Людмила Милевская - Вид транспорта — мужчина
— Проходи, Карлуша, мы одни.
— Как думаешь, скоро она вернется? — послышалось в ответ.
— Елена шустрая баба. Раз сказано «срочно», задерживаться не будет. У меня дисциплина строгая, а там уже сам считай, сколько до дачи, — сказал Воровский.
Денисия внутренне отметила, что голос банкира не слишком грустный. Да и Карлуша, похоже, не очень-то убивается, а ведь скорей всего он друг семьи.
Хотя с чего это она так думает? Может, Зоя ни разу и не видала его.
Парочка удалилась, судя по всему, в кабинет банкира. Но дверь не закрыли, Денисия довольно неплохо слышала их голоса. Речь шла все о той же Елене.
Гадали, как она себя поведет, когда на даче труп обнаружит. Банкир склонялся к тому, что сразу ему позвонит, Карлуша же выражал опасения, что домработница дура, может не позвонить, а по глупости дернет в город. Тогда им ждать долго придется.
«Чего они ждут?» — удивилась Денисия.
Но из дальнейшей беседы злодеев ей стало ясно, что план их таков: Елена, обнаружив труп Зои, сообщает им, а они тут же звонят в милицию. В милицию, адвокату, домашнему врачу, и… Карлуша сматывает удочки. Боровский, разумеется, обезумев от горя, уже не способен следакам давать показания. Убивается, волосы рвет…
Впрочем, нет у него волос. И в состоянии он не в самом лучшем: от страха трясется. Слабак. А Карлуша боится оставлять его одного. Не одного, конечно, а с адвокатом, но Карлуша, по-видимому, кадр еще тот: все привык держать под контролем. И совсем не трус, в руках себя держит. Накачивает советами дружка, рекомендует наотрез отказаться от беседы с ментами…
Прислушавшись, Денисия поняла, что уже и не рекомендует, а настаивает, кричит:
— Никаких показаний! Скажи, что плохо тебе, что приступ сердечный. Как только Елена приедет или позвонит, сразу вызываю врача. Да, так даже лучше, сначала врача, а потом ментов. А ты, смотри, помалкивай. Сегодня вообще ничего не говори. Это нормально в твоем положении. Все поймут, погибла любимая жена. Эх, жалко, мне с тобой остаться нельзя.
— Почему? — удивился банкир.
— Негоже, чтобы в такой день нас вместе видели, — пояснил Карлуша.
— Да консьержка видела уже, и, Елена, если вернется, может увидеть.
— Бабы не в счет. Кто у них спрашивать будет?
Тем более про меня. Их сразу про Зойку начнут пытать. К тому же консьержка нас вместе не видела. Мы в подъезд заходили порознь. Не у тебя одного я здесь бываю. Я вне подозрений. Расправляться с твоей Зойкой у меня мотива не было.
Подумав, Карлуша добавил:
— Видимого мотива не было. Короче, как хочешь, но про меня знать менты не должны, и Елена твоя не должна меня видеть.
Денисия подумала: «А вот я бы с удовольствием глянула на тебя. Что ты за сволочь?»
Но приоткрыть дверцу шкафа она не решилась — слишком опасно, вдруг заскрипит.
Время шло, Елена не возвращалась и не звонила.
У Денисии от неудобной позы затекло все тело. Казалось, еще немного, и вывалится она из шкафа, что тот скелет.
«Зачем я тут сижу? — спрашивала у себя Денисия. — Бриллианты забрала, подслушала кое-что, можно дергать. Тем более что ничего нового эти убийцы не говорят».
Действительно, Боровский с Карлушей по сотому разу обсуждали, как надо себя вести, чтобы менты их не раскололи. Денисия надеялась узнать, почему они грохнули Зою, но об этом злодеи ни слова.
«Интересно, — подумала она, — что эти сволочи будут делать, когда узнают, что Зоя жива?»
И едва она так подумала, как раздался звонок и следом панический рев банкира:
— Что?! Мертва-а-а?!
— В каком состоянии сама Елена? — скороговоркой спросил Карлуша. — Если в нормальном, пусть лучше остается там.
— Да при чем тут Елена? — завопил банкир и дальше, видимо, уже обращаясь к домработнице:
— Какая Денисия? Сестра? Ничего не пойму… Как эта идиотка туда попала?
Скорей всего Елена спрашивала, что ей делать, потому что банкир проревел:
— В милицию, дура, звони! Что еще делать, если такие нам неприятности!
Карлуша разволновался:
— Какая сестра? О чем ты с ней говорил?
Боровский окончательно взбесился:
— Черти тебя на убийство надрали! На даче лежит мертвая Денисия, а не моя жена!
— Кто-кто? — опешил Карлуша. — Кто такая Денисия?
— Зоина родная сестра! Близняшка ее!
— Откуда она взялась у тебя на даче, эта близняшка? Как это получилось?
— Как угодно! — гаркнул Боровский и с обидой пояснил:
— С такой женушкой, как у меня, там мог и сам черт оказаться.
Карлуша вызверился:
— Ты сам себе выбрал такую жену. Шлюха, настоящая шлюха. Сколько раз тебе было говорено…
— Знаешь, не начинай. Легко перекладывать с больной головы на здоровую. Лучше давай вспоминай, кто был там под пледом, кого мы там кокнули?
