Джозефина Белл - Смерть на каникулах. Убийство в больнице (сборник)
– Зачем?
– Ну, я подумал, что шарить там бессмысленно, если ничего нет. Темно, вода, дна не видно. И я мог бы так и подумать, что там ничего нет, потому что все не общупать. И решил, что если слить воду, то покажется дно, а полицейский на задней аллее мешать мне не станет, я ведь просто поливаю цветы.
– Отлично, – сказал Дэвид. – Просто отлично. Рассказывай дальше.
– Ну, оно лежало на самом дне. Пришлось подставить лесенку и заглянуть туда. Чуть сам не свалился, – добавил Брюс Притчард.
Алистер хихикнул.
– В этот момент тебя кто-нибудь видел?
– Да, конечно. Полицейский на аллее спросил, что я делаю. Я ответил, что пытаюсь достать упавшую палку, так что он подержал мне лесенку, а то она шаталась, когда я наклонялся. Вряд ли он заметил, как я сливал воду, – бочка была за углом сарая. Но он увидел меня на лесенке, потому что ее пришлось поставить на аллею, с другой стороны не помещалась.
– Чудесно, – заметил Дэвид.
Он смотрел на серьезное лицо Брюса Притчарда и видел те же спокойные разумные глаза, какими вчера взирал на него профессор.
– И в чем же теперь трудность? Инспектор Митчелл не примет твою находку всерьез?
– Мы не можем ему показать! – воскликнул Алистер. – Вот в этом и проблема. Мистер Ридсдейл объявил правило, чтобы инспектору ничего не приносить. Они вчера приходили в столовую во время чая.
– А я до чая не успел, – мрачно сообщил Притчард. – Жуть сколько времени потребовалось, чтобы слить всю эту воду.
Дэвид искренне засмеялся:
– Не сомневаюсь. Но не важно. Покажите мне, и если ваша находка чего-то стоит, я свяжу вас с инспектором.
Мальчики, обрадовавшись, отвели Дэвида в раздевалку. Там еще были ученики, но никто не обратил на них внимания: все привыкли, что родителям показывают содержимое шкафчиков.
– Вот, – застенчиво сказал Брюс.
Он вдруг засомневался, хотя до этого был очень уверен. А вдруг это на самом деле ерунда? Но реакция Дэвида тут же развеяла его страхи.
– Черт побери! – выдохнул Дэвид, забыв о присутствии детей. – Это же пара к булаве Скофилда!
Булава была такой же по размеру, форме и цвету, что и находившаяся в музее. Дэвид вытер ее верхушку, в нескольких дюймах от которой виднелась небольшая, но глубокая царапина.
Осторожно завернув булаву в кусок оберточной бумаги, Дэвид отдал ее Брюсу.
– Поздравляю, – серьезно сказал он. – Я сейчас отведу тебя в музей и оставлю с инспектором Митчеллом. С мистером Ридсдейлом он это согласует. В конце концов, ты нашел ее до того, как был принят новый закон. Но вы понимаете? Оба понимаете, – окинул он взглядом Алистера и Брюса, – что никому нельзя говорить ни слова об этой булаве ни в школе, ни за ее пределами?
Мальчики кивнули, ошеломленные невиданным успехом, увенчавшим их усилия.
Доставив Брюса Притчарда и его находку под надежное попечение инспектора Митчелла и вернув Алистера уже разыскивающим его родителям, Дэвид решил, что человеком, способным помочь на этом критическом этапе расследования, является мистер Крэнстон. Поэтому он зашагал к коттеджу, где тот наслаждалсяся вечерним солнцем в обществе своей сестры и мистера Лоуза, который забежал выкурить трубочку перед службой в церкви.
Дэвид был радушно принят и приглашен садиться.
– Я лучше сразу с полной откровенностью сознаюсь, что хотел обсудить с вами это дело, Крэнстон.
– В помещении? – терпеливо спросил тот.
Дэвид оглядел присутствующих.
– Если вы мне сейчас сообщите, – заявил Лоуз, – все то, что я уже знаю о несчастьях Скофилда, то я вам сразу скажу: остальные тоже в курсе. Дело в том, что известный вам молодой актер не счел нужным промолчать, и через несколько минут после встречи Скофилда с бывшей женой об этом уже знал весь дом учителей.
– Поражаюсь, как у вас вообще возможна частная жизнь, – заметил Дэвид.
– Не думаю, что она у нас есть, – ответил мистер Крэнстон. – Но обычно мы разговариваем друг о друге лишь с теми, кому полностью доверяем, так что сплетни ходят конфиденциально, так сказать, и не выбрасываются, как эта, на всеобщее обозрение. Таким образом, фигуранты никогда не слышат сплетни о себе.
– Иными словами, – сказал Дэвид, – воспитанные люди не сплетничают. И все же, раз вы все знаете о Скофилде и миссис Фентон, не будет ничего страшного, если я о них заговорю. Полагаю, сама леди вряд ли появится.
– Не появится, – заверила мисс Крэнстон. – Она ушла недавно с мистером Леммингом. Он хотел обсудить их планы.
