Нина Васина - Приданое для Царевны-лягушки
Платон сначала прочел название журнала. «Любимый размер». Полистал. Автомобили, охотничье оружие, афиши ночных клубов. В конце – между «досугом» и «покупкой-продажей» – на всю страницу располагалась реклама. Царица огня и воды («И такое бывает?» – улыбнулся про себя Платон) предлагала не какое-то там избавление от неприятностей, сглаза или возврат в семью неверных мужей. Она скромненько так утверждала, что повелевает кровью человека, так как «кровь – это огонь, растворенный в воде», и, стало быть, запросто защитит любого от пули и ножа.
– Ты ее не видел? – спросил Платон.
– Ну и что? – завелся Федор. – Мне по фигу, какая она. Кто может похвастаться, что женат на Царице огня и воды?
– А вдруг она маленькая, толстая и лысая? – удивился Веня.
– Это еще прикольней, – спокойно ответил Федор.
– Подожди-подожди, – Платон сел и взял старшего племянника за руку. – Женитьба – это важный шаг в жизни человека...
– Тони, мы не в церкви, – перебил его Федор. – Представь, что это просто сделка такая.
– Хорошо, значит, ты заключил сделку, так?
– Именно, – кивнул племянник.
– Заговор от пули и ножа в обмен на женитьбу. А деньги тогда за что?
– Все было не так. Я, короче, пришел в офис. Там все прикольно. Стены стеклянные, а за стеклом рыбки плавают и осьминоги.
– Осьминоги? – не поверил Вениамин.
– Настоящие! – повысил голос Федя. – А на столе – блюдо со змеями. Живыми! – он опять повысил голос, предупреждая вопросы брата. – И кошки ходят везде – штук пять. Лысые. По плетеному коробу. Она со мной из короба разговаривала. Спрашивает: «Возьмешь змейку мою в правую руку?» Я взял. Она сразу же все про меня рассказала, и как я шрам этот получил, и что мне смерть угрожает.
– Гадость! – содрогнулся Вениамин. – Ненавижу змей.
– Вот потому не ты, а я буду ее мужем! – заметил Федор. – Короче, она потом спрашивает: «Возьмешь мою змейку в левую руку?» Я сказал, что могу всю ее нечисть рассовать по карманам. Тогда она спрашивает: «А меня посадишь к себе в карман?» – «Посажу». – «И домой принесешь?» – «Принесу, – отвечаю, – а чего мне». – «И замуж возьмешь?»
Федор замолчал.
– Ну? – не выдержал Вениамин. – А ты что?
– Короче, – сглотнул Федор, – у меня от ее голоса все встало, голос такой странный... Я, говорю, любую замуж готов взять, если она выдержит... это самое... все мои душевные страдания. «Вот и ладненько, – отвечает, – давай две штуки баксов за мазь против пули и ножа, а сам присылай сватов».
Федор встал и вышел из спальни.
Аврора принялась было в задумчивости отжимать тряпицу в салатнике, но Платон тронул ее за руку.
– Не надо.
– Компресс, – объяснила она. – Вода с уксусом. Вам плохо стало, вы чуть не упали.
– Я бы не упал, – категорично заметил Платон.
– Упали бы, вы же сознание потеряли! – настаивала Аврора.
– Я сидел в инвалидной коляске, куда мне еще падать?!
– Тони, не нервничай, – озаботился Вениамин. – А ты не перечь дяде! Говорит – не упал, значит, не падал! Развела тут спор!
– Я ничего, Венечка, я так просто, – забегала глазами Аврора.
Платон впервые услышал такой ее голос – виноватый и жалобный. Они с племянником с удивлением посмотрели на Аврору.
– Вот! – В спальню быстрыми шагами вошел Федор. Оглядевшись, он направился к кровати, присел на пуфик и показал всем банку на ладони.
Платон с трудом удержался, чтобы не улыбнуться.
– За две штуки зеленых твоя царица могла бы найти сосуд поприличнее, – заметил Вениамин.
На ладони Федора стояла пол-литровая банка, накрытая не очень чистой бумажкой, а бумажка эта была перетянута белой резинкой.
Аврора осторожно принюхалась. Федор заметил это и снял резинку. Женщина сразу же отвернулась и почему-то взяла Веню за руку, оттаскивая его подальше. Федор же настойчиво протягивал банку брату.
– А ты понюхай!
– Зачем это?.. – забеспокоился Вениамин.
– Ее нужно втирать два раза в день в тело. Там, где находятся жизненно важные органы. От ранения которых может наступить летательный исход.
– Летальный, – автоматически поправил Платон, почти загипнотизированный его серьезностью и верой.
– Ну да. Летальный. Короче, я себя буду смазывать спереди – грудь и живот. А ты меня – со спины.
– Почему – я? – покосился на банку Веня.
– Это должен делать близкий человек. Тони еще не оклемался, больше некому. Две недели всего-то и нужно мазать.
– А жена? – нашелся Вениамин. – Ты же сказал, что женишься! Вот пусть жена твоя и втирает. Сама, как говорится, сварила, пусть сама...
