Алексей Котов - Шпионские рассказы (сборник)

Алексей Котов

ШПИОНСКИЕ РАССКАЗЫ

Любовь моя шпионская…

Жизнь шпионская по разному складывается. Некоторым удача так и прет. Например, забросят нашего человека за бугор, окончит он и там разведшколу, а потом его — опять к нам. Полный кайф, понимаешь!.. Лежи себе на конспиративной даче и ни черта не делай. За тебя коллеги даже разведдонесения напишут. А зарплату, между прочим, и с той и с этой стороны регулярно платят, к тому же звания идут. Некоторые вот так, лежа на диване, до полковников дослуживались и двойной пенсии.

А вот другим не везет. Мишку Кадкина после разведшколы при ЦРУ оставили. Работенка такая, хоть разорвись на две части: и за ихними террористами нужно присматривать и нашим донесения писать. Одни сплошные нервы, а не жизнь.

Потом влюбился Мишка. Тут уж, честное слово, хоть на три части самого себя рви: нашим, вашим и еще Шейле кусочек. Шейла — это любовь Мишкина: глазки у нее голубые, коса русая и личико улыбчивое. Такой девушке где-нибудь в Рязани хороводы между березками водить, а она за три года два института вражеской контрразведки закончила.

Женился все-таки Мишка… Он — шпион, она — шпионов ловит. В общем, жили дружно. Потом дети пошли. Встанет Мишка ночью, колыбельку покачает, а потом за стол — свои шпионские донесения писать.

Иной раз тоска по Родине одолеет: задрожит рука у Мишки и слезы на бумагу — кап-кап… А на бумаге цифирь проступает — симпатические чернила проявляются.

Больше всего на свете Мишка своей красавицы-жены боялся. Вот же он враг — рядом с тобой. Поцелует тебя враг, улыбнется тебе враг, а потом и по головке погладит. Заболеешь или ранят тебя террористы — враг от тебя ни на шаг не отойдет. А шпиону в горячечном бреду проговорится раз плюнуть.

Мишка бывало, мечется и стонет сквозь медикаментозно-…… сон:

— Уйди же, уйди, дура!..

Шейла ему на грудь упадет и плачет.

— Майкл, любимый!.. — шепчет ему. — Я с тобой!..

Даже в бреду Мишке спокойно на родные российские березки полюбоваться не давали. А еще бывало прильнет к Мишке Шейла и смотрит на него. Смотрит и молчит!..

Выкурит Мишка сигарету и спрашивает:

— Ну, что смотришь?..

Шейла его ладошкой по груди погладит, вздохнет и шепчет:

— Да так, Майкл… Странный ты какой-то!

Тьфу, черт!.. Да как тут не быть странным-то?! Дети, например, у Мишки кто? Старший — Джонсик, средний — Питер, а дочка — Мери. Если к своим смываться придется, их-то с собой не заберешь. Но они хоть и от Шейлы, а все равно же родные и самые любимые!..

Заглянет маленькая дочурка Мэри своими огромными глазищами в лицо Мишки и спрашивает:

— Пап, ну почему ты все-таки такой грустный?

А что ей скажешь? Врал, конечно, Мишка. Закурит он, отойдет к окошку и врет-врет-врет… Мэри маленькая совсем, что она понять сможет? Даже когда она и с секретными бумагами играла, Мишка на это внимания не обращал. Ребенок же!..

Мери пальчиком по шпионской цифири водит и спрашивает:

— Папа, а это что?..

Мишка только рукой махнет, так, мол, донесение мое шпионское…

Мэри говорит:

— Пап, а неделю назад здесь совсем другие циферки стояли: вот тут, например, вместо 456-097-345, было 455-903-434. Помнишь, пап?

Мэри и арифметике по шпионским Мишкиным бумагам училась…

Потом Мишка провалился все-таки. Главное все хорошо было, а потом — бац!.. Спасибо наши предупредить успели. Сигнал простой, если кактус на подоконнике, значит дома засада.

Три дня Мишка от погони уходил, пять машины вдребезги разбил, но ушел все-таки. Как он к нашим добирался — не перескажешь, только однажды зимней ночью нашли наши пограничники в сугробе бывшего шпиона, а теперь уже чуть живого героя-разведчика Мишку…

Чуть оклемался Мишка и в кабинет к генералу Сидорову на доклад пошел. Открыл он дверь, глядь, а за столом, рядом с генералом, Шейла сидит!.. Первым делом Мишка за пистолет схватился. Шейла, кстати говоря, тоже. Еще хорошо, что оружие у обоих отобрали, иначе перестреляли бы друг друга запросто.

Улыбнулся генерал Сидоров и говорит:

— Вот познакомьтесь, товарищи: это Миша, а это Надежда. Вы хоть и муж и жена, но свои все-таки.

Свои, блин!!..

Мишка шепчет белыми губами:

— Товарищ генерал, что же вы раньше не предупредили?!

Генерал говорит:

— Нельзя, Миша, разведчику расслабляться. Сам понимаешь, какая у нас работа.

