Круиз с покойником - Галина Балычева
Димка понял, что отец пребывает в шоке, и ему нужно дать время для того, чтобы он смог прийти в себя. А пока брать ситуацию под контроль нужно ему — Димке.
— Значит, так, — сказал он. — Ты, Марьяша, иди буди охрану, в смысле телохранителя этого, вы, дядя Кеша, — Бориса. А я пойду к капитану. Думаю, что капитан в первую очередь должен знать о том, что произошло у него на корабле.
«Это уж точно, — язвительно подумала я. — Тем более, что его-то как раз это больше других касается. Ведь это к нему Кондраков приревновал Веронику».
А вслух я сказала:
— Я охрану будить не пойду, пусть ее лучше папа разбудит. А то одного я уже сегодня разбудила... — Я выразительно поглядела на Димку. — Уж лучше я к Ляльке схожу.
Мы быстро разошлись в разные стороны: Димка — к капитану, отец — будить Климова, а я постучалась в дверь Лялькиной каюты. Постучалась я вежливо, негромко, всего три раза и стала ждать, когда же мне откроют.
Однако никто мне не открывал и более того, открывать, кажется, не собирался.
«Крепко спят», — догадалась я и постучала сильнее.
Но и на этот раз результат оказался прежним — дверь мне так и не открыли.
— Нет, ну нельзя же так... — Я стала бесцеремонно дергать за дверную ручку. — В конце концов у нас тут труп, а они...
Мои дерганья возымели действие, и уже через минуту я услышала за дверью тяжелые шаги и злобный Борькин рык:
— Ну кто там, черт возьми? Читать, что ли, не умеете?
«Читать? — удивилась я. — В каком это смысле?»
Но додумать мысль до конца я не успела, поскольку дверь резко распахнулась, и моим очам предстал сколь разъяренный, столь и живописный Лялькин бойфренд Борис.
— Ох, ты! — не сдержала я восхищенного возгласа, увидев ярко зеленых драконов, кровожадно извивающихся на Борькином шелковом халате. — Впечатляет. Войти-то можно?
— Это зачем еще? — Борис не только не посторонился, чтоб дать мне пройти, а наоборот, стал теснить меня к выходу. — Ночь, между прочим, и на двери табличка висит. Не видела, что ли? — Борька злобно ткнул пальцем в кусочек картона, висящий на дверной ручке. Я посмотрела туда же.
Действительно, к дверной ручке была прикреплена табличка, на которой золотыми буквами было написано «Не беспокоить». Правда, написано это было почему-то по-английски, а не по-русски. Будто бы «Пирамида» была трансатлантическим лайнером, а сам Борька англичанином.
— Ах, табличка, — сообразила я. — Это которая «Не беспокоить», что ли? — Я подтянула табличку ближе к глазам. — Ну, извиняйте, иностранным языкам не обучены. Однако вам все же придется побеспокоиться.
Я протиснулась между Борькиным животом и дверью и проскользнула внутрь каюты, а тот, удивляясь моей неслыханной наглости, не на шутку рассердился:
— Марианна, — обратился он ко мне официально, — не кажется ли тебе, что...
Но его перебила лежавшая на кровати Лялька:
— Ты чего, Марьяшка? Случилось что-нибудь? — спросила она.
Вот она — настоящая подруга. Сразу догадалась, что если ночью я лезу в чужую спальню, так, значит, на то есть веская причина. Я же все-таки не ненормальная какая-нибудь, чтобы по ночам по чужим спальням просто так ходить.
Я кивнула.
— Случилось. И гораздо хуже, чем вы думаете.
Я посмотрела на Ляльку, потом на Борьку. Бедный Борька! Он так старался — устраивал для отца эту прогулку на яхте с юбилейным банкетом, чтобы все было необычно, чтобы у всех остались незабываемые впечатления.
Да уж, что-что, а впечатления точно останутся незабываемые.
— Вставайте, одевайтесь, — сказала я. — У нас большие неприятности — Веронику убили.
Минута молчания, последовавшая за моими словами, была красноречивой, но недолгой. Лялька сначала, конечно, вытаращилась на меня в полной обескураженности — все-таки известие я им сообщила не рядовое. Но потом быстро пришла в себя и, откинув в сторону одеяло, стала торопливо одеваться.
Борька последовал ее примеру, а я скромно вышла в коридор. Не могла же я смотреть, как они одеваются.
Однако стоять одной ночью в совершенно пустом коридоре на яхте, где только что произошло убийство, было страшновато.
Слава богу, что ждать мне пришлось недолго. Уже через минуту из каюты торопливо вышел полностью одетый Борис и, не сбавляя хода, направился по коридору к лестнице. В одной руке он держал мобильный телефон, по которому разговаривал со своей охраной — Климовым, другой запихивал за пояс джинсов большой черный пистолет.
— О господи, — ахнула я, — это еще зачем? Ты что стрелять, что ли, собрался?
Борька не обратил на мои слова никакого внимания, только махнул на ходу рукой, давая понять, чтобы я не отставала и следовала за ним. А я и не отставала. Кому ж охота отставать, когда на яхте такое смертоубийство происходит? Напротив, я торопливо семенила рядом.
— Ты телохранителю, что ли, своему звонишь? — спросила я. — Климову? А его уже отец пошел будить и уже разбудил, наверно. А Димка пошел к капитану. Капитан же должен быть в курсе дела?
На нервной почве я тараторила как заведенная.
Борька оглянулся и кивнул.
— Да, капитан должен быть в курсе дела. Так куда теперь?..
— Что куда?
— Ну где труп-то? В какой каюте?
Я растерянно посмотрела на Бориса и огляделась. Номера кондраковской каюты я, естественно, не знала. Знала только, что находится она в спальном отсеке верхней палубы. Я же слышала их ссору, когда гуляла по палубе с Дулькой. А мы как раз и находились на верхней палубе, значит это должно было быть где-то здесь.
Но что-то ни слез, ни рыданий Кондракова слышно не было. И вообще в коридоре стояла мертвая тишина.
— Вообще-то где-то здесь, — неуверенно произнесла я. — Кажется...
Борька раздраженно подергал шеей.
— Кажется, кажется... Ты же сама расселяла гостей, значит, должна знать, кто где живет. — Борька был явно в плохом расположении духа и поэтому вредничал.
Да, действительно, гостей по каютам размещали мы с Лялькой. Но куда определили чету Кондраковых я, ей-богу, не помнила.
— Не помню, — честно призналась я. — Просто из головы вон.
Борька вдруг усмехнулся и великодушно похлопал меня по спине.
— Отчего это память у тебя такая девичья? — съязвил он,
