Марджери Аллингем - Цветы для судьи
Последняя реплика относилась к женскому голосу в прихожей. Звонка они не слышали, а потому, когда Лагг ввел закутанную в черное гостью, были захвачены врасплох.
– Джина! Что ты здесь делаешь? – вскочил Майк.
Его недавней нервозности и след простыл. Хорошо держит себя в руках, одобрительно подметил мистер Кэмпион.
Джина посмотрела на Майка, не сказала ему ни слова и резко повернулась к Кэмпиону.
– Ты ведь не против моего прихода? – торопливо произнесла она. – Я с ума схожу одна дома, все гадаю, что там в полиции. Даже за доктором послала. Альберт, что будут делать во вторник?
– Говорить-говорить-говорить и записывать все в тетрадь, – шутя заявил Майк. – Давай-ка садись в это дорогое на вид кресло и позволь Кэмпиону угостить тебя «дамой в белом».
Джина подняла к Майку встревоженные серые глаза. Он ответил на ее испытующий взгляд улыбкой.
– Все будет хорошо. Не переживай. Выглядишь замечательно. Очень красивый воротничок. Твоего дизайна? Как он называется – жабо или берта?
– Майк, это невыносимо. – Она вновь отвернулась. – Альберт, расскажи, что происходит.
Джина упала в кресло, повернув к Кэмпиону бледное умоляющее лицо.
– Он знает не больше нашего, Джина. Зато коронер, по его словам, – человек толковый, ошибки допускает редко, – успокаивающе произнес Майк, выдвинул вперед еще одно кресло, сел между гостьей и Кэмпионом.
Джина ухватилась за эти слова, как утопающий за соломинку.
– Людям ведь свойственно делать ошибки, да? – медленно заговорила она. – Полицейские все понимают иначе, хуже, чем в действительности. Я это вчера вечером заметила, когда меня допрашивал инспектор Таннер. Я кое-что ему рассказала, он записывал, и было видно, что для него… для него это выглядит совсем не так…
– Расскажи и нам, – предложил Кэмпион, протягивая гостье бокал.
Та смущенно молчала, лицо обрело естественный цвет.
– Теперь уже, наверное, неважно. Боюсь, я веду себя далеко не лучшим образом.
– Выкладывай.
– В общем… – Джина кашлянула. – Майк, я не знала, что ты тоже тут будешь. Возможно, тебя это удивит или шокирует, но так уж вышло, и не я одна виновата.
Она вновь нерешительно помедлила. Двое мужчин не сводили глаз с маленькой, хрупкой гостьи в изысканном наряде.
– Инспектора интересовал вечер четверга. Я рассказала: за ужином мы с Полом хотели кое-что обсудить, я прождала его до девяти, потом позвонила Майку и попросила со мной прогуляться.
Джина замолчала.
– Инспектор спросил, что именно мы с Полом хотели обсудить. Я ответила. Полицейский, по-моему, посчитал это важным. Может, конечно, я просто вообразила, но…
– И что вы хотели обсудить?
Опасность Кэмпион учуял чуть раньше, чем услышал ответ.
– Развод. Я уже некоторое время уговаривала Пола дать мне развод.
– Развод? – Шепот Майка заполнил комнату.
Джина медленно подняла на него глаза.
– Не надо. Не надо! Никакого осуждения – хотя бы пока. Я просто рассказываю, о чем сообщила инспектору. Тот очень заинтересовался, – продолжила она. – Спросил, говорили ли мы об этом раньше, я ответила – да, говорили, много раз, и Пол слышать ничего не хотел. Но в среду я ходила к адвокату, тогда для меня многое стало ясно. Я поняла свое положение. Узнала, что накрепко привязана к Полу, если только он… он… не начнет меня бить или не бросит. Поэтому я умоляла его провести вечер дома, все обсудить.
– И ты рассказала это инспектору? – Майк говорил едва слышно.
– Он из меня вытянул, – сокрушенно признала Джина. – Что, очень плохо, Альберт? Очень?
Мистер Кэмпион встал. Лицо его было мрачным.
– Вряд ли, – наконец произнес он как можно убедительней. – Ты же не в одиночестве ждала Пола? Ужин должна была подать служанка?
– Да, конечно, – беззаботно кивнула Джина. – Миссис Остин была со мной до восьми часов.
– До восьми? – Брови мистера Кэмпиона взлетели вверх.
– Ну, не до ночи же мне ее держать. Пол опаздывал на целый час, я сказала миссис Остин, что мне уже все равно, когда он явится, и отпустила ее.
– О боже! – воскликнул мистер Кэмпион. Затем, помолчав, повторил: – О боже!
Глава 5
Слушание
Наверное, это естественно, когда та смесь тревоги, раздражения и волнения, которая обычно царит за кулисами любительского спектакля, возникает и в семье, готовящейся к публичному выступлению: будь то свадьба, похороны или, как в данном случае, слушание.
