Питер Джеймс - Клеймо смерти
Доктор Ван Дам едва слышал, что говорит жена, — все его мысли занимал сегодняшний пациент, Харрисон Хантер.
Кто он на самом деле?
«ТЫ МЕРТВА».
Харрисон Хантер солгал. У Логан нет такой татуировки. У нее вообще нет никаких татуировок. Она пропала, возможно, похищена. Так какая же может быть связь между человеком, называющим себя Харрисоном Хантером, и его племянницей?
Самым правильным было бы позвонить в полицию. Но угроза Хантера представлялась вполне реальной. Сейчас важно было одно: найти Логан и убедиться в том, что ей ничто не угрожает. Он должен вернуть пациента и устроить ему ловушку. Добиться правды. Но сколько у него времени? До ночи? До конца недели?
А что, если у Харрисона Хантера просто бредовое расстройство? Почитал «Аргус» и вообразил себя участником неких событий?
Но споткнулся на первой же кочке. «ТЫ МЕРТВА». Никаких татуировок у Логан нет.
Доктор отпил вина, отрезал кусочек котлеты. Она была розовая внутри — ровно такая, как он и любил.
— Ты чудесно все приготовила, дорогая.
Рейчел внимательно посмотрела на мужа:
— Ты ничего не хочешь мне сказать?
— Да нет. Ничего.
— Как это все ужасно. Ну что такое с ней могло случиться? Она разорвала помолвку… Ты не думаешь, что за этим стоит ее приятель? Что он может иметь к этому какое-то отношение?
Доктор отвел взгляд от играющих светом хрустальных граней, обмакнул нацепленный на вилку кусочек котлеты в мятное желе на краю тарелки и отправил его в рот. Потом, прожевав и проглотив, посмотрел на жену:
— Тебе приходилось когда-нибудь принимать решение по вопросу, в котором ты чувствуешь свою некомпетентность?
— Милый, ты снова говоришь загадками. Такое с тобой часто бывает.
— Извини. Кстати, очень вкусно.
— Хорошо.
Джейкоб Ван Дам промокнул губы льняной салфеткой.
— Врачебная тайна. — Он снова поднял бокал и рассеянно уставился на него. — Вот и решение.
— Что за решение? — спросила она немного погодя.
— Представь на секунду себя на моем месте, в моем кабинете. Приходит новый пациент, который сознается, что убивает людей. Мое заключение — у него бредовое расстройство. Но что, если я ошибаюсь и он действительно убийца? Можно сообщить в полицию. Но если это только его фантазия, то получится, что я, доложив о нем, нарушаю профессиональный долг. И он уже никогда и ни с кем не заговорит открыто, никому не доверится.
— Именно это сегодня и случилось?
— Да.
— Это имеет какое-то отношение к Логан? Он сказал тебе, что похитил ее?
Доктор отрезал еще один кусочек котлеты.
— Нет, этого он не утверждал. Но сказал, что может спасти ей жизнь.
— Расскажешь мне о нем?
Он прожевал мясо, запил вином.
— Многого сказать не могу, но этот человек сообщил мне нечто такое, что, как он меня заверил, подтверждает его слова. Я проверил, уже после того, как он ушел, — поэтому и задержался, — и подтверждения не получил. Отсюда следует вывод, что он… не знаю…
— Фантазер? — подсказала Рейчел.
— Такое заключение было бы слишком легковесным. Меня перехитрили.
— Тогда тебе следует позвонить в полицию и обо всем рассказать.
Несколько секунд доктор сидел молча, потом сделал еще глоток вина.
— И поставить под угрозу Логан?
— Почему ты поставишь под угрозу ее жизнь?
— Потому что он категорически предостерег меня от обращения в полицию.
— И ты настолько серьезно воспринял его предупреждение?
— Да.
— Мы давно вместе, но за все эти годы я так и не смогла проникнуть в самую глубину этого удивительного и странного творения в твоей голове. Но если ты воспринял своего сегодняшнего пациента всерьез, значит, ты ему поверил.
Ван Дам улыбнулся своей любимой и неизменно мудрой жене:
— Да, я ему поверил.
36
Пятница, 12 декабря
Выйдя из паба, Рой Грейс сел в машину, вернулся в Суссекс-Хаус и, пройдя в свой кабинет, положил на стол полученный от Гленна Брэнсона пакет и вытащил пожелтевший лист формата A4 с заголовком ИНФОРМАЦИЯ О ПРЕСТУПЛЕНИИ — УБИЙСТВО.
В субботу, 3.4.85, в 8.35 в Эштонском лесу, Суссекс, обнаружено тело, описание которого приводится ниже. Точная причина смерти не установлена, но предположительно — асфиксия.
Грейс посмотрел на фотографию миловидной молодой женщины с прямыми каштановыми волосами, веснушками и в очках. Интересно, где ее снимали, подумал он. Женщина смотрела в объектив открыто и доверчиво, с выражением почти полной невозмутимости.
Он вернулся к документу.
Не обнаружено следующих вещей:
1) пара черных туфель, размер 6, лейбл на подошве «Сделано в С. К. Натуральная кожа»;
2) связка ключей с кожаным ярлычком со словами «Chandlers of Brighton BMW». На связке один ключ от BMW, один типовой от йельского замка и, возможно, еще один ключ;
3) сумочка с неизвестным содержимым.
Следующий лист представлял собой увеличенный фотоснимок карты местности. Красный кружок в правом верхнем углу отмечал место, где было обнаружено тело.
Он достал из конверта выцветшую оранжевую книжку — ЖУРНАЛ РЕГИСТРАЦИИ ОТДЕЛА ТЯЖКИХ ПРЕСТУПЛЕНИЙ.
Следующей была цветная фотография, изображавшая группу мужчин в резиновых сапогах, свитерах и джинсах, стоявших на лесной поляне вокруг какой-то темной тени. Каждый держал в руке длинный шест.
Грейс покачал головой.
Как же все изменилось! Сегодня эти же самые люди были бы в балахонах, обеспечивающих защиту места преступления от контаминации.
На следующей фотографии — темная человеческой формы тень в густом подлеске.
На другом снимке детектив рассмотрел джинсы, а потом взял следующий, и у него на секунду, как бывало всегда, когда он видел очередной труп, перехватило дух.
В жертвах убийства есть что-то ужасное, невыразимо печальное. Несколько секунд он чувствовал себя каким-то вуайеристом. Словно заявился незваным на вечеринку, куда его никто не приглашал.
Каждый раз в таких случаях в голове мелькала одна и та же мысль: а не увидит ли он однажды кости своей пропавшей жены Сэнди?
Жертвы не выбирают тех, кто находит их останки. И это уже требует к ним уважения. Даже сейчас, за столом, у забрызганного каплями окна, за которым уже сгущалась тьма, Грейс испытал это чувство, глядя на покрытое пятнами, словно от нанесенного неумело театрального грима, лицо с выклеванными птицами глазами, растрепанные темные волосы и обрывки того, что могло быть серым ручной вязки свитером.
Кто связал его тебе? Любящая мать? Бабушка?
Свитер, в котором ее убили.
И еще одна фотография — лицо крупным планом, с темной мраморной кожей и пустыми глазницами, как будто она носила балаклаву.
Господи. Ты училась в Суссекском университете. Отец дал тебе на вечер свою машину, потому что доверял и не хотел, чтобы тебя вез домой какой-нибудь пьяный студент. Но домой ты не приехала.
Не надеясь в этот поздний пятничный вечер застать на работе Тони Кейса, старшего офицера службы поддержки, Грейс позвонил ему на мобильный. К его удивлению, Тони был еще на месте, но уже собирался уходить. Свою задержку он объяснил тем, что помогал переоборудовать оперативный штаб.
Через пять минут детектив уже спускался за бодрым толстячком Кейсом в подвал. Отработав тридцать лет в дорожной полиции, Тони сначала ушел в отставку, а потом, следуя примеру многих коллег, вернулся уже как гражданское лицо. С огромной связкой ключей в руке, он походил на тюремщика.
Пройдя по коридору, они остановились перед зарешеченной стальной дверью. Кейс перебрал ключи, нашел нужный, открыл дверь и щелкнул выключателем. Несколько покрытых пылью голых лампочек, с двух из которых свисали клочья паутины, силились осветить просторное, вытянутое в длину хранилище, заставленное высокими, от пола до потолка, металлическими стеллажами с теснящимися зелеными пластмассовыми ящиками, набитыми пакетами с вещественными доказательствами, пухлыми папками и стопками бумаг.
Бывая в хранилище, Рой Грейс каждый раз испытывал одно и то же странное чувство, как будто здесь обитали призраки. Чувство это появилось давно, в те дни, когда ему поручили заняться висяками: изучить все дела с нераскрытыми убийствами по графству Суссекс и отобрать те, где есть перспектива отыскать преступника с помощью новых дактилоскопических и ДНК-технологий. Суссекская полиция никогда не закрывала дела с нераскрытыми убийствами. Некоторые из лежавших в зеленых ящиках материалов относились ко времени Второй мировой войны и даже более давнему. Каждое дело занимало несколько ящиков, иногда двадцать и больше, и Грейс ощущал тогда огромное бремя ответственности, понимая, что для жертв он, может быть, последний шанс на правосудие.