– Вы думаете, Скофилд действительно сильно потрясен ее появлением? Вот это мне хотелось бы выяснить.
– Зависит от того, что именно вы называете «сильно потрясен», – ответил Крэнстон. – Он, естественно, был поражен, увидев ее в холле, когда они приехали. А потом очень расстроен моим глупым замечанием на крыльце – ну, насчет его дезертирства.
– Да-да, Митчелл мне рассказывал, – кивнул Дэвид. – Это было бестактно, конечно, поскольку как раз она от него сбежала, но вы же не обязаны были это знать.
– Вряд ли Скофилд должен был так уж страшно ревновать к Фентону, – вставил мистер Лоуз, прерывая возникшую паузу. – Миссис Фентон показала свое безразличие к бедняге мужу вполне недвусмысленно. Уорвик видел, как она в первом антракте обнималась за углом музея с молодым красавчиком.
– Вы выбираете слишком неприятные выражения, – поморщился мистер Крэнстон. – Но, полагаю, вы просто не знаете других.
– Миссис Фентон прикидывалась убитой горем! – возмущенно добавила мисс Крэнстон. – А я через пять минут после того, как оставила ее простертой на постели, когда она пальцем не могла шевельнуть, увидела ее выглядывающей в окно.
– И все же она, видимо, предана актерскому искусству, а Фентон как актер был гораздо лучше всех остальных. Вы согласны?
– Конечно. Вообще вся постановка очень неровная. Вот этот Лемминг, скажем. Посредственный актер, но управление светом в последних сценах выше всяких похвал. Дальше, декорации никуда не годятся, а костюмы хороши. Играют тоже неровно. Я считаю, лучше всех играл Гэш, но и Фентон был хорош. – В голосе мистера Лоуза слышался энтузиазм. – Он не боялся играть. Я ожидал, что все молодые будут воображать себя современными актерами – бояться шевельнуть рукой или ногой, и даже ртом, чтобы не подумали, будто они «играют на публику». По мне, так лучше игра на публику, чем актерский междусобойчик. А Фентон ни разу не переиграл. Даже в пьяной сцене в конце. Помню, я сказал Хиллу, что он это отлично сделал, натуралистично, без вульгарности. Хилл счел, что второй по сравнению с ним сильно наигрывал. Я подумал, что Фентона, вероятно, попросили чуть сбавить тон.
– Очень возможно.
Дэвид хотел было вернуть разговор к Скофилду, но тут зазвонил церковный колокол. Мистер Крэнстон и мистер Лоуз встали.
– Идем, Эмили?
– Я должна надеть шляпку. Вы идите, а доктор Уинтрингем, надеюсь, меня подождет.
Когда она ушла, Дэвид снова сел, думая, для какой цели его задержали. Долго гадать ему не пришлось. Мисс Крэнстон вернулась в шляпке и с сумочкой, а в руке держала лист бумаги, который и подала Дэвиду. Это была программка «Шекспир плейерз лтд.».
– Нашла в кармане парадного пиджака Генри, – пояснила мисс Крэнстон. – Я всегда просматриваю его карманы, собираю платки в стирку. Иначе бы, боюсь, они никогда в нее не попали. Я знала, что это, поскольку сама положила ее в учительской.
Дэвид снова взглянул на программку. Поперек фотографий Роберта и Сони Фентон красными чернилами были проведены параллельные линии – резко, с силой.
– Плохо для пера, – вполголоса сказал он.
– Или плохое перо, – предположила мисс Крэнстон.
– И что вы думаете по этому поводу? – поинтересовался Дэвид.
Она поежилась и жалобно предположила:
– Может быть, кто-то пробовал перо на этой бумаге? Например, сам Генри. Я его еще не спрашивала. Не хочу думать, будто кто-то сделал это нарочно. Это было бы ужасно. Зверски!
– Преступление и было зверским.
– Я знаю. Но ведь не может цивилизованный человек…
– Дорогая моя мисс Крэнстон, – с горечью перебил ее Дэвид. – За последние несколько дней у вас была возможность убедиться, на что способны цивилизованные люди, если дадут себе волю. А Скофилд признает, что Соня Фентон разбила его жизнь. Ведь вы дали мне этот листок – тайно, чтобы ваш брат и Лоуз не заметили, – именно потому, что вам пришла в голову та же мысль, что и мне?
Мисс Крэнстон лишь покачала головой и поспешно направилась к церкви.
Сельский дом, где жил с родителями, а также младшими братьями и сестрами Билли Олдфилд, стоял в конце деревни Денбери, втиснувшись в пространство между универсальным магазином и лавкой мясника. Дома, окруженные садами, широко расходились за мясной лавкой и заканчивались рядом бензоколонок на повороте к шоссе.
Возле этих бензоколонок Дэвид остановил машину и, находясь в некотором затруднении, прибег к помощи пожилого служителя. Залив два галлона бензина, без которых вполне мог бы обойтись, он уточнил местонахождение дома Олдфилдов и, оставив машину рядом с заправочной станцией, направился туда пешком.
