Время милосердия - Джон Гришэм
– Это я смогу, – сказала Карла, волнуясь.
– Не сомневаюсь. В суде будет полно людей, постарайтесь затеряться в толпе. Вы понадобитесь мне в зале суда, когда мы сократим список и начнем отбор двенадцати человек.
– Что именно от меня требуется в зале суда?
– Изучай присяжных, особенно сидящих в четырех передних рядах. Преимущественно женщин.
Немного помолчав, он произнес:
– Мне пора. Увидимся там.
– Ты бы поел, Джейк!
– Зачем зря расходовать продукты? Все равно меня вырвет.
Джейк чмокнул жену в щеку и ушел. В машине он достал из портфеля пистолет и сунул его под сиденье. Подъехав к своей конторе, Джейк отпер дверь и включил свет. Через полчаса явилась Порсия, в семь – Либби Провайн в узком розовом платьице, в узорном платке, на высоких каблуках. Она приехала в Клэнтон в воскресенье вечером и проработала с Джейком до одиннадцати.
– Выглядите потрясающе, – похвалил он без лишнего восторга.
– Нравится?
– Да, но не слишком ли смело? Вряд ли кто-нибудь еще придет сегодня в суд в розовом платье.
– Я люблю быть заметной, Джейк, – пропела она с нарочитым шотландским акцентом. – Знаю, это нарушение традиций, но опыт подсказывает, что присяжным, особенно мужчинам, нравится, когда среди темных костюмов мелькает что-нибудь модное. Вы тоже позаботились о своем внешнем виде.
– Спасибо на добром слове. Это самый новый мой адвокатский костюм.
Порсия не сводила глаз с розового платья Либби.
– Подождите, то ли еще будет, когда я заговорю, – улыбнулась та.
– Боюсь, они ни слова не поймут.
Разговорчивости от нее не требовалось, особенно сначала. Ее роль заключалась в помощи Джейку на стадии определения виновности, то есть во второй части процесса, а до тех пор Либби должна была помалкивать. Если Дрю признают виновным в тяжком убийстве, то она сыграет более важную роль в войне за приговор. Доктор Тейн Седжвик находился в резерве в Бейлоре на случай, если понадобится мчаться спасать детскую жизнь. Джейк уповал на то, что подобного не случится, однако все подготовил. Беспокоиться об этом с утра пораньше не было времени.
– Расскажите мне о Лютере Редфорде, – попросил он Либби.
– Белый мужчина, 62 года, живет за городом на Плезант-Вэлли-роуд, выращивает органических цыплят и продает их в лучшие рестораны Мемфиса. Сорок лет женат на одной и той же женщине, трое детей, все разъехались, есть внуки. Прихожанин церкви Христа.
– Что следует из принадлежности к этой церкви?
– Благочестие, обособленность, фундаментализм, законопослушание, уважение к порядку, неприязнь к насильственным преступлениям. Почти наверняка трезвенник, категорически отвергающий спиртное и пьянство.
– Вы бы его взяли?
– Вряд ли, но он может быть на грани. Много лет назад мы защищали в Оклахоме семнадцатилетнего обвиняемого, адвокат которого отверг всех членов церкви Христа, баптистов и пятидесятников.
– Результат?
– Виновен. Это было ужасное преступление, но при вынесении приговора жюри не пришло к единому мнению, поэтому приговор – пожизненное без права на досрочное освобождение. Это следует считать победой.
– А ты бы такого взяла, Порсия?
– Нет.
– Продолжим эту игру в пути. Сколько присяжных – загадка для нас?
– Семнадцать, – доложила Порсия.
– Многовато. Я загружу машину, а вы пока просмотрите список присяжных, которых мы отведем с предъявлением причин.
– Мы делали это минимум дважды, – возразила Порсия. – Я заучила список наизусть.
– Поучи еще.
