Ирина Андросова - Бойфренд для няни
— Маргарита, это Антон Смирнов, помните такого? — многозначительно осведомился густой баритон на том конце провода, и у меня побежали мурашки по спине. Даже голос по телефону у историка был как у моего бывшего муженька Витальки!
Стараясь скрыть охватившее меня чувство неприязни, я передернула плечами, как если бы дотронулась до слизняка, и холодно сказала:
— Чему обязана?..
— Бросьте ваш официальный тон, — весело проговорил историк. — Приходите в кафе «Прелюдия», поговорим в неформальной обстановке.
— В «Прелюдию» не пойду, мне название не нравится, — пробормотала я, с трудом сдерживая рвущихся на лестничную площадку деток Кашкиных, готовых к походу в магазин.
— Экая вы строптивая… — с раздражением откликнулся Антон Смирнов. — Я же не прошу вас стать моей женой, а прошу уделить мне десять минут вашего драгоценного времени, не более того. Шашлычная у метро вас устроит?
Дальше препираться было некогда, и я согласилась на встречу с пластиковым красавцем Антоном в сомнительной забегаловке, мечтая успеть в торговый центр и нарядить всех Кашкиных до закрытия секции с традиционным названием «Детский мир». И мне это почти удалось — если бы не капризы Лизаветы, распоряжение директора школы было бы выполнено этим же вечером. А так мы смогли подобрать славный костюмчик для Ромки, миленькую юбочку с жилеткой для Светика, а вот на Лизе произошел сбой. Старшая из трио Кашкиных небрежно пролистала все вешалки с подростковой одеждой, скучной, как одеяние монашек, и независимой походкой направилась в бутик с многообещающим названием «Мода Италии».
— Лиз, может, все-таки в «Детском мире» что-нибудь подберем? — попробовала было я остановить девчонку.
— Ага, щазз! — усмехнулась ученица старших классов. — Что я, на помойке себя нашла? Вон то платьице на манекене вроде бы ничего…
Я перевела глаза туда, куда указывал Лизин палец, и чуть не упала. Черный шелк пышной юбки струился до самого пола, эффектно гармонируя с кружевным декольтированным корсажем. Платье королевы, да и только.
Я шагнула к витрине, взглянула на ценник и присвистнула. Цена поражала не меньше наряда. Честно говоря, нам не хватило бы и на рукава. И это при том, что на Лизаветины нужды у меня осталась половина взятой из обувной коробки суммы — деньги, на мой взгляд, вполне приличные даже для взрослого человека.
— Лиз, ну не в школу же в таком ходить, — одернула я модницу.
— А чего не в школу-то? — надулась она. И гундосо затянула: — Как им — так все! Как мне — так ничего! Светка попросила юбку с фиолетовой лошадью — ей купили, Ромке штаны с тысячей карманов — пожалуйста, а мне, значит, приличное платье нельзя, да?
Девчонка нахохлилась и отвернулась в сторону, сделавшись похожей в своем новом макияже на обиженную ворону. И тут взгляд ее упал на стойку с чулками. Лизка мигом сцапала черный сетчатый чулок, вывешенный над прилавком как образец, и, сопя, натянула себе на руку. Пальцы проскользнули сквозь крупное плетение на манер перчатки-митенки, и Лиза, вытянув руку, начала любоваться на то, что получилось.
— Класс! — поворачивая перед собой ладошку то вправо, то влево, говорила воображуля. — А с тем черным платьицем было бы вообще супер! Я в Инете читала, что готичная мода имеет свои тренды, и, по-моему, это самое то.
Пока Лизавета примеряла чулки, остальные члены клана Кашкиных тоже не тратили времени даром. Светик тянула меня в сторону стойки с мороженым, Ромка нудил про фильмы о драконах, увлекая в салон видеопродукции, но я проявила твердость. Подтащила детей к себе, шикнула на них и, оплатив Лизкину сетчатую обновку, великодушно разрешила:
— Ну, иди, Лиз, примерь то платье…
Мы всем табором ввалились в пафосный салон с двумя вышколенными продавщицами, и моя подопечная, смущаясь, ткнула пальцем в разряженный манекен.
— Простите, можно примерить это платье? — робко спросила Лиза у румяной толстушки с улыбчивым лицом.
— Конечно, — охотно откликнулась та и кинула тревожный взгляд на свою коллегу, восседавшую за кассой.
