывает и ничего не придумывает. И потом, ну с какой стати великолепно выглядящий, бодрый, загорелый мужчина вдруг умирает в ресторане, отведав любимое блюдо, а? Во мне проснулся автор детективных романов, нос почуял запах тайны.
– Пошли сядем, – велела я Миле, – не стоять же нам посередине улицы.
– Только не в «Лотарингию»! – воскликнула она.
Я вздрогнула.
– И в мыслях не было предложить тебе подобное! Сама не смогу переступить порог харчевни, давай устроимся в моей машине!
Умостившись на сиденье, Мила нервно сказала:
– Включи кондиционер, сейчас сознание потеряю от духоты.
– Могу лишь опустить окно, – ответила я.
Мила кивнула, но, когда бензиновый смог вполз в салон, стала судорожно кашлять, пришлось вновь загерметизироваться.
– Ужасная погода, – прошептала Мила, – послушай, я живу буквально в двух кварталах, ты не против посидеть в холодке и съесть мороженое?
Предложение женщины, узнавшей совсем недавно о кончине любимого человека, удивило меня до крайности. Я невольно примерила ситуацию на себя и поежилась. Какой пломбир! К чему беседы? Но Мила отчего-то не потеряла боевого расположения духа, она была полна желания рассказать совершенно незнакомой женщине всю правду об Андрее Еремине.
Глава 11
В красивой, обставленной дорогой мебелью и оборудованной самой современной техникой кухне Мила чувствовала себя очень уверенно. Она мгновенно вытащила пластиковую коробочку, специальной круглой ложечкой наковыряла оттуда шарики, положила их в изящную хрустальную вазочку, посыпала сверху тертыми орешками, ловко взбила сливки, водрузила на кешью белую гору, воткнула в ее середину клубничку и поставила эту красоту на стол. Одновременно хозяйка ухитрилась запустить кофемашину, вытащить из холодильника сгущенку и тарелки с тонко нарезанными ломтиками ветчины, сыра и колбасы.
– Прошу, – Мила обвела рукой стол.
– Ловко, – покачала я головой, – у меня бы подобные приготовления заняли час.
Милочка села напротив, аккуратно помешала ложечкой головокружительно пахнущий кофе и горько усмехнулась:
– Извини, что сначала устроила тебе скандал. Ты не похожа на очередную жертву Еремина, наверное, и правда клиентка. Он знаешь как баб делит? С этой можно трахаться, а с той дела иметь. Обе категории никогда не смешивал, от любовниц Дрюша требовал рабского подчинения и полной самоотдачи. Хочется ему в три утра заявиться, ты обязана в коридоре стоять, при полном макияже, в отличном настроении, с улыбкой на лице, в одной руке мясо по-французски, в другой пирог с яблоками, в зубах домашние тапки. Упаси бог ему замечание сделать или покритиковать! Правда, он был щедрым, подарки делал крупные, дорогие, только странно их преподносил. Вот пример: повел он меня в ювелирный магазин, сплошной пафос: полы мраморные, кругом диваны, продавщицы в белых перчатках, чай, кофе.
Войдя в торговый зал, Андрей сел и категорично сказал:
– Не дороже пяти тысяч долларов.
Менеджер кивнула и принялась таскать коробочки.
– Колечко хочется, – заикнулась Мила.
– Серьги, – велел Андрей.
Милочка, желавшая получить брюлики, не стала спорить, в конце концов, подвески тоже неплохо. Очень скоро на замшевом подносике засверкали камни.
– Ой, – восхитилась она, – какие шикарные сапфиры, розовые!
– Вульгарщина, – брякнул Андрей, – берем круглые, в желтом золоте.
– Но мне нравятся розовые сапфиры в белом золоте, – решила высказать свою точку зрения Мила.
– Нет.
– Цена у вещей почти одинаковая.
– Нет.
– Но почему?
– Я сказал «нет» – и точка.
– Уступите даме, – не к месту выступила продавщица, – к ее образу сапфиры подойдут лучше, те, в желтом золоте, слегка старомодны, тяжелая классика подходит женщине, справившей шестидесятилетие!
Андрей резко встал и толкнул столик, блестящие украшения дождем посыпались на пол, продавщица, ахнув, кинулась их поднимать.
– Я пришел сюда не для того, чтобы выслушивать ваше мнение, – заорал Еремин, – оно никого не интересует! А ты, Мила, кусай теперь локти, ничего не куплю, терпеть не могу вздорных бабенок.
Пунцовая от стыда Милочка постаралась незаметно выскользнуть из магазина, но идти пришлось сквозь строй девушек в форме и охранников. Правда, служащие посматривали на Милочку с явным сочувствием, но от этого только делалось хуже.
Не успела она спуститься на проспект, как из торгового центра вылетел Еремин, схватил любовницу за плечи, тряхнул и промычал:
– Умная очень? Ну и прись домой пешком! В машине ездят только те, кто не кочевряжится, если им подарки предлагают!
Высказавшись, Андрей сел в джип и улетел со скоростью реактивного истребителя. Милочка разрыдалась и потащилась пешком. Но Еремин отходил от гнева так же быстро, как и заболевал им. Около восьми он позвонил любовнице и, словно ничего не случилось, предложил:
– Пошли поужинаем!
– И ты после всего отправилась с ним! – не выдержала я.
Мила кивнула.
– Андрею невозможно отказать. И потом, он всегда говорил: «Меня не бросают, только я решаю, когда разорвать отношения». Понимаешь, он тиран, а еще большой любитель играть в кошки-мышки, со всеми так себя вел. Предупреждала меня Рита, так не послушала я ее, решила, что она со зла гадости несет! И что вышло?
– Это кто?
– Жена Андрея.
– Еще одна?
– Ты о чем?
– Только что я услышала от тебя заявление: «Я жена Еремина».
– Верно, фактически я являлась его супругой! Официально мы расписаны не были, но штамп в паспорте не меняет положение вещей! Верно?
Я кивнула.
