Людмила Милевская - Вид транспорта — мужчина
— Бога-то хоть не поминай в делах своих грешных, — попросила Денисия, прислушиваясь к шуму в ушах.
Ей стало не по себе, дурно стало — сестрица средняя довела.
— Страшно мне, Федька, — заскулила она, — видела бы мамка тебя. Нет-нет да и подумаешь: вовремя болезная умерла. Это ж надо, какие у нас разговоры: этому дала, тому дала, даже до бога добралась.
— Да ладно тебе! — ничуть не смущаясь, воскликнула Федора. — Если бы я администратору не дала, до сих пор коридорной пахала бы. Фиг он перевел бы меня номерной. А у коридорной и работы больше, и платят меньше, и с публикой отношения совсем другие. Трудно, скажу тебе, налаживать отношения на ходу. Одно дело, когда богатей мимо тебя пробегает, а другое совсем, когда утром сама к нему вломишься с пылесосом в номер, а он лежит, от сна разомлевший, член под одеялом торчит трубой… Тут и бери его, пока тепленький!
— Кого? — сползая на пол, прошептала Денисия.
— Сначала член, а потом самого, — деловито пояснила Федора, окончательно добивая сестру.
Денисия еле успела добежать до унитаза и оставила там все, чем ее кормил в ресторане Сашка Гусаров. Страшно ее рвало, до слез, до спазмов в желудке.
Осознав, что натворила, с чувством глубокой вины Федора стояла рядом и, не зная, чем помочь сестренке, беспомощно приговаривала:
— Господи, вот ты глупая, господи, что же делать с тобой? Как уму-разуму научить? Эх, пропадешь!
Окончательно расправившись с обедом, Денисия сплюнула в последний раз в унитаз и сказала:
— Сама ты пропадешь со своими замашками. Не забывай, в мире свирепствует СПИД!
— Типун тебе на язык! — испуганно замахала руками Федора.
— Это тебе типун на язык. Наболтал твой язык мне такого, что хоть вешайся, хоть топись, — рассердилась Денисия и пригрозила:
— Если узнаю, что ты снова спала с Ароновым, зашибу!
— Бог с тобой, — испугалась Федора, — за кого ты меня принимаешь? Между прочим, ты сама виновата. В тот день ты должна была за меня дежурить.
Пообещала, да не пришла, вот бог и наказал тебя.
— Так что, будешь с Ароновым спать?!
— Нет, не буду. Как можно у сестры кобеля отбивать?
— Тьфу, пакость какая! — в сердцах сплюнула Денисия и ушла.
Куда пойдет жаловаться обиженная сестрой девушка?
Конечно же, к другой сестре. Запросто завалиться к Зойке было нельзя, поэтому Денисия отправилась к Степаниде. Отправилась с болью в душе, с жаждой упасть к сестренке на грудь да и выплакать вместе с ней их общее горе: Федька-то оказалась шалаво-ой — ой-ей-ей!
Хотела Денисия пожаловаться сестре, но как бы не так — вышло все по-другому. Простоватая Степанида обрадовалась:
— Денька, сама пришла, а то все по телефону!
Да с ходу и сообщила сестре:
— Знаешь, Денька, как мне повезло?
— Как?
— С самим Ароновым познакомилась.
— И что? — насторожилась Денисия.
— Сразу ему дала! — похвастала Степанида.
Денисия взвыла:
— У-У-У, змеи-и-и! Стервы! Шлюхи! Потаскушки! Бедная матушка, покойница! Видела бы она, каких подлых сестер мне в компанию родила!
Степанида удивилась очень-очень:
— Да что ты горюешь-то. Денька, Аронов обещал меня сделать звездой.
— У-у-у! — еще отчаянней взвыла Денисия. — Дуры вы дуры! Кому вы нужны? Размечтались! Трудиться совсем не хотят! В звезды все метят, въехать в рай норовят на чужом х..!
Доселе их Денька не умела крыть матом. Федька в этих делах была мастерица, сама Степка загинала неплохо, Зойка — тоже могла, а вот Денисия — никогда. Степанида опешила:
— Ты что, сестренка? Ругаешься, что ли?
— А как мне тут с вами молчать, не ругаться? Того и гляди все сестры мои на панель попадут!
— Тю-ю! — неосознанно подражая коллеге Зинаиде, удивилась Степанида. — Да с чего ты взяла, что мы пойдем на панель? Зойка сильно пошла? За банкира, хитрая, выскочила. Вот и мы с Федькой так же хотим. А то, что дала я Аронову, не волнуйся. Грех небольшой. Добра большого я, правда, от этого тоже не жду. Сиюминутица, ерунда. Так, блажь накатила на господинчика, вот и трахнул меня…
Слов у Денисии не нашлось, одни междометия.
— Э-э-э, ну и ну, — вздохнула она, имея в виду, что совсем ты, сестренка, б…, популярная личность в народе.
