Иоанна Хмелевская - Слепое счастье

— Древнее погребение, — с восхищением шептала она. — И как минимум тысячелетней давности. Наконец-то нам удалось найти хоть что-то ценное! И настоящее...

— А ты думала, что все это туфта и фотомонтаж? — недовольно спросил Янушек, слегка разочарованный превращением места серьезного преступления в какой-то там труплявый мавзолей. — Что они сами фабрикуют это старье и проают в музеи?

Мальчишка подошел поближе и, оборвав свои замечания об археологах, быстро наклонился и поднял что-то с земли, рассыпанной под кустом.

— Эй, смотрите, а это, случайно, не наконечник стрелы? Точно вам говорю — самый настоящий наконечник!

Потрясающее археологическое открытие оказалось самой что ни на есть реальностью. Взрытый пригорок таил в себе истинные сокровища, правда, в безобразнейшем состоянии. Достаточно было чуть копнуть землю, чтобы обнаружить фрагменты скелетов, отдельные кости, множество наконечников и дротиков и прочие древности, грязные, заржавевшие, не пощаженные временем, но, вне всякого сомнения, чрезвычайно ценные и древние, которые трудно было идентифицировать. Таинственные злоумышленники перерыли большую часть холма, разбросав вокруг то, что не представляло для них интереса, а затем, по-видимому, сгребли все назад и утрамбовали. Найденный Янушеком череп тоже был отброшен за ненадобностью и откатился в кусты, причем никто даже не потрудился его поискать, чтобы зарыть назад.

— Ну и ну! — с восхищением произнес Зигмунт. — Чтоб мне провалиться, вот это находка! Интересно, а что в этих местах такое было, я имею в виду в историческом смысле?

Тереска лихорадочно попыталась вспомнить.

— В том-то и дело, что вроде бы ничего. Римские влияния, конечно, могли сюда проникать, но, скорее, слабо... О миграциях древних народов в этих краях я ничего не слышала... Торговые пути проходили южнее, никаких великих сражений... О раскопках в этом регионе вообще не известно...

— А захоронение — есть! — прервала рассуждения подруги Шпулька. — И это лучшее доказательство, что здесь что-то было! Прямо чудо какое-то! После стольких усилий и поисков так просто найти...

— Ничего себе просто! — обиженно фыркнул Янушек.

— Что значит, после стольких усилий? — с подозрением спросил Зигмунт. — Как-то я до сих пор не замечал, чтобы ты носилась по родному краю в поисках археологических древностей. И с лопатой ни разу тебя не видел. После чьих это усилий?

— Наших, конечно! Хорошенькое дело, не замечал. Я же тебе сто раз рассказывала! Она меня впутала в жуткую уголовщину, и все каникулы мы с этим делом возились, между прочим, с опасностью для жизни! Я-то думала, что речь идет о настоящих сокровищах, памятниках старины, и только поэтому согласилась. Думала, хоть что-то удастся вернуть, ведь у нас столько всего разворовали, столько уничтожили! А потом оказалось, что это была сплошная ерунда, золото всякое, доллары, да разные довоенные побрякушки...

— А, помню, что-то ты об этом говорила. И впрямь золото, доллары и довоенная бижутерия — это, конечно, ерунда, я бы даже сказал, просто дрянь. Только ты рассказывала тогда о каких-то там аферах, а не о древностях.

— Мы и вправду думали, что найдем настоящие предметы старины, — вздохнула Тереска. — Знаешь, ведь в других странах музеи прямо ломятся, а у нас что? Фиг с маслом! Юрек говорил...

— Какой Юрек?

— Мой двоюродный брат. Говорил, что в Копенгагене целый этаж в музее — одни ложки. Понял? Тысячи ложек! Миллионы...

— А ножи и вилки? — вдруг заинтересовался Янушек.

— Что? Отстань. Вилка появилась только в четырнадцатом веке. А тетя говорила, что в Лувре есть галерея длиной в целый километр, а в ней — одни только мелкие предметы повседневного использования! И украшения! А у нас что?

Обсуждаемая тема всегда ужасно волновала Тереску. Девчонка горячо переживала из-за ущерба, понесенного страной в результате многочисленных войн и прочих исторических катастроф, и мечтала придумать какой-нибудь необыкновенный способ, который помог бы хоть частично восполнить национальные потери.

— Здесь нельзя больше ничего трогать. Для археологов страшно важно, где что лежит и каким образом. Тут и так вон какое безобразие учинили. Надо им немедленно сообщить!

— Кому?

— Археологам, конечно! Зигмунт, бери велосипед и дуй в первую попавшуюся деревню прямиком в милицию. У них узнаешь, где здесь ближайший музей.

