Дарья Калинина - Куда исчезают поклонники?
Девушки ничего не понимали. Какие проверки? Какая тайга? При чем тут жена Льва Илларионовича? И что это за ведомство такое, в котором он служил?
– А я думала, что Ванин дедушка был военным, – простодушно ляпнула Мариша и была немедленно поднята на смех теткой Раей.
– Военным! Скажешь тоже! То есть, оно ясное дело, по документам так и числился. А только в народе у него другое звание было.
– Какое же?
– Чистильщик.
– Что?
– Про отряды НКВД слышали?
– Ну... Да.
– Вот Лев Илларионович в них и служил. Во время войны, говорят, большие подвиги совершал. Уж не знаю, сколько у него на руках чужой крови, а только повышения в их ведомстве за просиженные штаны не давали. Это уж точно!
Вот оно что! Дед Вики был не просто военным. Он служил в организации, которая держала в руках и армию, и народ, и даже саму власть. Собственно говоря, он для многих и был властью. И частенько суд и расправу чинил прямо на месте.
– Бр-р! – передернуло Маришу. – Как страшно.
– Времена такие были, – равнодушно пожала плечами тетка Рая. – Я-то их почти не помню совсем. Маленькая еще была. А вот мама мне рассказывала, как после приезда Льва Илларионовича целые семьи из военного городка в одну ночь исчезали. И куда девались, никто даже и не спрашивал. Знали, что себе дороже может выйти такие вопросы задавать.
– А его жена?
– Чья? Отца нашего?
– Да. Она кем была?
– А при нем и была. Секретаршей числилась или что-то в этом роде. Змея!
– Вы ее не любите, – заметила Мариша.
– А за что мне ее любить? – немедленно окрысилась женщина. – Она моего отца при себе чуть ли не силком держала.
– Как она могла?
– А очень просто. Отец у нее в их ведомстве чуть ли не самым главным был. Многие годы! И как только удержался. В тридцатые годы люди со своих постов только так летели. А этот на кресле усидел, да еще и возвысился. Сталина пережил! Хрущева пережил! При Брежневе только помер! Вот человек! Уметь надо! И всю жизнь дочурку свою страхолюдную прикрывал!
– Как это?
– А очень просто. Лев Илларионович давно бы ее бросил, да понимал: тесть не только его самого, но и новую жену со свету сживет. Вот и изображал наш папочка из себя благоверного супруга. И деток своих любимых признать не мог.
И тетка Рая вытерла слезу, набежавшую у нее в уголок глаза.
– Сам счастья, бедолага, не видел, – продолжала она. – Ничего хорошего ему в этой жизни не светило! Одна только морда этой его грымзы худосочной! Сама ему детей родить не могла, вот и злобствовала всю жизнь! А уж жадная какая была! Ужас! Поэтому все бабы в нашем городке ей подарки со всех сторон и тащили. Знали, что коли на поклон к самой не явишься, то пиши пропало. Следов твоих на следующий день не сыщут! Ни твоих, ни деток твоих, ни мужа! Майя на такие дела большая мастерица была!
То, что рассказывала тетка Рая, было до того страшно и дико, что девушкам просто не верилось. Но, с другой стороны, времена-то были совсем другие. И нравы у людей тоже были другие. То, что сейчас кажется вопиющим кошмаром, тогда было повседневной реальностью. И простые люди мирились с ней. Приспосабливались, выживали, устраивались.
– А как же ваша мама не побоялась? – спросила Мариша у тетки Раи, которая, немного выпустив пар, сейчас пила чай, отдуваясь после каждого глотка.
– Чего?
– Ну, увести мужа у такой жуткой женщины.
– Да никого она и не уводила!
От досады тетка Рая даже бокалом по столу брякнула.
– Говорят же вам, трещотки безмозглые, что Майя эта своего мужа крепче крепкого держала. Не арканом, а неразрывной цепью к себе приковала. Куда там моей маме против нее!
– Но ведь не побоялась – вас родила!
– Попробовала бы она возражать! Ей Лев Илларионович прямо так и заявил. Ты мне ребенка родишь, а я тебе и ему будущее обеспечу. Признать своим дитенка – не признаю. Но сыты, покуда я жив, оба с ним будете. А если нет, тогда извини!
– Что – извини?
– То-то и оно, что не знаю, – хмыкнула тетка Рая. – Моя мама вот тоже не захотела узнать, что тогда будет. Да и мужиков мало после войны осталось. Они с бабушкой при военном городке работали. Бабушка у меня поварихой была. А мама сначала при ней, а потом и сама по себе кашеварить в их столовой научилась. Ну а Лев Илларионович был мужчина видный. Опять же при чине, при деньгах, при власти. Вот мама и согласилась.
– И родила вас? От нелюбимого мужчины? Из страха за свою жизнь?
