Виолетта Горлова - Как пальцы в воде
– А еще раньше Лора рассказывала вам о своем новом друге, с которым познакомилась в круизе?
– О Серже? Буквально несколько незначащих фраз. Двухнедельное увлечение, серьезное с ее стороны, однако бесперспективное для их совместного будущего. – Вопросительно взглянув на меня, женщина потянулась рукой к сенсорному меню.
– Еще латте, пожалуйста, – попросил я ее.
Кивнув головой, она сделала заказ.
– А что вы подумали о флирте вашего помощника Эдварда с мисс Кэмпион?
Чуть помолчав, Элизабет ответила:
– Полагаю, Лоре нужно было всего лишь заполнить пустоту в своей жизни, образовавшуюся после расставания с Сержем. А мистер Крайтон… Он всегда был высокого мнения о мисс Кэмпион, считал ее умной и интересной женщиной, но внешне, похоже, она была не в его вкусе, во всяком случае раньше. А тут вдруг Лора стала эффектной и красивой. Почему бы не воспользоваться взаимным интересом к постельным забавам? Но кроме этого, как мне кажется – хотя Эдвард не откровенничает со мной о своей личной жизни, – таким способом мужчина попытался немного охладить пыл других своих поклонниц.
– Вы имеете в виду вашу племянницу?
– К сожалению для него, не только. Все имеет свою обратную сторону, даже красивая внешность.
– И кто же эти дамы, желающие подарить себя Крайтону?
– Вы полагаете, что Лору могли убить из-за ревности?
– Во всяком случае, исключить такую версию нельзя.
– Вы знаете, Марк, я знаю всего лишь немногих из его списка. Подозреваю, что эти влюбленные дамочки изрядно раздражают Эдварда, но ведет он себя достойно. И я не могу даже назвать каких-то его романов, потому что действовал мой помощник всегда настолько скрытно, что никто, пожалуй, не смог бы обвинить его в любовных похождениях. И, несомненно, случившийся быстрый флирт с мисс Кэмпион был несколько демонстративным с его стороны. Уж поверьте, я неплохо знаю Эдварда. – Женщина приумолкла, заметив подплывшего официанта, неприлично красивого и стройного. Как фокусник, ловкими, завораживающими движениями он поставил заказ на стол, и грациозно уплыл.
– А как повлияла эта демонстрация на мисс Доэрти?
– Отвратительно, но она сильная девушка и справится с этим. Мне она не плакалась, конечно, предполагая мою реакцию. Да и, надеюсь, девушка не лишена самолюбия. Хотя, считаю, возможный союз Линды и Эдварда мог бы быть плодотворным и удачным во всех отношениях. Успешный брак, на мой взгляд, должен быть результатом работы мозга, а не сердца.
– Ну… ведь один аспект не исключает другого, – возразил я.
– По моему мнению и опыту, чувства в большей степени мешают продуктивности любого совместного предприятия; я не имею в виду родственных связей. Хотя этот аспект имеет в своей основе психологическую природу. – Она мельком взглянула на свои часы и посмотрела на меня чуть насмешливо. – Если вам будет интересно поговорить со мной об этом – я пойду вам навстречу, но не сегодня. Вы же не собираетесь жениться в ближайшие пару дней?
– Думаю, что и в предстоящие пять лет – тоже.
– Значит, у нас с вами достаточно времени, чтобы сделать оптимальный вывод в этом вопросе.
Глотнув горьковато-сливочный латте, я спросил:
– А если все это окажется пустышкой. Лора могла ошибаться в своих предположениях о наличии сенсации в истории с актрисами и умереть, к примеру, чего-то испугавшись. Плавала журналистка не очень хорошо, как она сама мне признавалась, дополнительным отягощающим обстоятельством могли стать ее проблемы с сердцем. Кстати, она не говорила вам об этом?
– Мельком как-то упоминала, но Лора, похоже, не особенно на этом зацикливалась, – медленно проговорила Элизабет, чуть нахмурив высокий лоб. – А несчастный случай в воде?… Конечно, нет ничего невозможного, нельзя исключить и такой вариант. В любом случае, это надо проверить… и не только для собственного спокойствия. Поэтому отрицательный результат будет приемлем почти также, как и положительный. По крайней мере, Лора собиралась проверить свою версию. – Сделав паузу, женщина допила кофе и, взглянув на меня, спросила:
– А вы разве считаете по-другому?
– Нет. Я с вами абсолютно согласен.
Элизабет тактично дала мне понять об окончании нашей встречи (причем, сделала она это на каком-то телепатическом уровне), но и мне было тоже не досуг здесь засиживаться, поэтому договорившись о дальнейших совместных шагах, мы расстались вполне удовлетворенные разговором и будущим сотрудничеством.
