Агата Кристи - Тайна «Голубого поезда». Трагедия в трех актах (сборник)
– Месть, – сказала Эгг.
– Мания убийства, – сказал мистер Саттерсуэйт. – Crime passionel[83] вряд ли имеет место в данном случае. Но существует также еще и страх.
Картрайт кивнул, что-то записывая на листе бумаги.
– Пожалуй, мы назвали все возможные причины, – сказал он. – Итак, первая – финансовая выгода. Получал ли кто-нибудь финансовую выгоду в результате смерти Баббингтона? Имелись ли у него деньги? Или, может быть, он ожидал какие-то денежные поступления?
– Думаю, это крайне маловероятно, – заметила Эгг.
– Я тоже так думаю, но нам лучше поговорить на эту тему с миссис Баббингтон. Далее, месть. Не обидел ли он кого-нибудь – возможно, в молодости? Не был ли влюблен в его жену до их свадьбы кто-то другой? Нам нужно будет разобраться и с этим. Далее, мания убийства. Может быть, и Баббингтон, и Толли пали жертвой маньяка?.. По-моему, эта версия не имеет под собой никаких оснований. Даже маньяк руководствуется в своих действиях какой-то логикой. То есть он может решить, что провидением ему предопределено убивать либо священников, либо докторов, но чтобы и тех, и других – это едва ли. Я считаю, мы можем смело исключить эту версию. Остается страх. Откровенно говоря, эта версия кажется мне наиболее вероятной. Баббингтон знал что-то о ком-то – или кого-то узнал. Его убили, дабы он не рассказал то, что знал. Я не представляю, какой компрометирующей информацией мог располагать мистер Баббингтон о ком-либо из тех, кто присутствовал в тот вечер в моем доме. Возможно, он не отдавал себе отчета в том, что ему это известно…
Сэр Чарльз на мгновение задумался, после чего продолжил, пытаясь как можно яснее донести до сознания Эгг и мистера Саттерсуэйта смысл своих слов.
– Трудно сказать конкретно, что я имею в виду. Допустим, к примеру – это всего лишь предположение, – что Баббингтон увидел определенного человека в определенном месте в определенное время. Насколько ему известно, нет причины, почему этот человек не должен находиться в этом месте. Но допустим также, что этот человек – по какой-либо причине – придумал себе чрезвычайно хитроумное алиби, свидетельствующее о его присутствии в это самое время где-нибудь в сотнях миль от данного места. Тогда ни о чем не подозревавший Баббингтон мог в любую минуту выдать его.
– Я понимаю, – сказала Эгг. – Например, в Лондоне совершено убийство, и Баббингтон встречает убийцу на вокзале Паддингтон, но этот человек доказал, что не мог совершить убийство, поскольку находился в это время в Лидсе. Баббингтон мог уличить его во лжи.
– Именно это я и имел в виду. Конечно, это только предположение… Могло быть все что угодно. Возможно, он увидел в тот вечер человека, которого знал под другим именем…
– Это могло быть что-то связанное с браком, – заметила Эгг. – Священники заключают множество браков. Ему мог попасться двоеженец.
– Это может быть также связано с рождением или смертью, – подал голос мистер Саттерсуэйт.
– Слишком широкое поле для предположений, – сказала Эгг, нахмурившись. – Нужно подойти к этому вопросу с другой стороны. Пусть отправной точкой будут люди. Давайте составим список ваших гостей и гостей сэра Бартоломью.
Она взяла у сэра Чарльза лист бумаги и карандаш.
– Итак, Дейкрсы присутствовали на обоих приемах. Затем эта женщина, похожая на увядший кочан капусты… подождите, как ее зовут?.. А-а, Уиллс. Далее, мисс Сатклифф.
– Анджелу можете не записывать, – сказал сэр Чарльз, – я знаю ее много лет.
Эгг поджала губы.
– Нельзя исключать людей только потому, что мы их знаем. Необходимо быть объективными. Лично я ничего не знаю об Анджеле Сатклифф. Она могла сделать это точно так же, как и любой другой, – и даже скорее, чем любой другой. У каждой актрисы есть прошлое. На мой взгляд, ее кандидатура на роль убийцы является наиболее вероятной.
Она с вызовом посмотрела на сэра Чарльза и увидела, как в его глазах вспыхнули искорки.
– В таком случае мы не должны исключать и Оливера Мандерса.
– Да разве Оливер мог быть убийцей? Он столько раз встречался раньше с мистером Баббингтоном…
– Он присутствовал на обоих приемах, и повод для его появления в доме Бартоломью Стрейнджа выглядит… несколько подозрительным.
– Очень хорошо, – сказала Эгг.
Немного помолчав, она добавила:
– Тогда я внесу в список мать и себя… Итого получается шесть подозреваемых.