Бросились друг к другу Мишка и Надя, обнялись…

Вдруг Надя кричит:

— А дети наши как же?!!..

Ей тоже через два океана удирать пришлось. Кактус на подоконнике — это вам не шутки. А дети, Надя решила, с мужем остались.

Снова улыбнулся генерал, кнопку на столе нажал. Глядь, дети вошли, Джонсик, Питер и Мэри. Вот оно, настоящее счастье шпионское!.. Главное, снова все вместе и все живы! Даже генерал Сидоров и тот всплакнул немного.

Потом говорит он Мишке:

— От детей, ребята, ничего не утаишь, это вам не ФБР какое-нибудь. Им, а не нам, спасибо за кактус на подоконнике скажите, особенно Мэри. Если бы не она, сидеть бы сейчас вам двоим в обнимочку в тюремной камере.

Вот такая вот история.

Жены своей Мишка больше не боится. А вот детей — да. Потому что от них ничего не утаишь: ври им, хоть на изнанку во лжи вывернись — все равно не проведешь. А потом время придет и станут дети решать, что с вами, мама-папа, делать: то ли сдать вас куда надо, то ли спасти. Но будь жизнь твоя хоть трижды шпионской, если любишь по-настоящему, нет в твоей жизни ни капельки лжи. А любовь — штука волшебная. Она и не таких дурачков спасала…

Большая-Большая-Большая игра

— …Да, это очень Большая Игра, Джеймс! — Вилли Юмбер самодовольно усмехнулся и откинулся на спинку мягкого кресла. Сигара в его рту перекочевала из одного уголка в другой. — Хотите в ней поучаствовать?

— Разумеется, шеф, — Джеймс Фишер коротко кивнул.

Со стороны могло показаться, что Джемс был занят своими собственными мыслями и вопрос шефа его нисколько не взволновал.

— Меня немного настораживает ваша грусть, Джеймс, — сигарета в уголке рта Вилли пыхнула дымом. — Я слышал, что у вас проблемы с Элеонорой?

— Нет никаких проблем, шеф.

— Хорошо если все так… — Вилли Юмбер немного помолчал. — Теперь о нашей Большой Игре, Джеймс. Суть в том, что через три дня, в Новосибирске, вы должны получить информацию от нашего агента. И никаких записей, понимаете?.. Ваша память великолепна. А потом, возможно, вам придется удирать от русского ФСБ. Но мы вас прикроем…

— Как прикроете, шеф? — Джеймс безучастно рассматривал чашку кофе на столе. Он слабо улыбнулся. — Вы одолжите мне эльфийский плащ?

— Разумеется, нет! — Вилли охотно улыбнулся в ответ. — Видите ли, в чем дело, информация, которую вы получите в Новосибирске, имеет прямое отношение к террористической организации «Янус». Русский генерал Кошкин тоже заинтересован получить ее. Но пока вы будете удирать от его людей, мы постараемся усадить русских за стол переговоров. Это и будет настоящая Большая Игра, Джеймс!..

— А если они меня просто сцапают?

— Тогда сработает вот это…

Вилли пошевелился в своем огромном кресле и на стол легла желтая ампула.

— Это обычный цианистый калий, Джемс. Русские тоже будут знать, что в любом случае им не получить от вас информацию о «Янусе».

— Цена, шеф?..

— Пять миллионов долларов, Джеймс. Их получите вы, если вернетесь живым или их получит ваша жена, если вы скушаете ампулу. Вы согласны на этот риск?

Джеймс Фишер кивнул. Вилли Юмбер снова улыбнулся.

— И все-таки меня немного настораживает ваша грусть, Джеймс. Знаете, по-моему, в ней есть что-то поэтическое.

— Надеюсь, шеф, она не помешает мне проглотить вашу ампулу.

— Ну, это само собой!.. — Вилли Юмбер весело подмигнул. — Поверьте мне на слово, Джеймс, там, за столом переговоров, мы прикроем вас так, что у русского генерала Кошкина не возникнет мысли бросить в бой своих легендарных «красоток». Кстати, я никогда не верил в их существование. А вы, Джеймс?..

Джемс Фишер потянулся вперед и взял ампулу с ядом.

— Это не имеет значения, шеф.

— А если откровенно, Джеймс? Как вы относитесь к этому мифу?

— Откровенно?.. — Фишер пожал широкими плечами и его красивое, мужественное лицо вдруг стало по-мальчишечьи веселым. — Мой вам добрый совет, шеф, никогда не требуйте откровенности от профессионального нелегала. В какой-то степени это то же самое, что допрашивать сам миф, сэр!..

Стрелки часов показывали половину второго ночи…

— Мой милый, дорогой и любимый Джеймс!.. — Женская рука змейкой скользнула по груди Джеймса Фишера. Затем нежные пальцы ласково погладили мужскую щеку. — Почему ты молчишь?..

— Я уже все сказал, Элеонора… — Джеймс безучастно рассматривал потолок в лунную сеточку. — Если я не вернусь, ты получишь пять миллионов долларов.