Марджери Аллингем - Цветы для судьи
Что ж, люди увидят заслуженного общественного деятеля, которого семейное горе потрясло, но не сломило.
Вошла Джина с мисс Керли. Джону и в голову не пришло извиниться за то, что он занял гостиную под место семейного сбора. Вместо этого старший кузен, критически окинув взглядом Джину, мысленно одобрил ее наряд.
Черное платье – изящное и строгое – ей шло. Единственным украшением служили белоснежные оборки вокруг горловины.
– Думаю, вот это надевать не стоит, – заявил Джон. – Очень симпатично, дорогая, и тебе к лицу, но вряд ли подходит к такому случаю. Дай-ка глянуть, как будет без воротника.
Она изумленно посмотрела на него – в искаженном лице ни кровинки, на месте глаз зияют темные впадины. Выглядела Джина больной, на грани обморока.
Она покорно ухватилась за рюши, однако их крахмальная жесткость словно придала ей сил. Джина наградила старшего кузена холодным взглядом.
– Не говори глупостей, Джон. Мне не на сцене выступать. Ради бога, оставь меня в покое!
Джон, как все мужчины его поколения, приходил в ужас от женских нервов.
– Как хочешь, дорогая, – сухо ответил он. – Как хочешь. И все же я считаю, что без воротника лучше!
– Да какая, к черту, разница, как одета Джина?! – раздался от двери голос Майка.
Старший кузен неодобрительно посмотрел на младшего.
– Не стоит выходить из себя, – чопорно заметил Джон. – Я лишь хочу выработать самую разумную и достойную линию поведения для всех. У нас общая беда, и предстоит общее тяжелое испытание.
Майк умерил свой гнев.
– Я понимаю, Джон. А ты, пожалуйста, вспомни, что Пол был мужем Джины.
– Пол был моим кузеном и партнером, – важно произнес Джон.
Наступила тишина, и мисс Керли поспешила вмешаться:
– Думаю, нам пора идти, мистер Уидоусон. До стоянки такси на Бедфорд-роу минуты две-три пешком.
В дверь просунулась голова миссис Остин, и все переключили внимание на нее. Неудивительно: голова эта была украшена самым щегольским и роскошным образом; домработница явно выбрала из своего гардероба «лучшее из того, что когда-то носила знатная дама».
– Я побегу, мадам, если вы не против. Не хочу опаздывать.
– Я с вами, миссис Остин. – Джина порывисто шагнула к двери. – Идемте вместе.
Она неуверенно пересекла комнату.
– Вот и славно, голубушка. – Служанка приобняла Джину за плечи. – Со мной, конечно. Вы мужа потеряли, и никто тут, кроме меня, не понимает, каково оно.
Пустив эту стрелу, миссис Остин вывела хозяйку в коридор.
– Джина с ума сошла… Верни ее, Майк! Кто эта женщина? Куда они?
Джон рванул было следом, но Майк его задержал:
– Они на слушание. Как и мы. Там будут сотни людей, это не только наш спектакль. Пойдем уже, ради бога.
– По-моему, миссис Бранд лучше быть с нами, – тронула его за рукав мисс Керли.
Майк удивленно посмотрел на нее.
– Нет, она бежит от его семьи, Керли. Пусть идет с друзьями.
В конце концов по Бедфорд-роу пошли все вместе: Джина с миссис Остин находились впереди, за ними шагал Джон, уязвленный до глубины души, замыкали шествие Майк с Керли. В суд прибыли с пятнадцатиминутным запасом.
Над Сити еще висели остатки тумана, причем здание суда присвоило себе их львиную долю. По крайней мере, Джине казалось, что все вокруг тонет в густой бурой мгле, из которой то и дело проступают знакомые и незнакомые лица, сверлят новоиспеченную вдову вопросительным взглядом и вновь исчезают в общем водовороте.
Она сторонилась Майка, льнула к миссис Остин – ее решительный настрой и презрение к полицейским служили надежной, удобной опорой.
Майк с Керли держались вместе. Проницательные глаза старушки ничего не упускали. Да, места для прессы забиты до отказа. Мисс Керли хватило присутствия духа кивнуть безукоризненно одетому мистеру Веллингтону, который с расстояния в двадцать футов излучал флюиды сочувствия.
Джон вцепился в старика Скруби, солиситора фирмы, и по своей привычке не давал тому раскрыть рта, настойчиво что-то втолковывая.
Скруби, маленький костлявый человечек с редкими седыми волосами желтоватого оттенка, рассматривал своего клиента светло-голубыми глазами навыкате. Вел он в основном дела о клевете и авторских правах, а потому в данной ситуации чувствовал себя не в своей тарелке. Майк, краем глаза заметив Джона с солиситором, испытал неожиданный приступ раздражения.