Во вторник шестнадцатого числа Джон, одетый в соответствии с предстоящим испытанием, спустился в квартиру Джины в половине восьмого утра. К тому времени, как часы пробили без четверти девять, он успел трижды позвонить Майку и обвинить потрясенную миссис Остин в том, что Керли до сих пор нет.
Джина благоразумно сидела в своей комнате, предоставив старшему кузену возможность в ярости метаться по гостиной.
Наконец пришла Керли – розовая, запыхавшаяся от подъема по ступеням, – и Джон с облегчением стал ворчать:
– Меньше часа! Опаздывать нельзя. А Скруби до сих пор нет. Вот ведь черт! Я ведь просил быть пунктуальным. И вы, мисс Керли, передали ему это по телефону. Все должны быть здесь к девяти. По-моему, я выразил мысль ясно.
Мисс Керли тщетно пыталась подоткнуть свои редкие седые локоны под модную треуголку – та совершенно ей не шла и к тому же сидела очень туго.
– Вы же знаете, он в Хэмпстеде живет, мистер Уидоусон, – примирительно сказала старушка. – Помните, я говорила: он просил его не ждать, поскольку приедет сразу в суд.
Джон упал в кресло, положив безупречный котелок на столик, находящийся на расстоянии вытянутой руки.
– М-да, надеюсь, ему, как адвокату, известно, что опаздывать на судебное разбирательство нехорошо. Мисс Керли, позвоните Майку. Скажите, его все ждут. Похоже, никто не понимает, что к подобным делам приковано внимание общественности – причем совсем нежелательное для фирмы нашего положения. Я любил Пола, мисс Керли, вы знаете, но вечная погоня кузена за сенсацией очень мешает чтить его память так, как хотелось бы.
– Ну, больше он ничего такого не устроит, – рассеянно заметила мисс Керли.
Затем поняла, как неуместно и глупо прозвучали ее слова, и смущенно вспыхнула.
К ее облегчению, Джон был всецело поглощен собственными переживаниями.
– Все простаивает. Пора готовить весенний каталог, а еще и осенний не выпущен. Ладно, книги подождут. Будем сохранять спокойствие и мужество. Сначала с достоинством доведем до конца это дело, затем похороним свое горе и за работу.
После этой небольшой проповеди Джону явно стало легче. Он, видимо, приберегал ее для аудитории побольше, но та так и не собралась. Мисс Керли посмотрела на него с интересом. Постарел… Странно, почему заботы о фирме старят человека гораздо сильнее, чем заботы о семье?
– Вчера звонил мистер Веллингтон, – сообщила мисс Керли, натягивая купленные специально по случаю короткие замшевые перчатки черного цвета. – Спрашивал по секрету моего мнения: не будете ли вы против, если он попробует попасть сегодня на открытую часть заседания. Всячески подчеркивал, что хочет этого не ради материала для статьи, а в качестве вашего с мистером Полом старого друга.
Упоминание имени известного писателя чрезвычайно ободрило Джона.
– Нет-нет, я совсем не против. Надеюсь, вы так ему и сказали. Приятно, если там будут наши друзья. Мне приходило в голову пригласить одного-двух человек, но это, так сказать, не наша прерогатива.
Мисс Керли внимательно посмотрела на Джона, но на его маленьком желтоватом лице, изборожденном глубокими морщинами, не было и тени улыбки.
– Я надел черную повязку, – заявил он. – Думаю, мы все должны их носить. Что скажете? Хотя траур нынче и не в моде, но выглядит, по-моему, солидно.
Тревога в душе мисс Керли почти утихла. В том, как Джон воспринимал произошедшее, было нечто успокаивающее. Накануне вечером по пути домой она нашла время обдумать факты, и ее охватил страх грядущих перемен. Однако в присутствии Джона многолетняя привычка вновь дала о себе знать, и мисс Керли заметила, что невольно начинает разделять его подход.
Часы из дрезденского фарфора на каминной полке пробили четверть. Терпение Джона лопнуло.
– Надо выходить. В такое время еще попробуй поймать такси! Опаздывать нельзя. А по Лондону проехать непросто.
– Здесь, наверное, не больше десяти минут ходьбы, мистер Уидоусон, – с сомнением произнесла мисс Керли. – Суд ведь за углом. В крайнем случае, в конце Бедфорд-роу есть стоянка такси.
– Все равно, попросите миссис Бранд немедленно прийти сюда, – занервничал Джон. – А что думает Майк, вообще не понятно. Кругом столько прессы, мы не можем себе позволить произвести плохое впечатление.
Мисс Керли исчезла. Джон подошел к длинному зеркалу в дальнем конце комнаты, придирчиво обозрел свое отражение. Никто ни на миг не должен усомниться, что Джон Уидоусон считает себя истинным главой фирмы. Об этом свидетельствуют и осанка, и поза, и внешний вид. Безукоризненная одежда: темные костюм и пальто, на котором едва заметна траурная лента. Седые волосы подстрижены так коротко, словно у них давно отбили охоту к росту. Картину довершает безупречная шляпа.
