Незнакомец. Суровый батя для двойняшек - Регина Янтарная
– Откуда?
– Я лично поставила, – Мила горделиво вздергивает красивый носик.
Хмыкаю.
– Эти богатеи думают, что ты дорогостоящий специалист, на все руки мастер, а ты просто выведываешь их секреты. Умно.
– Не говори! Прекрасная работа! – смеется Злата – Мила. – Каждое утро просыпаюсь и думаю, сегодня мне засадят или нет… пулю имею ввиду, – смеется, глядя в мое озадаченное лицо.
– Ну тебя с твоими шутками.
– Смирись!
Громкий звонок мобильного. Смотрю на экран, отвечаю Угрюмому.
– Маша узнала правду..
– Что???
– Подслушала, что я здоров и вызвал ее к себе обманом.
– Где она сейчас? – зло сминаю чек за покупки, который до этого держал в руке. Рука машинально сжимается в огромный кулак. Была бы возможность, сейчас бы зарядил Угрюмому промеж глаз. Это надо было так накосячить. Не закрыть дверь, не проверить, что тебя не подслушивают.
Стареет босс.
– У себя в комнате спряталась. Вещи собрала. Барабанит в дверь, чтобы выпустили. Если ты сейчас же не приедешь, я запру эту маленькую неблагодарную дрянь в подвале. Пускай посидит там до утра. Авось поумнеет.
– Дрянь!..
– Именно, дрянь. Я ее рожал, содержал, воспитывал. А она не захотела контейнером стать!
– Каким к черту контейнером? – не въезжаю вообще в то, что говорит Егор.
– Наследников не хочет моих рожать! Ну ничего! Ты ей устроишь завтра горячую брачную ночь!
Ужас застревает в горле комом, я едва могу дышать.
Вдох-выдох. Выдох-выдох.
Не помогает. Сейчас сорвусь.
– Прямо завтра заряди ей парочку! – продолжает настаивать Угрюмый. Плохие у меня предчувствия. Лучше поторопиться со всем этим.
Вдох-выдох… сейчас пошлю его на…
Теплая рука Синичкиной оказывается в моей руке. Мила отчаянно мотает головой и вращает бешено глазами.
Вдох-выдох… медленно прихожу в себя. Выдыхаю.
– Угрюмый, не трогай ее. В подвал не запирай. Пускай долбится в дверь. Сейчас приеду, успокою.
– Ты уж там приголубь ее. Что еще бабам надо? Только ласка, – босс отключается.
– Одноклеточное животное! – шиплю я. – По его мнению женщины – это инкубаторы, которые годны только для одного – рожать наследников.
– Что делать будешь? – Злата гладит меня по руке.
– Уж точно не наследников Угрюмого! – рявкаю я.
– Давай вместе покумекаем, как избежать того самого…
– Чо думать-то! – рычу зло. – Операцию нужно поскорее завершить. Тогда Машу отправим домой, а я к себе домой к невесте поеду. Забуду всё это как кошмарный сон.
– Тебе не жалко девчонку?
– О чем ты?
– Даже если… Вернее не так… Чем скорее Угрюмого закроют, тем быстрее грохнут его дочь. Деяния ее отца уже подписали приговор девчонке.
– Ты что предлагаешь? Взять ее с собой и охранять?! – всё плывет перед глазами. Какая-то бесконечная безнадега. Мать ее.
– Поехали! – даю указание водителю, и машина моментально срывается с места.
А у меня в мозгу так и остаются отпечатки слов Синичкиной: – Маше уже подписали приговор.
Глава 12
Седой
– Как она спрашиваю у охранника, стоящего у дверей Машиной комнаты.
– Не знаю, – отвечает безразличным голосом. – Десять минут назад последний раз стукнула по двери, ойкнула, заревела. И спустя пару минут заткнулась.
– Замолчала, – рявкаю я.
– Что? – округляет тупые глаза.
