Дарья Донцова - Хождение под мухой
Надюша жаловалась, что он частенько ломается и приходится таскать сумки на горбу вверх. Да и вид из окон не слишком радовал. Одна часть комнат смотрела на узкий двор, заставленный гаражами, другая выходила окнами на шумную улицу, по которой потоком неслись машины. Рядом, около подъезда, находился магазин, возле которого вечно толклись старухи, выпрашивающие «на хлебушек», и бомжи, поджидающие пустые бутылки. Пару раз на моей памяти Надюша заговаривала о смене жилья, но дальше болтовни, как мне казалось, дело не шло. И вот теперь выясняется, что Киселева тайком проделала такой финт. Ну почему никому ничего не сказала? В продаже квартиры нет ничего особенного.
Спустившись вниз, я вздрогнула от холода. Совсем ума лишилась, иду с курткой в руках. Я посмотрела на вещь и ахнула. Надо же, потрясенная сообщением о том, что апартаменты сменили хозяев, я схватила чужую вещь. В моих руках была Надюшина красная куртка. Возвращаться назад не хотелось.
Я натянула на себя пахнущую незнакомыми духами вещь. Не слишком подходящая для холодного марта одежка, мой пуховик теплее. Наверное, следует подняться и произвести обмен. Но тут я вспомнила напряженное лицо Жанны, и это желание мигом испарилось. Ладно, будем считать, что мы с Надюшкой совершили обмен. Хорошо еще, что у ее куртки есть капюшон. Натянув его на голову, я нырнула в подземку. Надо съездить в агентство недвижимости, адрес которого сообщила мне противная Рафаилова.
Карбышева Елена Анатольевна оказалась спокойной, если не сказать флегматичной дамой неопределенного возраста. Есть такие странные женщины, которым одновременно можно дать тридцать, сорок или пятьдесят лет.
– Что-то никак не пойму, чего вы хотите? – протянула она.
– Квартиру, – принялась я растолковывать, – обязательно на Боровском проезде, желательно с мебелью. Не попадалась такая?
Елена Анатольевна включила компьютер, поводила мышкой по коврику и проблеяла:
– Нет, в нужном вам месте ничего нет.
– Надо же, – «растерялась» я, – неужели ничегошеньки нет?
– Не-а, – вновь совершенно спокойно заявила Карбышева.
– И ни разу не было? – решила я идти напролом.
– Было.
– Да ну? Правда?
– Да.
С такой чтобы разговаривать – надо сначала как следует каши поесть!
– И где?
– Вам зачем?
– Просто интересно.
Елена Анатольевна вновь щелкнула мышкой и сообщила:
– Киселева и Шевцов, муж с женой, только фамилии разные, продавали квартиру, правда, на последнем этаже. Уезжать собрались за рубеж на постоянное жительство. Жена, впрочем, уже там была, а супруг попросил с отсрочкой выезда.
– Это как?
– Ну сделку совершили в январе. Наше агентство само выкупает квартиры…
– Не понимаю.
Внезапно Елена Анатольевна вдохновенно произнесла:
– Сейчас объясню.
Я поудобней устроилась на стуле. Итак, спящая красавица решила разговориться.
– «Московские зори», – завела Карбышева, – предлагают уникальную услугу, идя навстречу пожеланиям клиентов…
Если отбросить все рекламные словеса, суть заключалась в следующем. Агентство по заниженной цене само выкупало у клиентов квартиры, а потом искало других владельцев. Продающая сторона теряла в деньгах, зато выигрывала во времени. Многих такой поворот событий устраивал, вот люди и совершали сделки. Агентство, естественно, не оставалось внакладе, и все были довольны.
Богдан обратился к Карбышевой в самом начале января. По закону, продав жилплощадь, он обязан был в течение трех недель съехать, но Шевцов специально оговорил в договоре: он освободит квартиру десятого марта.
Агентство пошло навстречу клиенту, заплатило деньги и продало жилплощадь Рафаиловой, предупредив ту, что ключи она получит десятого марта, а въезжать может одиннадцатого. Что и было выполнено. Десятого числа Жанна явилась в «Московские зори», где ей вручили связку ключей.
– Она осталась очень довольна, – бойко вещала Карбышева, – получила, что хотела. Желала, как вы, с обстановкой.
Я подавила в себе вопрос: «Почему?» Ну зачем человеку приобретать квартиру с чужими вещами. Хотя, может, она думает ее сдавать?
– Вы говорили, что всеми делами занимался муж, разве так можно? Вроде нужны подписи всех членов семьи…
– Верно, – кивнула Елена Анатольевна, – только он принес нотариально заверенные документы, разрешение от супруги на продажу квартиры и генеральную доверенность на ведение всех дел от нее же. А почему вас заинтересовала эта, вполне обычная ситуация?