— Погоди, погоди! — вмешался Янушек. — Ишь какая прыткая! Он еще, чего доброго, сразу найдет. Они сюда примчатся, и что тогда?

— Как что? Очень хорошо! Они и должны примчаться!

— Ага! Разбежалась! А раки?

— Что раки?

— Ты совсем от радости сбрендила! Мало того что нас прогонят, еще и всю живность распугают! О том, чтобы ловить, и не мечтай тогда! А еще хуже, того и гляди, сами все выловят. Я тут о всякие там исторические черепа спотыкаюсь как последний идиот, рискую, а вы хотите все профукать?!

— О Господи! — вздохнула Шгщулька.

— А он, пожалуй, прав, — озабоченно согласился Зигмунт и вдруг спохватился. — Погодите, а кого ты, собственно, собираешься информировать обо всем этом? Ты считаешь, они сами ничего не знают? А кто же тогда здесь копал?

— Уж никак не археологи!

— Откуда ты знаешь?

— Ну, ты даешь! Разуй глаза! Не видишь, что здесь творится? Ученые действуют осторожно и аккуратно... А здесь какой-то вандал рылся. Настоящий варвар! Может, искал здесь что-нибудь или, наоборот, зарывал поглубже... Он ведь вернуться может и рыться дальше, тогда уж точно все перепортит!

— Поэтому я и считаю, что надо предупредить археологов.

— А раки? — снова напомнил Янушек.

Раздираемая противоречивыми чувствами Шпулька уселась на землю. Зигмунт задумчиво смотрел по сторонам.

— Не понимаю я этих типов, — сердито сказал он. — Запакостили все вокруг, черт бы их побрал. Что они тут раскапывали — непонятно, что тайком зарывали — тоже. Один за другим следил, машину бросили на дороге, разделали тут одного под орех... Ничего не понятно!

— Вот именно. И неизвестно, что им еще в голову взбредет. Раз здесь, что-то происходит, нельзя допустить, чтобы пострадали культурные ценности. Это наши родные ценности нашей родимой культуры. Обязательно надо сообщить!

— А раки?

Тереска хотела ответить, но промолчала, явно не зная, что сказать. Шпулька, громко вздыхая, запустила руки в волосы, превратив свою прическу Бог знает во что. Зигмунт, нахмурившись, уставился в землю. Янушек был прав, проблема представлялась неразрешимой. С одной стороны — раки, возможно, единственный случай в их жизни, с другой — археологическая находка, несомненно тоже уникальная. На такие вещи не каждый день натыкаешься. И возможно, ей грозит уничтожение. Предстояло решать: или потерять раков, или — бесценные доисторические сокровища.

После продолжительных колебаний доисторическая культура все-таки победила. Категорические протесты Шпульки сделали невозможной охрану древностей от неизвестных варваров собственными силами. А за ночь злоумышленники черт знает что могли бы натворить. Поэтому было решено, что Зигмунт не успокоится, пока не доберется до какого-нибудь археолога, а перед тем как все ему рассказать, постарается выяснить, как тот относится к ракам, а затем выдвинет свое условие. Он рассказывает все без утайки, но на ночь их оставят в покое и позволят наловить раков. А возможная охрана, не важно, от какого ведомства, будет вести себя тихо и держаться подальше от речки. Ясное дело, только до утра. Утром ей разрешается делать все, что угодно.

Зигмунт сел на велосипед и отправился на поиски деревни и отделения милиции, не имея ни малейшего представления, в какой стороне они могут быть. Тереска, Шпулька и Янушек остались на хозяйстве, страшно волнуясь и нервничая, то рассуждая на исторические темы, то опасаясь неожиданного возвращения враждебно настроенных злоумышленников. Янушек на всякий случай — в целях самообороны — соорудил рогатку, что не составляло особого труда, так как нужная резинка у него всегда была при себе.

— В случае чего я в них из засады, — доложил он девчонкам. — Меня не увидят, не бойтесь, она далеко бьет.

— Неплохая мысль! — похвалила брата Тереска. — Если у Зигмунта ничего не выйдет, можешь в них стрелять хоть всю ночь. В таких условиях они много не наработают.

— Его поймают и прикончат, — мрачно предсказала Шпулька.

— Где им! Убежит. А если будут за ним гоняться по лесу, да еще в темноте, тем более ничего не разроют. Будем их пугать, ну шуршать там чем-нибудь, или рычать, или еще что...

— Великолепно. Мы будем рычать в лесу, а раки сами наловятся. А я-то думала, нам раки нужны. Тереску вдруг осенило.

— Сами! Слушай, это же гениальная идея! Конечно же, сами! Устроим ловушку. Мы же еще вчера об этом говорили, хорошо, что ты напомнила. Эти остатки корзины — как раз то, что надо. Янушек, принеси-ка корзину!