– У меня на нее другие планы, – серьезно ответил Федор и вдруг спросил: – Тони, у тебя есть друг?
– Друг?.. – опешил Платон. – Нет, родной, знаешь, я тут недавно думал и понял, что у меня нет близкого друга. У меня, можно сказать, вообще нет друзей, так, из детства остались некоторые...
– Тогда ты собирайся, – повернулся Федор к Авроре.
– Куда? – сжалась она.
– Поедешь с Тони. Оденься поприличнее, фейсу нарисуй праздничную. Будете сватать невесту.
– Сейчас? – опешил Платон.
– Завтра свадьба.
– Я не поеду, – тихо сказала Аврора. На ее слова никто не обратил внимания.
– Подожди, давай поговорим, обсудим все хорошенько, – Платон так разволновался, что попытался встать. Аврора вовремя обхватила его и почти силой повалила на кровать.
– Вам нужно лежать!
– Уберите колено! – оттолкнул ее Платон. – И вообще – уйдите, меня тошнит от ваших духов!
– Это не духи, – сползла с него Аврора. – Это туалетная вода.
– И вы ею обливаетесь вместо душа по утрам, да?
– Тони, я не понял, – внедрился в их перепалку Федор, – ты что, не согласен быть моим сватом?
– Согласен. Но только...
– Я тоже хочу поехать! – заявил Вениамин.
– Тебе нельзя видеть мою невесту до свадьбы, – ответил на это Федор.
– Почему?
– Нельзя, и все. Еще в обморок упадешь.
– А я не упаду? – забеспокоилась Аврора.
– Ты не упадешь, ты возле кошки на дороге не упала, значит, и там не упадешь, – заверил ее Федор.
– Так ты ее видел или нет? – забеспокоился Платон. – Что за детский сад, это серьезный шаг!
– Видел, – неуверенно пожал плечами Федор. – Но знаешь, Тони, глаза не всегда видят правильно. Другие внутренние органы, они, это самое... Короче – сердце самое зрячее.
– Это она тебе так сказала?
Платон подумал в этот момент, произнесет ли племянник вот так, с ходу, имя Экзюпери?
– Она что, уродка? – вскочил Веня.
– Уродливых женщин не бывает! – заявила Аврора.
– Она просто не такая, как все, – задумчиво улыбнулся Федор.
– Я согласна, поеду с Платоном Матвеевичем сватать, – в Авроре явно победило любопытство.
Платон беспомощно огляделся.
– Я не могу идти свататься, – развел он руками. – Я вообще не знаю, насколько хорошо держусь на ногах, а сват в инвалидной коляске и с перекошенной физиономией, это, знаешь ли, не совсем то, что нужно.
– Она тебя вылечит в два счета, – пообещал Федор.
Царица огня и воды вылечила Платона Матвеевича на счете «два».
– Два! – крикнула она тонким голоском, и Платон выскочил из инвалидной коляски как ошпаренный.
Он даже сделал небольшую пробежку – кругами по ее спальне. Правда, мешала лежащая почти посередине комнаты Аврора – маневра было мало. Царица бегала за ним, Платон Матвеевич заслонялся коляской, раскручивая ее по дороге. Федор сидел на диванчике и улыбался.
Дело в том, что Платон Матвеевич панически боялся змей. По дороге к Царице, в фургоне серого цвета – его, как уверили племянники, предоставила инвалиду Омолову П.М. та самая страховая компания, агент которой приезжал насчет покореженной двери, – Платон решил противостоять любым колдовским приемам с привлечением змей. По небольшому опыту общения с уличными цыганками Платон знал, что нельзя смотреть в глаза гадалке, задумываться над словами, которые тебе навязчиво повторяют, и подпускать слишком близко человека с экстрасенсорными способностями – прикосновения его особенно опасны.
Поэтому, как только Федор вкатил Платона в офис Царицы огня и воды, он громко потребовал, чтобы сватовство состоялось где угодно, только не в рабочем кабинете хозяйки, где, как он понял из рассказов жениха, и находится ее живой рабочий материал.
– Тогда прошу в мою спальню, – тонким детским голоском произнес кто-то у дверей.
Платон сначала поискал обладателя голоса на уровне своих глаз (все-таки он сидит в коляске – куда уж ниже?), потом покосился по сторонам и только после этого опустил голову и чуть не закричал от ужаса: у его ног сидело странное существо – то ли ребенок, то ли ожиревшая лилипутка в пышном розовом платье и с крошечной короной на голове.
– Идите за мной, – пригласило это существо, и вдруг покатилось по полу, отталкиваясь ладошками, а юбки поволоклись за нею, шурша.
Похолодев, Платон Матвеевич подумал, что у Царицы, похоже, нет ног! – изогнулся назад, чтобы разглядеть выражение лица Федора, но не смог: тот вез коляску с высоко поднятой головой, и Платону был виден только его мощный подбородок снизу. Судя по ритмичным движениям подбородка, племянник был занят любимым делом – жевал резинку.
