Елена Логунова - Снегурка быстрой заморозки
Этот пенек служил своеобразным средством связи между похитителями и жертвой. Мелкорослый Сереня, незаметно шмыгая туда и обратно, уже трижды за минувшие сутки оставлял на пеньке пропитание для узницы и записочки, которые Ирка высокомерно игнорировала, хотя ей специально для организации переписки передали карандаш и блокнот. Также у нее была при себе дамская сумка с разным мелким барахлом, которое братья великодушно оставили пленнице, изъяв только сотовый телефон.
— Минералку и яблоки забрала, чипсы оставила, — Леня сообщил результаты наблюдения.
— И правильно, в чипсах канцерогены, — сказал Гриня.
Сереня зашипел и злобно сплюнул в мутную воду.
— Опять она нам ничего не пишет! — вздохнул Леня. — Спрашивается, зачем мы ее тут держим? Ясно же, что она сама ни черта не знает о нашем добре! Говорю, надо ее отпускать.
— Нельзя ее отпускать! — яростно зашептал Сереня. — Если мы ее отпустим, она расскажет своей подружке, какая мы несерьезная банда! Если эти бабы не будут нас бояться, как мы заставим их искать наше добро? Сами-то мы вообще ничего найти не можем, потому что для нас в чужом доме все добро чужое! Хозяева-то хоть свою собственность опознать могут, есть шанс вычислить Санину передачку методом исключения. Но та, вторая, тетка помогает нам только потому, что хочет спасти свою подругу! Из нашего плена спасти! А тут мы сами ее отпускаем, да? Все, бабы обнимаются, радуются и плюют на нас с высокой горки! Еще и в милицию, поди, заявят!
— Не надо в милицию! — испугался Гриня.
Леня яростно поскреб в затылке и сказал младшему братцу:
— Тогда нужно постараться ускорить процесс поисков! Нажать как следует на подругу! Давай, звони ей!
— А где тут автомат? — простодушный Гриня завертел головой в поисках таксофона.
— Нам не нужен автомат, — ухмыльнулся Сереня. — Я с ее собственного мобильника позвоню!
И он достал из одного кармана конфискованный у Ирки сотовый, а из другого — бумажку с записанным на ней номером мобильного телефона подруги.
Пискля позвонил мне раньше, чем я успела добраться до Иркиного дома в Пионерском. К счастью, я ехала не в общественном транспорте, где невозможно нормально поговорить по причине отвратительной слышимости, а в такси. Специально вызвала машину, чтобы не трястись в маршрутке и не топать пешком через поле. Все-таки после падения и удара головой о стену я чувствовала себя неважно.
Мобильник подал голос, я автоматически посмотрела на высветившиеся циферки, узнала номер Иркиного сотового, уже успела обрадоваться, но тут в трубке послышался знакомый писклявый голос. Он обогатился новыми интонациями, к обычному писку прибавилось какое-то зловещее шипение и дребезжание:
— Слуш-шай с-сюда! С-сроку тебе одни с-сутки, потом мы твою подругу з-закопаем!
— Ты почему шепотом говоришь? — стараясь не поддаваться панике, почти нормальным голосом спросила я. — Говори громче, я тебя плохо слышу: в машине еду.
Сереня отклеил сотовый от уха и посмотрел на него с возмущением. Она еще будет командовать, как ему говорить!
— Хочешь, чтобы я заорал? — гневно прошипел в трубку Сереня, который не мог говорить громче из опасения привлечь внимание Ирки, скучно слоняющейся вблизи кустов.
Если баба заметит присутствие братьев, она, пожалуй, развлечет себя мордобоем!
— Дульки тебе! — совсем по-детски объявил Сереня, плотнее прижимая трубку. — Тут я командую, а не ты! Захочу — буду говорить громче. Захочу — вообще не буду с тобой разговаривать! Молча грохну твою подружку, и все дела!
— Кстати, о подружке, — не дрогнула баба. — Я хочу получить доказательства того, что она у вас.
— Так я же говорю по ее мобильнику! — удивился женской тупости Сереня.
— Ну и что? Может, ты его у Ирки свистнул?
— Чего это ради я стал бы свистеть только его? Я их обоих свистнул!
Одинаково разинув рты, Леня и Гриня прислушивались к этому странному разговору.
— А почему я должна тебе верить на слово? — уперлась баба. — Я тебя знать не знаю, может, ты врешь как сивый мерин!
— Это я-то мерин? — обиделся Сереня.
— Мерин ты или не мерин, мне, честно говоря, без разницы! Пока я не услышу Ирку, ничего для тебя делать не буду.
— Я перезвоню, — сказал Сереня и выключил мобильник.
Леня и Гриня напряженно смотрели на него, встревоженные явно недовольным выражением лица младшенького.
— Она требует позвать к телефону эту, — Сереня кивнул на кусты. — Говорит, пока не услышит ее, не будет нам помогать.
