Михаил Рогожин - Супермодель в лучах смерти
Павел не шевельнулся.
— Садитесь, граф. Вы что-то очень озабочены. Я не наемный убийца, не воровка, не авантюристка и, уж будьте спокойны, не искательница приключений в вашей постели…
— Тогда кто? — резко перебил ее Павел.
Антигони взяла стакан и протянула ему.
— Налейте мне сок. И вообще, поухаживайте за дамой, с которой провели ночь.
С большим нахальством Павел в своей жизни не встречался. Он исполнил ее желание и сел в кресло, ибо глупо допрашивать с аппетитом жующую женщину. Она густо намазала булку маргарином, положила кусок сыра и залила абрикосовым джемом. Протянула бутерброд ему.
— Угощайтесь.
Павел взял и почти машинально принялся жевать. Антигони пододвинула ему чашечку кофе. В ее действиях не было никакого напряжения. У Павла создалось впечатление, что это не она, а он попал в чужую каюту. Девушка действительно немного походила на Любу. У нее был такой же тонкий удлиненный нос, выщипанные светлые брови, крашеные белые волосы, уложенные в такую же прическу, и, пожалуй, все. Любу портил слишком тяжелый подбородок, а у этой он заканчивался утонченным овалом. И хоть рот она держала также по-детски полуоткрытым, губы были лишены девственной нетронутости, свойственной Любиным. И, конечно, глаза — темные, блестящие, умные. А у Любы — серые, беспомощные, грустные.
— Осмотр закончен? — спросила Антигони, выдержав его изучающий взгляд.
— Да. Вы другая. Красивая, умная и знаете, чего хотите, — немного привыкнув к ней, ответил Павел.
— О, какая точность оценки! Вы психолог, граф?
— Я — игрок, и хотел бы выяснить, чем, а вернее, кому обязан вашим появлением здесь.
— А как сами думаете? — не торопилась раскрывать карты Антигони.
— У меня достаточно врагов. Я уже привык к их козням…
— Знаю, знаю… — закивала головой гречанка. — Все газеты расписали, как вы вырвали женщину из рук террориста. Я потрясена и счастлива знакомству с вами!
Павел усмехнулся. Почему-то женщины тупо усваивают, что грубая лесть всегда приятна мужчине и обязательно обезоруживает его. Это, очевидно, связано с традиционным восприятием мужчины как существа неразвитого. А может, потому, что сами женщины в комплиментах любят определенность. Павел предпочитал с дамами изъясняться не комплиментами, а восхищенными интонациями. Но и по отношению к себе сразу улавливал фальшь.
— Вернемся к Любе. Откуда вы ее знаете? — спросил он довольно сухо.
— О, познакомились случайно. Это очаровательная история. Она мне рассказала о своей безответной любви к вам. О бандитах, преследующих ее, о вашей любовнице, затерроризировавшей бедную девушку. Что мне оставалось делать? Правильно — помочь ей. Я оставила ее в своей квартире, а сама пробралась на корабль.
— Зачем?
— Подождите, граф. Вас же интересовала судьба Любы? Клянусь, что она в полном порядке и без проблем.
— Будем считать, что я поверил. Она, действительно, взбалмошная девчонка. Хотя я не слышал от нее о желании остаться в Греции. Но, допустим, все так. Вам-то зачем этот маскарад?
Антигони загадочно улыбнулась, выпила сок, добавила в кофе сливок, долго размешивала их ложечкой.
— Проще всего признаться вам в своей любви с первого взгляда. Том неизгладимом впечатлении, которое вы произвели на меня после героических публикаций…
— Я похож на полного идиота? — перебил ее Павел.
— Поэтому я опускаю эту тему. Нет, граф, я воспользовалась обликом Любы совсем по другой причине. Но вам о ней лучше не знать. Вы, как я поняла из рассказов Любы, человек светский, легко и в свое удовольствие живущий, а у меня серьезные проблемы. К чему они вам?
Павлу понравилось, что разговор перешел с игривого тона на серьезный лад. Ему начинала нравиться непрошенная гостья. Нет, это произошло сразу, когда он заметил с перепоя, как похорошела Люба. В Антигони существовало то неуловимое женское обаяние, которое напрочь отсутствовало в Любе. Без этого любая, даже самая красивая женщина, остается чужой и не манит к себе.
Но теперь, когда она уверенно овладела разговором, он понял, что за клоунским появлением в его каюте стоит какое-то серьезное неординарное решение, и именно это вызвало в душе графа уважение к сидящей напротив женщине.
— Раз вы пришли ко мне, значит, рассчитывали на мою помощь.
— О, вы мне ее уже оказали! — в качестве подтверждения своих слов Антигони опять захлопала в ладоши. — У вас замечательная каюта. Я прекрасно выспалась. Вы проявили выдержку настоящего джентльмена. Но я не собираюсь утомлять вас своим присутствием. Разве что доем этот завтрак в вашем милом обществе.