– Ну, насчет любви там все неясно. Может быть, и испытывала мама к нему какие-то чувства. Может быть, и любила. Меня она всегда воспитывала в большом уважении и страхе к отцу. Подумать только, за всю свою жизнь я ему ни разу сказать «папа» так и не отважилась! Взрослая уже была, а всегда опасалась его. Когда приезжал, меня прямо трясти начинало. Через это я и замуж не вышла!
– Почему так?
– А так! Два раза собиралась. И оба раза отец приезжал и строго так говорил: одумайся, Рая, не пара он тебе. Я тут справки про него навел, нехороший парень, и семья у него такая же. С червоточинкой.
– И вы отказывали женихам?
– Одному отказала. А со вторым заупрямилась. И что думаете? Прав отец-то оказался. Угодил мой женишок буквально через неделю в тюрягу.
– Это ваш папа его туда засадил?
– Ну, вы скажете тоже! Что же он, изверг какой был? Нет, жених вором оказался. Прав был папа, вышла бы я за него замуж, и что хорошего?
После двух неудачных попыток тетка Рая от идеи с замужеством отказалась. Да и не находилось в их городке подходящих женихов. Все знали, кто был ее отец. И остерегались такой невесты.
Рассказывая все это, тетка Рая раскладывала перед подругами фотографии. Целая серия фотографий. Вот она совсем маленькая на коленях у худого мужчины в военной форме и с грустным лицом. Вот она постарше, и мужчина тоже постарше и в другом уже чине. Потом он был уже без формы. А вот лицо на каждой фотографии становилось все более и более утомленным и даже изможденным. Но это был Лев Илларионович, собственной персоной. Никакого сомнения в этом у подруг не оставалось.
– Значит, он ваш отец, – пробормотала Мариша.
А Вика уже вопросительно смотрела на дядю Толю.
– Ваша мама тоже со Львом Илларионовичем в военном городе познакомилась?
– Нет, у меня несколько другая история.
– Да чего там стесняться! – перебила брата тетка Рая. – Совсем у него другая история! Его мать сама Майя своему мужу сосватала!
– Зачем?
– А я знаю? Толя, расскажи ты им! Что ты молчишь словно пень? Сам моложе меня будешь, а словно старик! Ни словечка из тебя не вытянешь!
От окрика мужчина встрепенулся. Кинул на сестру смущенный взгляд и торопливо заговорил:
– Да что там рассказывать? Ничего интересного и нету. Когда тетя Майя поняла, что своих деток у нее уже не будет, так она придумала, чтобы отец завел себе ребеночка от другой женщины.
– Во! Во! – восхищенно воскликнула тетка Рая, пихая подруг, чтобы те ничего не пропустили. – Вы слушайте, слушайте! Дальше еще и не такое услышите! Эта Майя вообще всегда с задвигами была. А как климакс ее накрыл, так с головкой у нее и вовсе поплохело.
– Раечка, ну зачем ты так говоришь про нее? – укорил сестру дядя Толя. – Мне и маме она только хорошее делала.
– Отца тебе чуть ли не под расписку выдавала! Это тебе хорошее? Под ее присмотром вы с отцом только и могли общаться. А без нее – ни-ни! И не сметь даже! Да ты рассказывай! Как есть рассказывай, без утайки!
Дядя Толя вздохнул, но, то ли не приученный спорить с женщинами вообще, то ли побаивающийся вспыльчивого темперамента и острого языка своей сестрицы, вел себя покладисто. Его рассказ в самом деле отличался от рассказа сестры. Если в случае с тетей Раей ее отец действовал тайком от законной супруги, или, во всяком случае, считалось, что тайком, то в случае с дядей Толей эта самая Майя принимала самое активное участие.
При всех своих недостатках, Майя была женщиной неглупой. И к тому же чуткой. Во всяком случае разгадать, что тревожит обожаемого ею мужа, она смогла без труда. Лев Илларионович прожил с ней долгую жизнь. Но за все время их супружества она не смогла порадовать его ни наследником, ни наследницей. Майя знала, чья тут вина. Природа создала ее не только малосимпатичной внешне, но и бесплодной. Словно, создавая Майю, природа заранее говорила всем претендентам: лучше держитесь от этой особы подальше. Ничего в ней хорошего нет. Как внешне, так и внутри.
Но внешность для современной женщины дело наживное. С помощью хороших парикмахеров, косметики и модных тряпок Майя приобрела вполне сносную внешность. Но вот с плодовитостью дела пошли не так удачно. Врачи лишь разводили руками, сделать ничего было невозможно. У Майи было какое-то редкое заболевание, общая недоразвитость женских внутренних половых органов. Она просто не могла забеременеть. Двенадцатилетняя здоровая девочка могла, а вот тридцатилетняя Майя – нет.