— Да жену! Твою жену! — завопил Карлуша.
— Как бы не так! — завопил и Боровский. — Нет там моей жены! Домработница утверждает, что жену мою после видела, недавно совсем, а на даче лежит Денисия.
Карлуша выразил сомнение:
— Да как же Елена узнала, кто там лежит, если они близнецы, жена твоя и эта Денисия?
— Ее драное пальто там на вешалке висит, а в нем документы. И челочка! Челочка! Как можно было стрелять в лоб и не заметить челочки?
— Челочки? — задумчиво промямлил Карлуша.
— Да, челочки! Нет челочки у моей жены! — по-бабьи взвизгнул банкир и жалобно заскулил:
— Выходит, Зоя жива. Так где же она, моя Зоя? Елена видела ее. Зоя приходила сюда. Надо ей звонить. Надо ее найти. Если она узнает о смерти сестры, сразу поймет все. Утром у нас об этом деле серьезнейший был разговор, мы повздорили, потом я на дачу ее услал… Короче, Зойка не дура.
— Она-то не дура, да ты дурак! — взбесился Карлуша. — Ты же в комнату заходил, ты же сказал мне, что спит она, твоя Зойка! Неужели не видел челочки?
Банкир растерянно бубнил:
— Может, видел, может, не видел… Я тогда в таком состоянии был…
— Вот именно. С этой твоей молодой женой ты теперь все время не в том состоянии. Лучше скажи мне, что делать нам?
— Не знаю.
— Кого я спрашиваю? — взвыл Карлуша. — С кем советуюсь? Что ты, мозгляк, вообще можешь знать?
Теперь и я во всем сомневаюсь: Денисия там или Зоя?
— А что тут сомневаться? — промямлил Воровский. — Я по твоему совету слежку за женой устроил, вот Зоя и выкручивалась. Ей делать это просто, еще бы, четыре сестры. Как я об этом не подумал? Приказал ей быть на даче, вот она Денисию и послала вместо себя, а сама бегом к любовнику.
Карлуша презрительно хмыкнул:
— Ну ты и дурак. Слушай, ты вообще уверен, что утром со своей женой разговаривал? А жил ты с кем?
Может, эта хитрожопая Зоя какую-нибудь из своих сестер тебе подложила. А что, попросила за нее в постели твоей подежурить, а сама — налево. Не удивлюсь, если это так. Не удивлюсь, если теперь все сестры в курсе. Все сучки знают, что происходит там у тебя. Короче, убирать будем всех.
Банкир испугался:
— Как — всех?
— Всех сучек. Где уверенность, что нас видела Зоя? Может, на дачу тогда заскакивала ее очередная сестра. Черт знает! О чем ты думал, когда женился? Клонированная жена! В голове не укладывается.
Страшное дело! Так, время не терпит, — спохватился Карлуша. — Некогда мне здесь с тобой болтать. Где эти сучки живут? Давай мне их адреса.
Боровский запаниковал:
— Зачем? Что ты собираешься делать?
Раздался шлепок. Судя по всему, Карлуша залепил банкиру пощечину.
— Давай адреса! — завопил он. — Ни минуты нельзя медлить! Их надо прикончить раньше, чем эти цыпочки узнают о смерти сестры. Если они в курсе, могут кое-что сообразить. Со страха еще попрутся в милицию…
— Нет у меня их адресов, — плаксиво промямлил Боровский. — Одна в отеле каком-то горничной работает, другая — в кондитерском цехе при ресторане.
— При каком ресторане?
— Понятия не имею. Знаю только, что в центре Москвы. Та, что в кондитерском, Степанида, а Федора — горничная. Обе Гронские, как моя жена.
— Та-ак, — задумчиво пропел Карлуша, — спасибо и на этом. Я убегаю, а ты остаешься. Сиди сторожи, может, явится Зоя. Если что, сразу звони.
Мимо Денисии пронесся решительный топот, хлопнула дверь, и наступила тишина. В этой тишине вдруг раздался жалобный вой банкира. Он, как баба, рыдал, приговаривая:
— Зоенька, что ты натворила, Зоенька, Зоенька, любимая моя…
"Что делать? — растерялась Денисия и тут же решила:
— Надо выходить. Надо срочно спасать сестер".
Она бесшумно выбралась из шкафа и беспрепятственно проследовала к двери, даже открыла ее. Банкир в своем кабинете громко стенал и ничего не слышал. Можно было спокойно уйти, но Денисия повернула обратно. Захотелось взглянуть в подлые глаза банкира.
Глава 12
Вернуться толкнула Денисию ненависть (жгучая ненависть к банкиру), но лучше бы она не возвращалась. Какой сразу поднялся шум: крики, слезы, уговоры — невероятный ажиотаж.
Увидев ее, банкир с воплями: «Зоя, Зоя!» — упал на колени и начал молить.., о пощаде. Сначала Денисия испугалась, но затем, пользуясь случаем, попыталась выведать, что за разговор произошел у Воровского утром с сестрой, да какой там! Он твердил:
