Коллектив авторов - Английский детектив. Лучшее за 200 лет (сборник)
– Джен Брайт, пойди отыщи Нетти Тревин.
Не смея ослушаться, однако со взглядом, полным ужаса от мысли, что ее долю столь вкусных угощений съедят в ее отсутствие, Джен Брайт удалилась. Она вернулась почти в тот же миг, сказав, что Нетти «тут нет».
– Мария Лис, где Нетти Тревин? – спросила мисс Тимменс.
Мария развернулась к ней.
– Нетти Тревин? – повторила она, ища девочку глазами. – Не знаю. Должно быть, где-то в другом месте.
– Ради всего святого, найдите ее!
Мария Лис нигде не смогла ее отыскать. «Нетти Тревин!» – раздавалось то тут, то там, но ответа не было. Слуг послали поискать наверху, однако тоже безрезультатно.
– Она застеснялась и спряталась где-нибудь, – сказала мисс Тимменс. – Уж я ей покажу!
– Не могла ли она забраться в бочку для дождевой воды? – предположил сквайр. – Молли, иди проверь.
Вряд ли она могла быть там: высота бочки составляла шесть футов. Но, поскольку сквайр однажды сам забрался в нее, будучи ловким мальчуганом и имея все причины полагать, что его ждет порка, естественно, он первым делом подумал об этом.
– Ну она же должна быть где-то! – воскликнул он, пока мы смеялись над ним. – Не могла же она сквозь пол провалиться.
– Кто видел ее последним? – повторила мисс Тимменс. – Вы слышали, дети? Перестаньте есть хоть на минуту и отвечайте.
Много споров, сомнений, переспрашиваний. Собравшиеся, казалось, были глупы как куры. В конце концов, насколько это было возможно, удалось выяснить, что никто из них не видел Нетти с тех пор, как они играли в «Кошку в углу».
– Джен Брайт, я сказала тебе отвести Нетти играть с остальными и найти ей уголок. Что ты с ней сделала?
Вместо ответа Джен Брайт попыталась тайком откусить кусочек от своего пирожка. Мисс Тимменс перехватила ее посреди этой попытки и заставила отвернуться от стола.
– Ты меня слышала? Ну же, не стой как дурочка! Просто отвечай!
Джен Брайт и правда выглядела на редкость по-дурацки: рот широко открыт, глаза округлились, лицо совершенно растерянное.
– Пожалуйста, госпожа учительница, я ничего с ней не делала.
– Ты должна была сделать хоть что-то, ведь держала ее за руку.
– Я ничего не делала, – повторила девочка, флегматично качая головой.
– Ну, так не пойдет, Джен Брайт. Где ты ее оставила?
– В углу, – отвечала та, по всей видимости отчаянно пытаясь вспомнить. – Когда я была кошкой и побежала на другую сторону, вернулась – ее уже не было.
– Она же не могла ускользнуть от всех и сбежать домой! – воскликнула миссис Кони.
Учительница ухватилась за эти слова.
– Именно об этом я и думаю последние несколько минут, – призналась она. – Да, миссис Кони, можете быть уверены, так оно и есть. Она убежала по снегу и вернулась к матери.
– Тогда она ушла без своих вещей, – вмешалась Мария Лис, войдя в комнату с черным плащом и шляпкой в руках. – Дети, это же вещи Нетти?
Дюжина ребятишек одновременно произнесли «да», подтверждая, что это и в самом деле одежда Нетти.
– Значит, она должна быть в доме, – решила мисс Тимменс. – Она не настолько глупа, чтобы выйти на улицу в такой холод, не прикрыв шею и руки. У этого ребенка есть капля здравого смысла. Она сбежала, спряталась и, наверное, уснула где-нибудь.
– Она, поди, залезла в трубу, – прокричала Молли из дальнего угла комнаты. – Мы везде уже посмотрели.
– Лучше посмотреть еще раз, – сказал сквайр. – Возьмите побольше света – две или три свечи.
Все это было очень странно. И, пока продолжался разговор, мне в голову пришла история старой Модены, про поэта Роджерса и прекрасную молодую наследницу Донатисов, которая воплотилась в нашей песне «Ветвь омелы». Не могло ли это робкое дитя застрять в таком месте, откуда ей не выбраться самой? Сходив на кухню за свечой, я поднялся по лестнице и сперва направился на чердак, заставленный коробками и разнообразной рухлядью, а затем уж в комнаты. Нигде я не мог найти ни малейшего следа Нетти.
Войдя в кухню, чтобы вернуть свечу, я обнаружил Люка Макинтоша, бледного как смерть. Спиной он опирался о шкаф Молли, его руки тряслись, а волосы встали дыбом. Тод стоял перед ним, едва сдерживая смех. Макинтош только что ворвался в заднюю дверь, отчаянно напуганный, и заявил, что видел призрака.