– Не заткнулась, а замолчала, – говорю зло.
– Какая разница.
– Ты хоть проверил, что с ней?
Мотает своей тупой башкой.
– Зачем? Угрюмый сказал, что она плохо себя вела, а по правилам этого места, если плохо себя вел, значит, наказан.
– Дебил, – скриплю зубами. – Она же девочка. Нежная молодая. Могла руку поранить, – едва справляюсь с чувствами.
Охранник открывает мне дверь, и я вхожу в комнату. У порога стоит чемодан, лежит дорожная сумка. Сама Маша сидит на полу, держит одной рукой вторую. Окровавленную.
– Мать твою! – гранатовое пятно растеклось на светлом пушистом ковре. И я стопорюсь. Вид крови возвращает мне свежие воспоминания предпоследнего задания, когда всё пошло не по плану. И пострадали домочадцы.
Пока меня душит воспоминание и жжет душу, Машенька терпеливо глядит на меня. Ее ангельское личико заревано. Так и хочется взять девчонку на руки и пожалеть.
– Яр! Принеси большую аптечку. Ту что для ран, – командую охраннику за дверями.
– Не надо мне от вас обоих ничего, – выдает звонким голоском Маша. – Я в больницу поеду, там мне заштопают рану.
– Нет. В больницу ты не поедешь, – отвечаю жестко. – Я сам тебе всё что надо заштопаю. Поняла? – смотрю на девчонку угрожающе. Так для профилактики. А еще для того, чтобы разогнать теплые чувства в груди, которые появились у меня при виде раненного обиженного жизнью и родным отцом воробья.
– Пустите меня в больницу, – шепчет Маша, пытаясь встать на ноги. Все плывет перед ее глазами, она качается и обмякает у меня на руках.
Вроде немного крови потеряла, но видно, испугалась. А может, голодная и никто ее больше не кормил сегодня, кроме меня.
Ну да. Угрюмый же наказал дочь за непослушание.
Мерзавец!
Когда у меня будет дочь, я буду обращаться с ней как с хрустальной вазой. И никому не позволю обижать мою малышку.
Яр приносит аптечку, и я смываю кровь с руки девушки.
– Рана глубокая, как ты умудрилась?
– Там гвоздь был, я не заметила, – шепчет и вскрикивает, пока обрабатываю рану перекисью.
– Я бы сказал, что до свадьбы заживет, но увы и ах, нет.
Маша вскидывается на меня и начинает снова плакать.
– Не реви, дурында! Штопать не нужно, – прячу толстую иглу в аптечку. – Так заживет, – накладываю повязку.
Меня топит холодная ярость. Как можно так обращаться с собственной дочерью?
Нелюдь!
Едва заканчиваю процедуру, как в комнату заходит Угрюмый. Бросает угрюмый взгляд на всю эту сцену с аптечкой, кровавыми салфетками, заплаканной дочерью. Заканчивает босс свой досмотр мною – скользит по моему лицу. И я реально впервые пугаюсь этого монстра. Если он с дочерью такое сделал, то что другие? Мусор под его ногами, от которого нужно избавиться.
Проглатываю ком невысказанного страха, застрявший в горле и тихо отвечаю на его немой вопрос.
– Всё в порядке. Маша просто гвоздь не увидела…
– А я-то думал, шантажировать меня вздумала.
– Нет, – тихо отвечает девушка.
– Ладно, – босс идет на выход. Поднимаюсь, хочу проследовать за ним. Он оборачивается, глядит на меня непонимающе. – Седой, куда собрался? Маша твоя, тебе ее и охранять.
– Но я…
– Ты же видишь, какая она безалаберная. Чтобы до завтрашнего дня ненароком не покалечилась, лучше ей быть с тобой.
Плевать, что там говорит этот мужлан.
Всё равно не останусь с ночевкой в этой комнате!
Угрюмый бросает на дочь пренебрежительный взгляд и выдыхает такое, что даже у