Настойчиво тренькнул мобильник. Сереня напрягся, но тут же расслабился, увидев, что это всего лишь пришел счет за состоявшийся разговор. Три двадцать, вовсе и не дорого!
— Мы не можем позвать ее к телефону, — в задумчивости скосив взгляд на прибившийся к борту лодки мелкий мусор, сказал Леня.
— Давайте положим мобильник ей на пенек, — предложил Гриня.
— Совсем дурак, что ли? — окрысился на брата Сереня. — Она возьмет и позвонит в милицию! Или вообще в Службу спасения, через спутник, чтобы они могли засечь ее местоположение!
— А они такое могут? — заинтересовался Гриня.
— Они много чего могут, — уклончиво ответил Сереня. — Нет, телефон ей в руки давать нельзя.
— Я придумал! — торжествующе улыбнулся Леонид. — Мы включим телефон и сделаем что-нибудь такое, что заставит ее громко кричать! Например, будем бросать в нее камни.
— А она будет эти камни поднимать и бросать обратно, и еще неизвестно, кто будет громко кричать, — язвительно сказал Сереня. — Нет, нужно придумать что-то другое.
Леня, уже успевший подобрать подходящий камень, поспешно бросил его в тихую заводь у берега.
— Ой, жабачок! — детски обрадовался Гриня, увидев выпрыгнувшую из воды лягушку.
— Жабачок, — задумчиво повторил Леня.
Лицо его медленно просветлело.
— Гриня, не хочешь вспомнить детство? — обратился он к брату. — Помнится, ты очень ловко ловил лягушек!
— Хочешь устроить пикничок на свежем воздухе, сварганить шашлык из лягушачьих лапок? — съязвил Сереня.
Леня широко улыбнулся и поощрительно кивнул Грине, который уже поднял со дна лодки матерчатый сачок на длинной ручке.
— Мы ее не камнями, мы ее лягушками закидаем! — сказал он, с нежностью поглядев на зеленую квакушу, классическим брассом плывущую прямо в сачок. — Думаю, что лягушек она в руки брать не захочет и обратно кидать не станет, а вот крик поднимет — о-го-го!
— Есть одна, — доложил Гриня, подняв сачок с первой лягушкой. — Тебе сколько их нужно? Возьмите кто-нибудь первую, а то она выпрыгнет обратно.
— У меня руки заняты, я звоню по телефону, — поспешил заявить Сереня.
Он снова достал из кармана мобильник и одним нажатием на нужную кнопку повторил вызов последнего номера.
Я расплатилась с водителем, отпустила такси, заранее приготовленными ключами открыла калитку и входную дверь, вошла в дом, и тут мобильник звякнул. Залиться трелью он не успел, я тут же ответила на вызов:
— Алло?
— Вот, слушай!
Писклявый голос пропал, и стали отчетливо слышны какие-то необычные шумы, похожие на треск помех, а потом в трубке зазвучал приглушенный расстоянием голос Ирки.
— Блин, да что это такое?! Что за гадость?! — подруга поперхнулась словом и дико взвизгнула.
— Ирка, ты где? Что с тобой делают? — всполошилась я.
— Ой, мамочка, уйди, брысь! А-а-а!!!
На фоне Иркиного отчаянного крика в трубке прорезался довольный голосок Писклявого:
— Ну что, слышала?
— Что вы с ней делаете? — я была откровенно напугана.
На моей памяти Ирка так орала только однажды. Тогда на нее, голую, во время купания свалилась мышь, которую какая-то ошибка навигации привела к отверстию вентиляции над ванной. Сражаясь с мышкой, подруга расколола кулаками несколько плиток на кафельной стене, разбила в кровь руки и погнула латунный кран. Мышь вообще бесславно окочурилась. По-моему, ее смертельно контузил Иркин рев.
— Как что? — притворно удивился моему вопросу гадкий Пискля. — Мы ее пытаем! Пока не сильно, так, жалеючи, но скоро начнем мучить по-настоящему — с раскаленным железом и стальными щипцами! Не знаю, сколько она продержится. Думаю, у вас совсем немного времени.
— Послушайте, я хо…
Договорить мне не удалось. Звонок неожиданно оборвался, а я не успела ни попросить Писклю пощадить Ирку, ни сказать мерзавцу, что именно я о нем думаю!
— Я хо…
— Извините, на вашем счете нет денег для продолжения разговора. Пополните, пожалуйста, счет!
Женский голос в трубке в один момент изменился. Пискля в недоумении отстранил телефон от уха, потряс его, как погремушку, ничего этим не добился и уставился на куст, за которым в некотором отдалении просматривалась могучая фигура пленницы, неспешно совершающей вечерний моцион вокруг хижины. Тонкая шея младшего Пушкина покраснела, словно ее обладатель получил затрещину.