– Я не думаю…
– Или мы занимаемся этим надлежащим образом, или не занимаемся вовсе.
Ее глаза метали молнии.
Мистер Саттерсуэйт разрядил обстановку, предложив что-нибудь выпить. Получив согласие, он позвонил в колокольчик.
Сэр Чарльз направился в дальний угол комнаты, чтобы полюбоваться скульптурой головы негра. Эгг подошла к мистеру Саттерсуэйту и взяла его под руку.
– Конечно, глупо было с моей стороны так терять контроль над собой, – произнесла она вполголоса. – Но почему мы должны исключать эту женщину? Почему он так настаивает на этом? О господи, ну почему я так отвратительно ревнива!
Мистер Саттерсуэйт с улыбкой похлопал ее по руке.
– Дорогая моя, если вы испытываете ревность, никогда не показывайте этого. Кстати, вы действительно считаете, что Мандерс может попасть под подозрение?
Эгг усмехнулась.
– Конечно же, нет. Я написала это, чтобы он не тревожился.
Она повернула голову. Сэр Чарльз все еще угрюмо рассматривал скульптуру.
– Знаете, мне не хотелось создавать у него ощущение, будто я преследую его. Но вместе с тем мне не хотелось, чтобы он думал, будто я действительно имею какие-то отношения с Оливером… Как все сложно! А теперь он вернулся и ведет себя словно снисходительный патриарх… Мне это совсем не нужно.
– Наберитесь терпения, – посоветовал мистер Саттерсуэйт. – Все будет хорошо, вот увидите.
– Я не хочу ждать, – сказала Эгг. – Мне нужно, чтобы сразу была полная ясность.
Мистер Саттерсуэйт рассмеялся, и Картрайт, услышав его смех, вернулся к ним.
За напитками они разработали план кампании. Сэр Чарльз вернется в «Воронье гнездо», для которого он еще не нашел покупателя. Эгг и ее мать вернутся в Роуз-коттедж – раньше, чем собирались. Миссис Баббингтон все еще жила в Лумауте. Они постараются выведать у нее все, что только возможно, и потом, основываясь на добытой информации, начнут действовать.
– У нас все получится, – сказала Эгг. – Я уверена, мы добьемся успеха.
Глаза ее пылали огнем. Она слегка подалась в сторону сэра Чарльза, подняла бокал и чокнулась с ним.
– Выпьем за наш успех.
Медленно, очень медленно, пристально глядя ей прямо в глаза, Картрайт поднес бокал к губам.
– За успех, – сказал он. – И за будущее…
Акт третий
Развязка
Глава 1
Миссис Баббингтон
Миссис Баббингтон вошла в маленький рыбацкий домик, располагавшийся неподалеку от гавани. Она дожидалась сестру, которая должна была приехать из Японии через полгода, и до ее возвращения не строила никаких планов на будущее. Неожиданная утрата настолько потрясла ее, что она даже не думала о переезде из Лумаута. Стивен Баббингтон в течение семнадцати лет заведовал здесь приходом Сент-Петрок. Это была счастливая пора, омраченная лишь однажды – смертью их сына Робина. Из оставшихся детей Эдвард работал на Цейлоне, Ллойд – в Южной Африке, а Стивен служил офицером на военном корабле «Анголия». От них часто приходили теплые, сердечные письма, но, кроме этого, они ничего не могли сделать для своей матери.
Маргарет Баббингтон было очень одиноко…
Правда, времени для того, чтобы предаваться печальным размышлениям, у нее было не так уж много. Новый викарий не был женат, и она много работала на небольшом участке земли перед домом, поскольку очень любила цветы.
Однажды вечером, предаваясь любимому занятию, миссис Баббингтон услышала лязг щеколды на воротах и, подняв голову, увидела сэра Чарльза Картрайта и Эгг Литтон-Гор.
Появление Эгг ее не удивило. Ей было известно, что девушка с матерью в скором времени должны вернуться. Но на сэра Чарльза она смотрела с удивлением. Ходили упорные слухи, будто он уехал из Лумаута навсегда. В газетах встречались заметки о его приключениях на юге Франции. На заборе сада «Вороньего гнезда» висела табличка с надписью «Продается». Никто не ждал, что сэр Чарльз вернется. Тем не менее он вернулся.
Миссис Баббингтон убрала со лба прилипшие волосы и удрученно взглянула на свои испачканные в земле руки.
– К сожалению, не могу подать вам руки, – сказала она. – Конечно, мне следовало работать в перчатках. Иногда я надеваю их, но спустя какое-то время снимаю. Голые руки лучше все чувствуют.
Они прошли в дом. Обитая вощеным ситцем мебель придавала крошечной гостиной уютный вид. На стенах висели фотографии, на столе стояли вазы с хризантемами.