– Да вот, хочу поменять квартиру, а муж за границей, – вывернулась я.
– Несите доверенность, и делу конец, – заверила меня Карбышева.
Я вышла из агентства разочарованная, но не сломленная. Версия наследника казалась такой привлекательной. Но у Богдана с Надеждой имелась еще клиника! Поразмыслив, я набрала телефон помощника Богдана Егора Правдина, очаровательного парня, просто душку, готового всегда прийти на помощь друзьям.
– Слушаю, – ответил мужчина.
– Егорчик, – попросила я, – будь другом, скажи, к тебе можно подъехать?
– Что стряслось, заболела?
– Здорова, как корова, просто поговорить хочу.
– Ладно, – легко согласился Правдин, – валяй, буду ждать.
Я ринулась к метро. Егор открытый, общительный человек, если что знает, обязательно расскажет. И потом, кто, как не заместитель Богдана, в курсе всех его финансовых дел?
Увидев меня, Правдин мгновенно вытащил из бара бутылку коньяка и крекеры.
– Что ты, – замахала я руками.
– Тогда кофе, – не сдался он и включил симпатичный белый агрегат, – с сахаром? Или бережешь фигуру?
Я улыбнулась:
– Нельзя потерять то, чего не имеешь.
– Дорогая, ты изумительно выглядишь, – заквохтал Правдин и, показывая на свой весьма объемистый живот, заявил: – Вот я совсем на сардельку стал похож, закабанел весь.
– Мужчина должен быть корпулентным, – вежливо ответила я.
Очевидно, посчитав на этом обмен любезностями законченным, мой собеседник вздохнул и поинтересовался:
– Что привело тебя в нашу скорбную обитель?
– Ты знаешь о том, что случилось с Надей?
Егор посерьезнел:
– Да, звонили из милиции, ужасно, конечно, только я чего-то подобного ждал.
– Почему?
Правдин вздохнул:
– Они так любили друг друга, просто попугайчики-неразлучники. Я им даже завидовал, мне ни в одном браке не повезло. Вечно бабы грызли, требовали денег, занудничали… Мрак! А Надюша всегда такая милая, никогда Богдану не перечила, не спорила с ним. Ее тут все любили. Вроде начальство, но никогда не заносилась, не выпендривалась, да и врачом отличным была.
– Да, – вздохнула я, – что же теперь с клиникой будет!
– Ничего, – пожал Правдин плечами, – работать станем, как и раньше. Жаль, конечно, Богдана и Надюшу, только, думается, она все равно жить не смогла бы. Прямо потерянная после похорон бродила…
– Что же с вами теперь будет? – повторила я.
– С кем? – изумился Егорка.
– Я имею в виду клинику… Кто хозяином станет?
Правдин вздернул брови:
– Как работали, так и будем работать. С хозяевами, слава богу, ничего не случилось.
– Как это? – подскочила я. – Ну и чушь ты городишь. Богдан с Надюшей погибли…
– Клиника принадлежит троим, – спокойно пояснил Егор, – мне, Алику Ретвинскому и Сергею Бокову.
– Ничего не понимаю! Разве не Богдан с Надей владельцы?
Егор вздохнул:
– В конце декабря они продали ее нам.
– Почему?
– Богдан задумал новый проект, – объяснил Егор, – хотел построить больничный комплекс: поликлинику, больницу, реабилитационный санаторий. Предполагалось все разместить в Подмосковье. Вот они с Надей и решили продать это заведение, где мы сейчас сидим, и начать стройку. Дело, сама понимаешь, муторное. Сделку мы совершили в самом конце года, 30 декабря, потом десять дней новогодних праздников, затем Богдан на две недели улетел в Таиланд, там был семинар по восточной медицине, словом, всеми делами он начал заниматься в январе и, насколько я знаю, нашел подходящее место для строительства, но пока ничего не оформлял, колебался.
– Но они никому не рассказали о своих планах?!
Егор сморщился:
– А почему они должны были трубить на всех углах о затеваемом предприятии?
– Но Богдан сидел в кабинете главного врача!
– Правильно, он им и был, мы не собирались его выгонять. Шевцов – великолепный администратор, хороший специалист, клинику создал с нуля. Такими сотрудниками не разбрасываются. Богдан хотел совместить две работы. Он был молод, здоров, энергичен… Кто же мог подумать, что случится такой ужас? Мы собирались потом объединиться: клиника и его центр.
– Ты что же, был с ним в момент аварии?
Егор кивнул.
– Расскажи, что у вас стряслось.
– Лампа, а ты зачем пришла? Поговорить о Богдане с Надей или по делу?
– Это и есть мое дело.
– Да? – удивился Правдин.
