Девица высокого помета - Маргарита Эдуардовна Южина

Машка закинула руки за голову и мечтательно прикрыла глаза. Сашка вздохнула — похоже, у сестрицы начинался очередной брачный период.

— Представляю… — резко прервала она мечтания близняшки. — Но знаешь, давай, все же, сначала мы с тобой обсуждаем, а уж потом все остальные.

— Хорошо. Ты ж меня знаешь, я — никому.

В пятницу были похороны. За день до этого сестры узнали, где будут хоронить Ассирию, а потом уже выбрали могилку, где они будут «оплакивать свою родственницу». Это была заброшенная могила какой-то бабушки. Травы здесь было столько, что можно было спрятать и верблюда.

Сыщицы подготовились серьезно. Сашка была одета в темную старушечью кофту, в какую-то рябую юбку и подвязана платком в белый горох. Машка и вовсе «косила» под мужика. Старые джинсы, куртка не первой свежести, да еще и шляпа, снятая с соседского пугала.

Пришли сюда сестры за полчаса до похорон Ассирии.

— Камеру принесла? — спросила Маша.

Саша достала из коробочки небольшую камеру и принялась закреплять ее на кресте, замаскировав новеньким веночком. Машка все это время активно дергала пожелтевшую траву.

— Маш! Ты сильно-то не старайся, а то будем здесь торчать, как два волоса на лысине! Нам же спрятаться где-то надо, чтобы в глаза не бросаться.

Машка немедленно бросила дергать сено, уселась на низенькую скамеечку, тут и показалась похоронная процессия, которая не спеша, двигалась к выкопанной могиле.

— Сашка, давай, снимай на телефон, — зашипела Машка, как-то странно припрыгивая возле могилки старушки.

— Маша, мать твою! — прошипела сестра. — Что ж ты скачешь, как крольчиха на свидании! Быстро схватила бутылку с водой и начала мыть крест… Спокойно начала мыть… Ого… а чего ж народу — то почти совсем нет?

Машка лила воду из бутылки и разглядывала, кто выходит из автобуса. Народу, и в самом деле, было очень мало.

— Зато главные лица в сборе, — фыркнула она.

— Ты про Пашку?

— Чего это? Я про… да то что — сама не видишь?

— Да что ж такое-то! — выдохнула Сашка.

Возле белоснежного гроба, усыпанного цветами, стоял поникший Пашка, какая-то помятая тетка с толстым животом, девушка бледного вида в огромных очках… ветеринар — что удивительно, и… ну как же без нее — рыдала навзрыд Алина.

— Нет, ты на нее посмотри, — шипела Сашка. — Она еще и вопит от горя!

— Ага… Глянь, как к Пашкиному плечику припадает, — хихикала Машка. — Того и гляди, сама в могилку кинется.

— Кстати, зря мы не пошли. Некому нас было бы прогонять. И шум бы никто не стал поднимать.

— Это потому что мы не пошли. А если б пришли, сто пудов, нашлась бы какая-нибудь зараза, которая устроила бы панихид-шоу. А сейчас… все чинненько и блахородненько.

— И чёйта вы тута делаете? — вдруг раздался мужской голос совсем рядом.

Сестры оглянулись. Рядом с ними стоял пьяненький мужик совсем не доброжелательного вида.

— А ты кто такой будешь, мил человек? — отчего-то по-монашески тоненьким голоском запела Машка, совсем забыв, что по легенде она мужик.

— Я отец … тьфу ты, я сын бабки Матрены! — сурово надвигался на сестер мужик. — Это моя могила!

— А мы…

— А я знаю, кто вы! — рычал мужик. — Ты — Файка, сестра ее. Тетка моя.

— Да, — старательно заулыбалась Сашка. — Это я.

— Ты ее и убила, сволочь такая! — еще страшнее рычал мужик. — Еще и мужика своего притащила… А чейта он у тебя пищит-то? Евнух, что ли?

Машка теперь только кивала.

Вообще, сестрам надо было бы следить за похоронами, но этот мужик, будь он неладен…

— Давайте, мы быстренько на могилке приберемся, а потом вы и зайдете, — предложила Сашка.

— Вы мне мозги не это… не пудрите, — отчего-то все больше накалялся незнакомец. — Быстро, Файка, отвечай, зачем мою мать грохнула?!

— Я не Файка, на минуточку… — пришлось признаться Сашке. — Мы с вашей маменькой… мы просто были подругами… Вот я и…

— Ха! Ей было 91 год, а тебе… сорок, хороша подружка, — не поверил мужик.

— Каких это со-о-о-орок! — за сестрицу возмутилась Машка. — Да нам…

— А ты ваще молчай! — рыкнул мужик и замахнулся на Машку кулаком.

В следующую секунду люди, которые пришли попрощаться с Ассирией, видели следующую картину — на соседней могиле тщедушный мужичок прыгал вокруг высокого мужика, то и дело пиная бедолагу в туловище. Рядом стояла женщина в платочке, спокойно смотрела совсем в другую сторону и даже снимала похоронную процессию Ассирии на телефон. На скачущих человечков рядом с собой она предпочитала не отвлекаться.

В конце концов, мужик, на которого нападал небольшой мужичонка, не выдержал и ретировался. И возле могилки старушки опять воцарился мир и спокойствие.

— Нет, ты посмотри, что делается, — фыркнула Машка, поправляя сползающие штаны.

В это время возле могилы Ассирии вперед выступила Алина и, утирая крокодильи слезы, что-то стала говорить, размахивая руками. Гости, видимо, не ожидали столь яркого монолога, потому что смотрели на оратора, вытаращив глаза. Показав пример, как надо горевать, Алина, согнувшись, отошла, припала на грудь Пашки, да там и замерла в бессилии от горя. Глядя на нее вперед вышла помятая женщина и начала показывать, как ей горько от того, что мир утратил Ассирию. Она даже заламывала руки, до чего Алина явно не топетрила. Отработав свое, женщина оглянулась и в горьком бессилии направилась урониться на грудь ветеринара. У того с реакцией был полный порядок, поэтому он быстро наклонился, дабы бросить ком земли в могилу. Расстроенная баба, закинув голову, отправилась на плечо многострадального Пашки. Пашка среагировать не успел, зато отреагировала Алина. Толстой бутылочной ножкой она отпнула соперницу и продолжала выть, устроившись на плече Павла поудобнее. Такое поведение покоробило женщину, она собралась было Алину откинуть вообще к другой могиле, но Пашка зарычал медведем:

— Пррррекрастить! Развели тут…

Женщины смиренно притихли. Очень скоро вся процессия потянулась к автобусу.

— Сашка, давай за ними, — подскочила Марья. — Ты к ним попросись, а я на машине. Надо хоть с кем-то переговорить.

Сашка кивнула и быстро направилась к автобусу.

— Вы меня немного не добросите, — писклявым голоском спросила она.

— Сашка, ты что ли? — удивилась Алина. — А чего это за тряпье на тебе? Садись! … Водитель! Нам в кафе… Саш, кофейку попьем?

— Сейчас все едем в поминальный зал, — сквозь зубы процедил Пашка. — Саш, садись.

Сашка вошла в автобус, но села не с Алиной или с Павлом, а рядом с незнакомой девушкой в огромных очках.

— Здрассьте… а вы кто такая будете? — сразу стала расспрашивать она.