Скруби, конечно, понимал, насколько все серьезно, однако был совершенно не в силах внушить свои опасения Джону, которого заботило только одно – что напишут газеты.
В конец зала бочком протиснулся бледный молодой человек в роговых очках, сопровождаемый великаном в длинном черном пальто. Этим утром мистер Лагг с мистером Кэмпионом не разговаривали. Явного разлада между ними не произошло, просто каждый, похоже, решил не лезть другому в душу.
Начало слушания было нетрадиционным. Мистер Салли воззвал к присяжным. Его голос, как и живое лицо с мелкими чертами, стал сюрпризом: низкий, очень спокойный, такой непринужденный… Типичный сельский врач, решила удивленная Джина: грубоватый, прямой и без причуд.
Первые же его слова вызвали ажиотаж в рядах прессы. Коронер перегнулся через стол, пробежал колючими глазками по семерым сконфуженным присяжным.
– Прежде чем вы услышите доказательства по этому делу, наверное, будет кстати, если я обрисую ваши обязанности. Делаю я это потому, что кое-кто из вас может превратно понимать важность своей задачи – а все из-за недавних заведомо ложных нападок в прессе на коронеров и коронерский суд. Ваши обязанности четко прописаны в английском законодательстве, они ясны и неизменны. Для начала разрешите повторить слова присяги, которую вы в моем присутствии давали неделю назад. Призываю вас внимательно слушать и определить для себя значение этих простых, понятных фраз.
Коронер умолк, присяжные изумленно заморгали. Он достал из стола карточку, вперил в нее взгляд.
– Ваша клятва. Слушайте – и вникайте. «Клянусь всемогущим господом, что буду усердно изучать и правдиво представлять все обстоятельства и материалы, вверенные мне от имени нашего верховного правителя, касательно смерти Пола Редферна Бранда, а также без боязни и пристрастия, без расположения и неприязни вынесу справедливый вердикт, основываясь на уликах, моих знаниях и умениях». Эти слова повторили вы все. – Салли отбросил карточку. – Прошу вас помнить, какие обязательства вы дали. После того как вам будут представлены улики, закон потребует от вас ответа на несколько вопросов, и я считаю, сейчас самое время о них рассказать. Во-первых, вы должны установить, кем был усопший. Во-вторых, как и где он умер. И наконец – причины его смерти.
Коронер помолчал, пристально разглядывая присяжных.
– Вот из чего будет состоять первая часть вашего вердикта. Затем – тут я обращаю ваше особое внимание, потому что по этому поводу было написано и наговорено много вздора, – затем вам, возможно, зададут еще один вопрос. В «Своде законов» Холсбери – книге, авторитет которой несомненен, – изложено следующее неоспоримое указание. Если присяжные решат, что причиной смерти явилось убийство – умышленное или неумышленное, – то люди, виновные в подобном правонарушении, должны быть указаны. Обязанность и долг присяжных, если им известны виновные, назвать имена.
Все в суде – кроме той семерки, которой адресовались эти слова, – были поражены. Присяжные же выглядели недовольными и безучастными. На задворках зала мистер Лагг ткнул локтем мистера Кэмпиона.
Однако коронер еще не закончил.
– Хочу прояснить, что подобная обязанность налагается на вас не в связи с какой-то необычайностью сегодняшнего дела. Таков общий долг всех присяжных. И долг любого коронерского жюри. Я обратил ваше особое внимание лишь потому, что часто встречаю неправильное понимание этого предмета – и не только в рядах общественности, но и в юридической среде. А теперь заслушаем первого свидетеля.
Глава 6
Слово свидетелям
Джина, сжавшись в комок, ждала, когда мир вокруг обретет благословенный налет нереальности. В прошлом это всегда помогало, окрашивало трудные ситуации в смягчающие тона. Но сегодня облегчение не приходило. Все было совсем наоборот: лица выглядели четче, в людях ярко проступали самые непривлекательные черты, в каждом слове звучала подспудная угроза.
Коронер с присяжными превратились в персонажей картин Хогарта, а те свидетели, которых Джина знала лично, напоминали блистательно жестокие карикатуры на самих себя.
Попробовать отрешенно воспринимать заседание как спектакль? Не выходит – даже если расфокусировать взгляд и убедить собственные уши впускать лишь бессмысленные, отвлеченные звуки.
И вот теперь Джина внимательно слушала, как мисс Марчант рассказывает об обнаружении тела. Коронер мягко провел девушку по ее письменным показаниям, однако в том месте, где появляется труп, голос старика стал жестким, предупреждая: никаких истерик и слез, сочувствия не будет.