Кассирша завела глаза под образа и пожала угловатыми плечами, и я подумала, что таким вот образом сотрудница «Моды Италии» выражает сомнение в нашей платежеспособности. Но дело оказалось не в этом. Пока я отгоняла Светика от женского манекена, запрещая ей лизать хромированную подставку, Лизавета перекинула платье через руку и скрылась в примерочной. Выскочила она оттуда минуты через две, задыхаясь и хватая ртом воздух.
— Что, не подошло? — участливо спросила румяная толстушка.
— В груди что-то тянет, — выдавила из себя покрасневшая девчонка и кинула платье на прилавок, как ядовитую змею.
— Лиз, что случилось? — зашептала я, склоняясь к Лизкиному уху и стараясь, чтобы ее длинные волосы не лезли мне в рот.
— Оно, зараза, воняет, как папины носки недельной носки, — с трудом восстанавливая дыхание и постепенно принимая исходный цвет лица, шепотом откликнулась Лизавета. — Гадость редкая, да еще за бешеные деньги!
Продавщицы понимающе переглянулись, и улыбчивая толстушка, прогнав Светика с подставки, принялась снова натягивать платье на манекен, бормоча себе под нос:
— Уже и дезодорантом брызгали, и духами душили, ничего не помогает. В химчистку, что ли, сдать? Могут испортить, вещь-то дорогая, фирменная…
Я тогда еще, помнится, здорово удивилась и подумала, что если даже бутики не застрахованы от подобных неприятностей, что уж говорить о торговых точках на вещевых рынках, где меряют наряды все, кому не лень?
От философских размышлений меня отвлек новый посетитель. Вальяжного вида господин, обвешанный пакетами с логотипами элитной торговой сети, вошел в бутик и неторопливо двинулся в глубь магазина. Скользнул глазами по толстушке, одарил мимолетным кивком даму за кассой и небрежным жестом кинул на прилавок красивый черный пакет, на котором было написано золотой вязью «Мода Италии».
— Будьте любезны, оформите возврат товара, — проговорил он раскатистым басом, снисходительно посматривая на кассиршу. — Жене, знаете ли, не подошло…
Ромка перестал теребить пластырь на руке и ныть, требуя отпустить его к кассам кинотеатра на второй этаж, чтобы посмотреть, что там идет, и, приоткрыв рот, приблизился к прилавку. При этом парень не сводил зачарованных глаз с нового посетителя бутика, пристально изучая его гладкое лицо и поджарую фигуру в отлично сшитом костюме. Кассирша тоже не спускала с клиента густо накрашенных глаз, но выглядела при этом совсем иначе. Дама побагровела, втянула воздух раздутыми ноздрями, как бык перед атакой, и яростно отчеканила:
— Ничего. Назад. Брать. Не буду!
— По закону я имею право сдать товар в течение двух недель с момента покупки, — ровным тоном заявил клиент. — Взгляните на вещь, внешний вид изделия не нарушен, ярлыки на месте, само платье в целости и сохранности. Так что будьте любезны, примите товар, отдайте мне сорок тысяч, и разойдемся миром.
— Люб, он над нами издевается! — плачущим голосом прокричала кассирша, оборачиваясь к румяной продавщице.
— Иду, Ириш! — откликнулась та.
Улыбчивая Люба торопливо закончила наряжать манекен и ринулась на подмогу коллеге.
— Вы у нас покупаете уже третье платье из самых дорогих и все время приносите товар назад, — наступая грудью на врага, зачастила толстушка. — Интересно получается — ни одна вещь вашей жене не подходит!
— Имею полное право! Я адвокат и законы знаю, — начал раздражаться вальяжный господин.
— После вашей супруги мы не можем продать ни одной вещи! — гневно прокричала кассирша.
— Да уж, воняют они так, что хоть святых выноси! — поддержала ее товарка.
— Не порите чушь, моя жена всего-то и делает, что примеряет обновку, видит, что вещь ей не подходит, и сразу же снимает! — отпирался клиент.
— Откуда мы знаем, может, она шастает в наших нарядах по приемам, потеет там, как лошадь, а потом отправляет вас сдавать одежду назад? — надрывалась на весь этаж воинственная толстушка. Вдруг она вытянула шею в сторону дверей и закричала особенно пронзительно и тонко: — Лидия Петровна, полюбуйтесь, тот самый красавец пожаловал! Опять платье назад притащил!
