Время милосердия - Джон Гришэм
– Мы все это уже обсуждали, мама. Что я сделал, то сделал, и не жалею.
– Не говори так, Дрю. Ни сейчас, ни в суде. Никогда никому не говори, понял?
– Я не дурак.
– Знаю, какой ты.
– Во что мне обуться?
– Джейк сказал, чтобы ты остался в своих кедах.
– Как-то это не соответствует всему остальному.
– Делай, как он велит. Всегда его слушайся, Дрю. Вид у тебя что надо!
– Ты там будешь, мама?
– Обязательно. В первом ряду, прямо за тобой.
41
Кандидаты в присяжные начали прибывать в старое здание суда в 8.30 утра. Их приветствовали три ярко раскрашенных фургона новостных служб: из Тупело, Джексона и Мемфиса. Телевизионщики устанавливали прожекторы и камеры так близко к дверям, как позволял помощник шерифа. Крохотный Честер никогда еще не чувствовал себя столь важным местом.
Присяжные предъявляли вежливому дежурному в дверях повестки, тот делал пометки в своем списке и направлял их вверх по лестнице в зал суда на втором этаже, за дальнейшими инструкциями. Зал был заперт, его охраняли люди в форме, просившие пришедших подождать несколько минут. В коридоре собралась толпа, смотревшая на взволнованных, перешептывающихся присяжных. Те молчали о том, зачем собрались, но уже прошел слух, что будет разбираться дело об убийстве помощника шерифа в округе Форд.
Гарри Рекс, напяливший бейсболку «Джон Дир», одевшийся как деревенщина и на всякий случай сжимавший в руке лист бумаги, изображавший повестку, смешался с толпой местных жителей и жадно довил в ней каждое слово. Он не знал здесь никого, присяжные в глаза его не видели, но он был настороже – вдруг в коридоре появится Лоуэлл Дайер или кто-нибудь из его команды? Гарри Рекс завел разговор с женщиной, утверждавшей, что ей некогда выполнять обязанности присяжной, потому что дома ее ждет престарелая мать. Пожилой мужчина разглагольствовал о том, что не возражает против применения смертной казни, и спрашивал женщину помоложе, правда ли, что в зале суда начнут разбирать дело о мартовском убийстве клэнтонского помощника шерифа. Та отвечала, что не знает, но по ней было видно, что ее ужасает перспектива стать присяжным в таком неприятном разбирательстве. Когда толпа сгустилась, Гарри Рекс прекратил общение и обратился в слух, ловя каждое словечко в надежде услышать фразы, исключающие обронившего их из процесса отбора.
Зрители смешались с присяжными, и, когда Гарри Рекс увидел приехавших в суд Коферов, он юркнул в туалет и там избавился от бейсболки.
В 8.45 дверь открыли, и служащий пригласил вызванных повесткой занять места в левой половине зала. Люди хлынули в проход, удивляясь размерам просторного отремонтированного помещения, где мало кто из них бывал раньше. Другой служащий указал им на скамьи слева. Правой стороне зала предстояло некоторое время пустовать.
Вероятно, Нуз распорядился не выключать кондиционеры на протяжении выходных, и зал успел охладиться. 6 августа, когда вполне можно было ожидать 35 градусов жары, зал суда встречал людей приятной прохладой.
Джейк, Порсия и Либби, стоя около стола защиты, шепотом обсуждали важные проблемы и наблюдали за кандидатами в присяжные. В нескольких футах от них Лоуэлл Дайер и Д. Р. Масгроув беседовали со своим дознавателем Джерри Снуком, клерки и приставы собрались перед рабочим местом судьи.
Дайер подошел к Джейку и произнес:
– Полагаю, мисс Гэмбл с дочерью находятся здесь?
– Они будут здесь, Лоуэлл, я же дал тебе слово.
– Ты направил им повестки?
– Естественно.
– Я бы хотел поговорить с Кирой уже этим утром.
– Никаких проблем.
Дайер нервничал и суетился – сказывалось напряжение первого в его карьере крупного процесса. Джейк старался выглядеть бывалым ветераном правосудия, но даже более весомый, чем у его оппонента, опыт не мог справиться с возмущением его желудка. На счету Даейра не было внушительных побед, однако у него имелись все преимущества, предоставленные обвинению. Он защищал добро в борьбе со злом, законность, противостоящую преступности; располагал неограниченными ресурсами, не сравнимыми с тем, чем обладала защита бедного подсудимого.
Оззи Уоллс доставил обвиняемого на заднем сиденье вычищенной по такому случаю патрульной машины. Для удобства прессы автомобиль остановился перед судом. Оззи и Мосс Джуниор, суровые и деловитые, распахнули заднюю дверцу и вывели предполагаемого убийцу – в наручниках и в ножных кандалах, но при этом прилично одетого. Держа его за худые руки, они заставили Дрю медленно семенить к дверям суда под стрекот телекамер и щелчки затворов фотоаппаратов. Внутри здания они завели его в приемную Наблюдательного совета округа Ван-Бюрен. Помощник местного шерифа впустил их туда со словами:
– Мы позаботились об охране, шериф.
В помещении не было ни окон, ни кондиционера. Дрю посадили на стул, после чего Оззи и Мосс Джуниор вышли, оставив его одного и закрыв дверь.
Пройдет три часа, прежде чем дверь снова откроется.
К 9.15 людей из списка рассадили в одной половине зала, сохранив другую половину пустой; зрителей оставили в коридоре. Пристав призвал суд к порядку и попросил всех встать. Из двери позади скамьи появился Омар Нуз. Адвокаты сторон сели за столы, клерки заняли свои посты.
Нуз спустился вниз и подошел в колыхающейся черной мантии к барьеру, разделявшему зал суда. Джейк, сидевший в нескольких футах от него, прошептал Либби:
– Вот она, традиция ниспадающей мантии!
Она промолчала.
Время от времени, особенно с приближением выборов, судьи первой инстанции штата загорались желанием быть ближе к массам, к избирателям и приветствовали их не с высокой трибуны, а спустившись на один уровень с ними, прямо к барьеру.
Нуз представился своим землякам и дружески с ними поздоровался, поблагодарив на присутствие, как будто у них был выбор. Затем произнес краткую речь о важности долга присяжного для беспрепятственного исполнения правосудия. Выразил надежду, что этот долг не станет для них обузой. Не вдаваясь в подробности, он описал сущность дела и предупредил, какая часть дня будет посвящена отбору присяжных. Потом, глядя в листок бумаги, сообщил:
– По информации от судебного секретаря, трое человек из списка не пришли в суд. Это Роберт Джайлз, Генри Грант и миссис Инес Бауэн. Все получили надлежащие повестки, однако не удосужились явиться этим утром. Прошу шерифа применить к ним законные санкции. – Он сурово взглянул на полицейского, сидевшего рядом со скамьей присяжных, и кивнул, словно тюрьма была для нарушителей не единственным возможным исходом, а одним из вариантов наказания.
– Теперь наш список насчитывает девяносто четыре человека, и первая наша обязанность – определить, кто из них подлежит освобождению. Тому, кому шестьдесят пять и более лет, закон штата позволяет не выполнять обязанности присяжного. Есть желающие?
Нуз и секретарь суда уже выбраковали пожилых кандидатов из списков избирателей, тем не менее в список попали восемь человек в возрасте между 65 и 70. Он знал по опыту, что не все они пожелают отказаться от роли присяжных.
В первом ряду поднялась рука.
– Назовите
