Питер Джеймс - Клеймо смерти
Проходя вдоль стеллажей, детектив скользил взглядом по подписанным от руки этикеткам. ОПЕРАЦИЯ «ГЭЛБИ». ОПЕРАЦИЯ «ДАЛВИЧ». ОПЕРАЦИЯ «КОРМОРАНТ». Некоторые из них были хорошо ему знакомы. Он даже помнил содержимое желудка некоторых жертв.
Призраки.
Они остановились, добравшись до секции с сорока тремя ящиками, помеченной этикеткой ОПЕРАЦИЯ «ЙОРКЕР». Нераскрытое убийство Кэти Уэстерэм.
Тони Кейс посмотрел на детектива:
— Итак, Рой, что из этого доставить в твой офис?
Грейс пробежал глазами по ящикам. В каждом лежали пыльные папки с бело-голубыми ярлычками, серийным номером, написанным черными чернилами, и перехваченные кабельной стяжкой.
— Все, пожалуйста.
На часах было около половины двенадцатого, когда Рой Грейс отправился наконец домой. Клио оставила на столе холодный ужин, но, услышав, что он пришел, спустилась вниз.
— Похоже, тот еще был денек, — сказала она.
Грейс невесело улыбнулся ей через обеденный стол:
— Ты прямо в точку. Денек нелегкий. Извини, я сегодня не самый лучший собеседник. Ты сидишь весь день дома с ребенком, а потом я прихожу и, вместо того чтобы поговорить, сижу как сыч.
— Так поделись со мной.
— Я веду сейчас одно дело, и что-то мне подсказывает, добром оно не кончится. — Он пожал плечами и, взяв стоявшую на столе бутылку газированной воды, налил в стакан.
— Ты про операцию «Воз сена»?
Он кивнул.
— Беспокоишься из-за Кэссиана Пью?
— На данный момент он волнует меня меньше всего. — Грейс подумал, что пара стаканчиков чего-нибудь покрепче пришлась бы как нельзя кстати, но сейчас ему, как никогда, была нужна ясная голова. — Преступлений у нас в городе хватало всяких, но вот серийных убийц я что-то не припоминаю.
— А кто попадает под определение серийного убийцы? — спросила Клио.
— Тот, кто совершает три или более убийства, разделенные по времени и рассматриваемые как изолированные случаи. В 1985-м один парень убил в шорэмском клубе «Лайт-хаус» отца, мачеху и сводного брата. Всех троих бейсбольной битой. Но за один вечер. Это — массовое убийство, так что серийным убийцей он не был.
— И ты думаешь, что теперь таковой появился?
Грейс поднял стакан. Подержал. Поставил.
— Пока не знаю. Но похоже на то, что появился. Причем, возможно, еще лет тридцать назад. Но пока говорить наверняка еще рано.
— И что, он все еще где-то здесь?
Занятый своими мыслями, Грейс не ответил.
— Ну же, очнись, дорогой, ты должен поесть.
Он посмотрел на салатный коктейль — авокадо с креветками, — кивнул и взял вилку:
— Да, спасибо. Голоден как волк.
И тут же, не успев прожевать, снова ушел в раздумья.
«ТЫ МЕРТВА».
Тридцать лет назад. Двойное убийство? Или тройное? Нет ли где-то третьей клейменой жертвы? Четвертой? Пятой?
Может быть, где-то еще? Судя по тому, что он знал о серийных убийцах, они орудовали в странах с большой территорией — Соединенных Штатах, Австралии, России, где могли, не вызывая подозрений, перемещаться на огромные расстояния. Но, конечно, случались и отступления от модели.
Время тоже может быть своего рода расстоянием.
Кэтрин Уэстерэм, найденной убитой в 1985 году, было девятнадцать лет. У нее были длинные каштановые волосы, разделенные прямым пробором. Эмме Джонсон, пропавшей две недели назад, было двадцать один год. Похожее лицо и длинные каштановые волосы. И вот теперь Логан Сомервиль. Тоже длинные каштановые волосы. Или все это только его воображение?
И наконец, неизвестная женщина, чьи останки обнаружены в Лагуне. Женщина с длинными каштановыми волосами.
Тридцать лет — срок немалый. Но из истории серийных убийц, дела которых рассматривались на ежегодных симпозиумах Международной ассоциации следователей в США, он знал, что долгие паузы не так уж редки. Перерыв в двадцать лет — вполне обычное дело. Деннис Рейдер, живший в городке Уичита, штат Канзас, и называвший себя СПУ,[9] таился пятнадцать лет и уже приготовился нанести следующий удар, когда его наконец задержали. Первая серия убийств закончилась, когда у него родился ребенок.
Год назад он работал по делу серийного насильника, забиравшего туфли своих жертв, — у того тоже был многолетний перерыв, вызванный женитьбой.
Тридцать лет. Не слишком ли долго?
37
Суббота, 13 декабря
Он называл это охотой.