Не в первый раз я становился свидетелем трусости этого человека. Веря в призраков и гоблинов, духов и ведьм, он едва ли мог ночью согласиться пересечь овраг Крэбб, потому что там иногда видели свечение. Здравомыслящие люди говорили ему, что этот свет (и правда, никто не знал, откуда он брался) – всего лишь блуждающие огоньки, болотные огни, возникающие от испарений, но Люк не слышал голоса разума. В этот вечер случилось так, что сквайр отправил Макинтоша с поручением на почту в Тимбердейл, и тот только что вернулся.
– Я и огонь видел, сэр, – говорил он Тоду испуганным голосом, запуская трясущуюся руку в волосы. – Он плясал на краю оврага, больше всего на свете похожий на блуждающий огонек. Мне это совсем не понравилось, сэр, так что я со всех ног бросился прочь от оврага и направился прямиком к дому, сюда, накрыв голову и не желая больше ничего видеть из тех ужасов, которые могли мне встретиться. Весь белый, такой он был.
– Мертвец в саване, оставивший свою могилу ради прогулки при луне, – серьезно ответил Тод, кусая губы.
– Погребальные одежды, наверняка. Длинное белое одеяние, белее снега. Лучше бы мне молчать, но это был Даниэль Феррар, – добавил Люк, низким мрачным голосом, весьма подходящим к тому, что он говорил. – Его неупокоенный дух бродит по земле, вы же знаете, сэр.
– И куда же пошел его призрак?
– Упаси меня Бог увидеть, сэр, – ответил Макинтош, тряся головой. – Я бы не стал следить за ним ни за что на свете. Я после этого не очень-то медленно шел сюда: через поле, и прямо в дом.
– Летел подобно ветру, я полагаю.
– Мое сердце колотилось как сумасшедшее, мастер Джозеф, и я очень надеюсь, сквайр не станет снова посылать меня через овраг после наступления темноты! Я этого не вынесу, сэр, я лучше уволюсь.
– Должен сказать, ты нигде не сможешь работать, Макинтош, если позволишь подобным страхам лишать тебя разума, – вставил я. – Ты ничего не видел, это все фантазии.
– Ничего не видел?! – повторил Макинтош в полном отчаянии. – Как же, мастер Джонни: я никогда не видел более ясно за всю мою жизнь! Это было большое белое страшное привидение, которое пронеслось мимо меня с рыданиями. Надеюсь, вам никогда не выпадет несчастья увидеть подобное, сэр!
– Уверен, этого не случится.
– Что здесь происходит? – спросил Том Кони, выглянув из-за двери.
– Макинтош видел призрака.
– Призрака! – воскликнул Том и расплылся в ухмылке.
Макинтош, все еще дрожащий, вновь начал свой рассказ, весьма его улучшив позаимствованной у Тода иронической фразой.
– Мертвец в саване покинул свою могилу на церковном дворе. Боюсь, это мог быть только Феррар, лежащий как раз у самого края, за границами освященной земли. Я никогда не решался приблизиться к тому месту, где он похоронен, и никогда священник не читал над ним, мистер Том!
Но вместо того чтобы проникнуться серьезностью слов, касавшихся Феррара, Том Кони лишь рассмеялся. Окончив бесплодные поиски в подвале и сыроварне, вернулись слуги и увидели Макинтоша.
– Дай ему кружку горячего эля, Молли, – велел Том.
И мы оставили их, собравшихся вокруг Макинтоша, с открытыми ртами слушавших его историю.
Из того факта, что Нетти Тревин отсутствовала в доме, можно было сделать лишь один вывод: несчастное дитя убежало домой к матери. С непокрытой головой, обнаженными шеей и руками, она пошла через метель и, как выразилась мисс Тимменс, могла замерзнуть насмерть.
– Маленькая идиотка! – воскликнула в гневе мисс Тимменс. – Сара Тревин точно станет винить меня: дескать, могла бы и получше присматривать за ее дочерью.
Но одна из старших девочек, Эмма Стоун, которая обрела память только после того, как переварила ужин, в эту критическую минуту вдруг заявила: они уже закончили играть в «Кошку в углу» и даже в «Апельсины и лимоны», что шли следующими, когда она видела Нетти Тревин и говорила с ней. Эмма рассказала, что она шла по коридору, ведущему к кладовой, и увидела Нетти, которая «сжалась в комок возле стены в середине коридора, словно боялась, что ее кто-нибудь увидит».
– Эмма Стоун, ты говорила с ней? – спросила мисс Тимменс, выслушав это признание.
Конец ознакомительного фрагмента.