Джейк спустился вниз и загрузил в багажник импалы, более вместительный чем у сааба, три больших коробки с документами. В 7.30 команда защиты покинула Клэнтон. За рулем сидела Порсия, Джейк повторял на заднем сиденье имена людей, которых они никогда прежде не видели, а теперь должны были встретить.
Джози подъехала к окружной тюрьме и велела Кире остаться в машине. На заднем сиденье аккуратно лежала вешалка с синим блейзером, белой блузкой, пристяжным галстуком и серыми брюками. Этот гардероб Джози собирала целую неделю по магазинчикам Оксфорда и окрестностей, предлагавшим большие скидки. Джейк проинструктировал ее, что купить, и она потратила целый день на стирку и глажку судебного комплекта Дрю. По словам Джейка, обувь значения не имела. Он хотел, чтобы его клиент выглядел приятно и респектабельно, но не слишком элегантно. Ношеные кеды будут в самый раз.
Зак, дежурный, повел Джози по коридору к камере Дрю.
– Он принял душ, хотя сначала не хотел, – тихо сказал надзиратель, отпирая замок.
Джози вошла и закрыла за собой дверь.
Дрю раскладывал на столе пасьянс. Он встал и обнял мать. Увидев, что у нее красные глаза, спросил:
– Ты опять плачешь, мама?
Не отвечая, Джози разложила на нижней койке его одежду. На верхней стоял поднос с нетронутой яичницей с беконом.
– Почему ты не ел? – спросила она.
– Я не голодный, мам. Как я понимаю, сегодня у меня важный день?
– Он самый. Одевайся.
– Во все это?
– Да. Ты поедешь в суд. Ты должен хорошо выглядеть, как велит Джейк. Давай сюда комбинезон.
Шестнадцатилетние юноши не стремятся раздеваться на виду у матерей при любых обстоятельствах, но Дрю решил, что ему не до капризов. Он снял оранжевый тюремный комбинезон, мать подала ему брюки.
– Где ты все это взяла? – спросил он, быстро натягивая брюки.
– В разных местах. Будешь носить это каждый день – приказ Джейка.
– Сколько дней, мама? Долго это продлится?
– Думаю, почти неделю. – Джози помогла ему натянуть рубашку, застегнула пуговицы.
Заправив в брюки в рубашку, Дрю пожаловался, что одежда ему великовата.
– Извини, это лучшее, что я нашла. – Она повозилась с галстуком. – Когда ты в последний раз носил галстук?
Он покачал головой, но справился с желанием зарыдать.
– Вообще никогда не надевал.
– Вот не думала! Ты будешь сидеть в зале со множеством юристов и важных людей, поэтому придется хорошо выглядеть, ясно? Джейк говорит, что присяжные глаз с тебя не сведут, твой внешний вид – это очень важно.
– Он хочет, чтобы я был похож на адвоката?
– Не на адвоката, а на приятного молодого человека. Сам на присяжных не глазей.
– Знаю, знаю, раз сто прочитал все эти правила. Сидеть прямо, быть внимательным, скрывать свои эмоции. Если заскучаю, начать рисовать на бумажке.
Вся семья получила от адвоката подробные письменные наставления.
Джози помогла ему продеть руки в рукава синего блейзера – такого он тоже никогда не носил – и отошла, чтобы полюбоваться сыном.
– Вид что надо, Дрю.
– Где Кира?
– В машине. Она в порядке.
Если бы! Кира была в ужасном состоянии, как и ее мать. Три растерянных человека на пороге львиного логова, понятия не имеющие, что с ними произойдет дальше. Джози взъерошила шевелюру сына и пожалела, что не захватила с собой ножниц. Потом крепко обняла его и больно стиснула.
– Мне так стыдно, сынок! Ужас, как стыдно! Это я вас втравила. Я виновата. Все из-за меня.
Дрю стоял, не шевелясь, и ждал, когда это закончится. Вскоре Джози отпустила его, он заглянул в ее мокрые