Хорошее слово. Звучное. Приятное на слух.
Его охотничьими угодьями был весь город. В летние месяцы, надев блейзер и соломенную шляпу набекрень, он регулярно прогуливался под арками и вдоль пирса. Потом садился в вагончик «Уолкс рейлуэй» — ему нравилась интимная теснота жестких сидений — и рассказывал случайным попутчикам, что поезд идет по старейшей из ныне действующих железных дорог. Рассказывал подробно, утомляя слушателей фактами.
Бывая на охоте, прогуливаясь или сидя между гроклами,[10] он тайком фотографировал тех, кто мог бы стать следующим проектом.
Теперь фотографировать стало намного легче благодаря камере в айфоне. Потенциальные проекты видели только разговаривающего по телефону мужчину. Они и не догадывались, что станут частью его Зала славы. Ему нравилось подолгу изучать их всех. И планировать. Листочки с записями заполняли каталожные ящики в его ССМ — Совершенно Секретном Месте, — где он занимался иногда планированием. Там ему никто не мешал думать, там его не отвлекали проекты, и ему нравилось, что место такое открытое.
ССМ! Ему это нравилось!
Особенно внимательно он изучал тех, кто буквально излучал уязвимость. Уязвимы в какой-то момент жизни бывают все, но некоторые уязвимы постоянно. Эти люди выказывают наибольший страх. И он хотел, чтобы они боялись его. Очень сильно боялись. Видеть страх — это возбуждало его сильнее всего. Слышать страх. Чувствовать страх. Осязать страх. Обонять страх.
Ему нравилось вести за потенциальными проектами долгое наблюдение. Иногда оно растягивалось на месяцы. Нравилось следить за ними. Конечно, большинство просто шли на станцию и возвращались туда, откуда приехали. Кто-то ездил на машине. Таких он терял. Но некоторые шли домой пешком или садились в автобус. С ними было легче.
Были у него и самые любимые вечера — вторник, пятница и суббота. Особенно Уэст-стрит в Брайтоне, где так легко быть невидимкой. Пестрая, шумная улица — он называл ее Чав-Сентрал — шла от брайтонской Часовой башни до набережной. Галереи игровых автоматов и клубы. Пьяные, едва ли не голые девицы. Шумные девичники и мальчишники в нелепых нарядах. И все это под бдительным взором полицейских. Коллектор человеческих отбросов. Помойная яма.
И он всегда был готов немного ее очистить.
Например, вот от этой, катившей, виляя из стороны в сторону, без огней, на своем велосипеде в сторону Кингс-Роуд.
Часы показывали 00.50.
Ее звали Эшли Стэнфорд. Двадцать один год. Он наблюдал за ней уже шесть месяцев. По вечерам в пятницу и субботу она работала в баре одного паба на Лейне и, закончив, возвращалась домой, в квартиру на тихой улочке в Хоуве, где жила со своим бойфрендом. Всегда немного пьяненькая.
А еще она изучала дизайн одежды в Брайтонском университете.
Эшли Стэнфорд, как выяснилось в ходе предпринятого им исследования, была дальней, но прямой наследницей настоящей землевладельческой династии, уходившей корнями в XVII век. Когда-то этой семье принадлежали огромные участки в районе, называвшемся Брайтелмстоун. Ему нравилась эта ее историческая связь с его городом.
Но еще больше ему нравилось кое-что другое. О да.
Эшли Стэнфорд была идеальна!
Он повернул ключ зажигания, глянул в зеркало и осторожно тронулся с места на своей «шкоде»-универсал, замаскированной под такси местной компании «Стримлайн». Медленно, включив ближний свет, довольный собственной хитростью. Смена машины — важный фактор. Такси никогда не бросаются в глаза, а эта модель пользовалась популярностью в Брайтоне. Он купил ее с рук у одного провинциального дилера в Йоркшире и там же, в автомастерской, перекрасил в бирюзовый цвет. Маркировочные знаки пришлось заказывать по Интернету, а с верхним фонарем трудностей не возникло.
Эшли с рюкзачком за спиной бойко катила в направлении на запад. Домой? Что ж, сейчас увидим!
Ему всегда виделась некая особенная симметрия в цифре 3. Двое — компания, трое — толпа!
Феликсу понравится. Харрисон, как всегда, будет мяться. А вот чертов педант Маркус несомненно станет возражать. Вот и еще одно доказательство его правоты. Двое — компания, трое — толпа.
Как говаривал его старый школьный учитель, QED.
Quod erat demonstrandum. Что и требовалось доказать.
Он так отстал от Эшли, что свет фар уже не доставал до ее заднего отражателя. Она промчалась мимо статуи Мира и резко свернула на велосипедную дорожку, идущую вдоль Хоув-Лоунс. Он заглянул в оба зеркала — позади никого. Только они вдвоем, он и его премиленькая юная Эшли. Спешит домой к бойфренду.