По дороге домой я позвонил Алексу Теллеру, инспектору нашего полицейского участка. Подозреваю, что просьба Минервы не очень порадовала Алекса, но выхода у него не было. Назначив встречу вечером в пабе «Веселый вдовец», он пообещал мне рассказать обо всем, что ему будет известно к тому времени. В свою очередь я ему сообщил, что вчера виделся с мисс Кэмпион, и если необходимо – дам письменные показания.
Меня это устраивало. Следующим пунктом моей программы была беседа с миссис Таунсенд. Женщина со своей семьей жила по соседству с особняком мисс Кэмпион.
Возвратившись домой, покормив Клео и переодевшись в более легкую рубашку и свободного кроя темные брюки, я позвонил женщине на мобильный телефон. Миссис Таунсенд ответила мне, что она сейчас гуляет по парку, неподалеку от озера, так как дома ей находиться невмоготу, и пригласила меня к ней присоединиться.
Погода была просто чудесная, и мне стало почти физически больно от ясного осознания того факта, что Лора уже никогда не ощутит этого обычного и в то же время фантастического чуда: возможностью дышать пьянящим коктейлем из хвои, ароматов листвы и сентябрьских цветов… Кроме того, в глубине души я надеялся, что на свежем воздухе в мою голову придут какие-нибудь стоящие мысли. Я давно заметил: на плодотворную ауру нашего парка у меня уже выработался условный рефлекс, как у собаки Павлова, только у той на звоночек усиливалось слюноотделение, а у меня активизировался мыслительный процесс; и с некоторых пор такая «дыхательная смесь» стала наркотиком не только для моих мозгов, но и для эффективной деятельности всего моего организма.
Миссис Таунсенд сидела на скамейке у озера. Я подошел к ней поближе, но вид у женщины был такой отстраненный и даже отрешенный, что мне подумалось о бессмысленности нашего с ней предстоящего разговора. Но коль я был здесь, почему бы не попробовать?
Включив диктофон, лежащий в боковом кармане брюк, я направился к одинокой и застывшей, как восковая фигура из музея мадам Тюссо, Стелле Таунсенд. Грустно посмотрев на меня, она тихо поздоровалась. По моим данным, женщине было пятьдесят, но выглядела она чуть старше. Я не стал ждать приглашения присесть, решив это сделать без ее разрешения. Глаза дамы были припухшими и покрасневшими, на коже круглого лица проступили мелкие капиллярные сетки. Высокая и чуть полноватая миссис Таунсенд была когда-то очень привлекательной и эффектной девушкой. А после рождения дочери она быстро потеряла форму, но пострадала не только фигура женщины, правильные черты лица Стеллы оплыли, потеряв свою четкость и выразительность. Ее темно-карие глаза «потерялись» в припухших, тяжелых веках; некогда изящный подбородок стал гофрированным; тонкий нос чуть увеличился в переносице, утратив свою аристократичность. Мирела, их с Харли дочь, была очень на нее похожа, разумеется на «молодой» ее образ, но девушка стала «совершенствовать» себя таким радикальным способом – многочисленные татуировки и пирсинг, – что свою эффектную внешность рисковала превратить в скором времени в эпатажный, причем не в самом привлекательном отношении, образ.
Несмотря на некоторую полноту, миссис Таунсенд всегда была очень активной и энергичной дамой, но сейчас мне показалась, что ее обычное жизнелюбие куда-то испарилось. Это впечатление усиливали темно-коричневый жакет и такого же цвета округлый берет, состарившие женщину на добрый десяток лет. Похоже, смерть Лоры стала для миссис Таунсенд настоящим горем, а не просто огорчением или поводом для сплетен, как для некоторых других знакомых мисс Кэмпион или для людей, знавших журналистку не очень хорошо.
После обычного приветствия, слов соболезнования с моей стороны и сухого ответа расстроенной дамы, я замолчал, не зная, что сказать для продолжения беседы. Но интуитивно вдруг почувствовал, что если я немного расскажу ей о той удивительной дружбе, которая связывала меня и Лору, и как сожалею о ее смерти, то, возможно, такая, пронизанная красной нитью вины, исповедь поможет женщине выйти из погруженного в собственное несчастье состояния, и Стелла сможет мало-мальски обрести душевное равновесие.
Мои грустные воспоминания не заняли много времени, и вскоре стало заметно, что женщиной овладел нескрываемый интерес к этому рассказу, а затем и обычное любопытство к возможной тайне, которую миссис Таунсенд собиралась утолить, видимо за мой счет. В общем-то, частично я мог позволить ей это сделать. Но мне и самому было важно, чтобы сведения, которые я собирался ей сообщить, достигли как можно большее количество ушей местных сплетниц.