Степанида опомнилась и пояснила:
— Но звездой меня сделать он обещал. Кто его знает? Чем черт не шутит, в нашем подлунном бывает все. Глядишь, что-нибудь и обломится. Надо же как-то и нам выбиваться в люди.
Степаниде Денисия даже и объяснять не стала, что некоторым образом тоже знакома с Ароновым.
Лишь горестно покачала головой и сказала истину, которой очень верила сама и которой, как окончательно выяснилось, совсем не верили сестры:
— От жизни обломится тебе, если повыше подпрыгнешь да побольше кусок обломишь сама, а случится это, если учиться пойдешь и хорошее образование получишь. Только таким путем можно выбиться в люди, а ваши поиски богатых мужиков — это путь в рабство. Пока молодая, поиграется мужик с тобой, постареешь — выбросит и найдет другую. Не ленись, сестренка, учись-работай, на себя рассчитывай. Не ищи господ, стремись стать госпожой сама. Что за радость жить для себя? Интересно жить для людей, дела делать хорошие, полезные всем, а не только себе.
Займись стоящим, и жизнь сразу станет значительно интересней. А остальное само приложится: женихи, мужики…
«Ну и идейная Денька у нас, — подивилась Степанида, — вона какую толкнула речугу. Директор школы — тьфу против нее».
— Ага, приложится. Была халва надрывать пупок, — презрительно усмехнулась она. — Твой путь слишком длинный, а мне ждать неохота. Сразу всего хочу и себе, а не каким-то там людям.
— Хотеть не вредно…
Больше не стала распространяться Денисия перед Степанидой, ушла. Ушла мрачнее тучи. Случай с Ароновым ужасный, мерзкий, отвратительный. Сестры, как последние шлюхи, позорно себя повели, да заодно и ее опозорили. На душе было гадко, словно помоями Денисию облили.
Уже вернувшись домой и прокатывая в голове события ушедшего дня, вдруг поняла она, что Степка и с хозяином своим спит.
Поняла и сама ее оправдала: а как с ним не спать?
Выгонит. Степка его наложница, рабыня его. Власть для того и власть, чтобы ею пользоваться, и мужчины пользуются, пользуются своей властью…
Только считается, что у нас цивилизованное общество, но все приличные и денежные места почему-то занимают мужчины. Так им легче нас, женщин, держать в узде.
«Скрытое рабство, — уже засыпая, подумала Денисия. — Потому мужики и презирают деловых женщин. Это реакция их защитная: стоп! Опасно! Туда нельзя! Они же слабые, мужики, потому сильных баб и боятся, боятся им проиграть. А Сашка совсем не такой. Он все понимает. Он сильный…»
Глава 10
А утром взглянула на мир Денисия совсем другими глазами: ничего и не позор, сестры сами знают, как им жить, и пошел на фиг Аронов. Пусть думает все, что хочет. Не станет она перед ним оправдываться и вообще больше никогда его не увидит. Даже по телевизору. А увидит случайно, смотреть не станет.
Так решив, Денисия выбросила эти проблемы из головы, да и когда о них думать? Дел хватало. Были среди них и приятные, например, предстоящий прием. Позвонила Зойка:
— После четырех за платьем и туфлями забеги.
Не утерпела Денисия, забежала раньше, и вот результат: столкнулась с банкиром. Он обошел ее, как чумную, и презрительно усмехнулся:
— Ах какая челка! Теперь ты вылитая телка.
Денисия так растерялась, что на грубость вежливо вымолвила:
— Здрасте.
Не удостоил ответом банкир. Отвернулся и молча проследовал в лифт в сопровождении своей монументальной охраны.
«Вот оно, счастье, к которому стремятся Федька со Степкой, — подумала Денисия, невольно продолжая спор с сестрами. — Сегодня он презирает меня, завтра его презрение ляжет на Зойку. Он и сейчас уже жену не уважает, раз может так запросто пинать ее родню».
Однако в квартире банкира слегка пошатнулась ее уверенность в собственной правоте. И почти окончательно проиграла Денисия спор своим сестрам в гардеробной, куда впервые Зойка ее повела.
— Бог ты мой! — ахнула она. — Это же еще и не в каждом магазине увидишь столько!
Чего там только не было. Денисия даже не знала, что Зойка обладательница такого количества шуб.
А сколько обуви у нее! А платьев! Костюмов! Это ж замериться можно!
Впрочем, Зойка выбирать не дала, сразу сказала:
— Наденешь вот это и это.
И, схватив сестру за руку, в туалет потащила, подальше от «жучков». Там, среди кафеля, она гораздо уверенней себя почувствовала, спокойней. Уселась на унитаз и приказала:
— Рассказывай!
Денисия, поеживаясь, начала рассказывать, как Сашка выглядит, о чем говорили, куда водил, чем кормил. Зойка сыпала вопросами, задавала один за другим. Денисия даже начала опасаться, что опоздает на прием, но Зойка, вдруг глянув на часы, скомандовала:
— Все, хватит. Тебе пора. Завтра договорим. Прием у посла — святое.