— Как? Вы так запросто собираетесь уйти? — не понял Павел.
— Граф, я повторяю, к чему вам мои проблемы?
— Повторяете для того, чтобы заинтриговать меня?
— Ни за что, — Антигони демонстративно поставила чашку и встала. — Я признательна вам и больше постараюсь вас не беспокоить. Если захотите позвонить из Москвы Любе, вот телефон. — Она протянула ему визитную карточку, на которой, кроме номера телефона, ничего не было написано.
Павел взял, покрутил ее и жестом предложил гречанке вернуться к столу.
— Вам нельзя выходить из моей каюты. К сожалению, вместе с имиджем Любы вы приобрели и ее проблемы. Я ведь согласился, чтобы она жила здесь потому, что ее жизнь была под угрозой.
— Вы имеете в виду Лавра? — Антигони этим вопросом дала понять, что знает несколько больше, чем он думает. — Вчера он уже попытался затащить меня в свою каюту. Спас Кабанюк…
— Что ж, вы, должно быть, в курсе многих конфликтов, существующих на корабле.
— Не всех, но знаю, что вы ненавидите господина Маркелова.
— Кто сказал?
— Люба.
— Глупости… — Павел все больше начинал сомневаться в безобидности визита гречанки. Наверняка, у нее на корабле существовали связи, помимо Любы. И не исключено, что исчезновение девушки дело рук самого Лавра.
— Судя по этому ответу, вы мне не верите, — заключила Антигон и и подсела к столу. — Придется немного приоткрыть карты. Иначе вы, чего доброго, запишете меня в свои враги…
— К врагам я привык, — Павел налил ей и себе еще кофе. Ему очень не хотелось подозревать Антигони, но инстинкт самосохранения не позволял расслабляться. Слишком много поставлено на карту. Маркелов от посулов в любой момент способен перейти к непримиримой вражде. И в способах борьбы щепетилен не будет.
— Хорошо. Кое-что я вам действительно расскажу. Я некоторое время была любовницей хозяина вашего корабля, Апостолоса Ликидиса. С ним я приезжала в Москву, где нас встречали Маркелов и Лавр. Но перед самым круизом Апостолос меня бросил. И вот я пробралась на корабль, чтобы ему отомстить. Вас устраивает такое объяснение?
— Не совсем. Почему вы это не сделали в Афинах?
Антигони ничего не ответила. Она обдумывала каждую фразу.
Павел почувствовал это и решил ей помочь.
— Часть правды всегда хуже любой лжи. Потому что не позволяет правильно воспринимать услышанное. Вы воспользовались тем, что Пия осталась в Афинах и хотите вновь завоевать сердце адмирала?
— В какой-то мере, — уклончиво согласилась Антигони.
— В таком случае, вам бояться нечего. Хотите, я позвоню ему?
— Нет. Вы, граф, невнимательны. Я же сказала, моя цель — отомстить.
— Как? Убить?
Антигони снова замолчала и принялась пить кофе. Потом вдруг спросила:
— А вы бы мне помогли в этом?
— Я? — переспросил Павел и, не ожидая повторения вопроса, продолжил: — У меня с Апостолосом вполне дружеские отношения. Скорее, я буду защищать его от вас.
После этих слов Павел резко встал, схватил сумку Антигони и вытряхнул на пол все ее содержимое. Вместе с косметикой выпал пистолет и радиационный счетчик. Антигони бросилась к нему. Но Павел преградил ей дорогу. Он крепко схватил гречанку за руку и заставил сесть на место.
— Значит, для мести у нас имеется оружие? — вежливо спросил он. — А может, оно предназначено для того, чтобы продырявить меня?
Антигони отрицательно покачала головой.
— И на том спасибо, — поблагодарил ее граф. — Придется рассказать всю правду. Иначе я передам содержимое вашей сумки господину Ликидису.
Павел нагнулся, небрежно собрал вывалившиеся вещи и положил их у ее ног. Антигони нервно закурила. Настал решающий момент. Она много раз прикидывала, как вести себя на корабле, и каждый новый вариант отбрасывала как не подходящий. В конце концов решила действовать по обстоятельствам, и вот эти обстоятельства буквально приперли ее к стенке.
— Граф, — Антигони решила предпринять последнюю попытку. — Предлагаю расстаться без последствий. К чему вам мои проблемы? Вы не видели меня, я никогда не ночевала у вас. Это самый лучший вариант. Согласитесь.
— Нет. Вы не станете моим другом, но это еще не значит, что не превратитесь во врага. Мне есть кого опасаться, и кто даст гарантии, что вы не подосланы ко мне?
