Мила Бояджиева - Круиз Розовая мечта
- А нам все талдычили о скромной роли личности в истории. Мол, если исторические формации не созрели для преобразований, то и личность, будь она хоть семи пядей во лбу, бессильна изменить что-либо. - Вставила Ася. Выходит, плешивый, безобидный на вид толстячок сделал то, что могло уничтожить целые армии и государства - предотвратил мировую бойню! Это обнадеживает. - Аська вздернула подбородок. - Ведь я тоже оказалась "личностью", как это ни смешно. Я все-таки нарушила запрет Лары и позвонила в Москву Аркадию. Ну, просто потому, что до смерти хотела услышать его голос. И что ты думаешь, Слава? Мой дорогой А. Р. Т. как раз в этот момент оплакивал мою гибель, о которой сообщила Лара. И ещё она дала понять, что все это устроил Серега!
- Я не оплакивал. - Прервал её Аркадий. - Положив в карман "беретту", я собирался покинуть дом... Наверно, я тоже слегка свихнулся - я чувствовал, что должен совершить только одно - покарать убийцу... Услышав голос Ассоль, я ничего не мог понять. Оглушенный радостью, я двинулся в Молчановку, чтобы начистоту поговорить с Сергеем.
- И вместо того, чтобы впиться друг другу в глотку, мы съели с Аркашей по куску жареной баранины, выпили бутылку водки, закусывая старинными консервами баклажанной икры... Она валялась в шкафу со времен "застоя", было бы смешно, если бы мы с тобой, старик, тогда отравились...
- Вы что? Весь холодильник был забит овощами! - Спохватилась я. И тут же вспомнила увиденную мной в открытом окне картину - Аркадия и Сергея, мирно закусывающих на кухне. И тут же всплыло остальное, спрятанное в тайниках моей памяти - запертый в подвале Сергей, ванна с алым телом мертвого Юла.
Я судорожно хватала воздух открытым ртом, но тиски, сжавшие грудь, не отпускали. В глазах потемнело, зубы звякнули о край бокала с холодной водой, поднесенного Сергеем... Я послушно сделала несколько глотков и положила под язык крошечный желатиновый шарик.
- Нормально. Немного закружилась голова... - Наконец сказала я, чувствуя, как проясняются мысли и теплеют помертвевшие губы. Сергей, стоя на коленях у кресла, старался согреть мои пальцы. - Порядок! - Я выдернула руки и, беспечно улыбнувшись, придвинулась к столу. - Только, умоляю, не гоните меня спать - так хочется посидеть здесь, со всеми вместе! Перспектива оказаться одной в каюте пугала меня.
Друзья переглянулись.
- А знаешь, что особенно забавно? - Спасла положение Ася, непринужденно продолжая беседу. - Прилетаю я в Москву - ничего не знаю, ну, вообще ничегошеньки! А в Шереметьево меня встречает А. Р. Т. и прямо в автомобиле преподносит мне это колечко, мол, ты меня за муки полюбила, а я тебя - за состраданье к ним. Так я, наконец, стала невестой. Обручение в "мерседесе".
- А вам не кажется, друзья, что мы прекрасная пара? - Спросил Аркадий, обняв жену в классической позе молодоженов, предстающих перед объективом. Трудно найти людей, более не подходящих друг другу. Жена блондинка, я брюнет. Она хохотушка, я - мрачный молчун. Ассоль - женщина с фантазией, а я - бесхитростный тугодум.
Аська коснулась его губ пальцем, а затем мы стали свидетелями голливудского поцелуя.
- А ведь смешно. - Заявила Аська, оторвавшись от мужа. - Ведь согласитесь, очень смешно, что мы действительно любим друг друга.
- Но самое смешное знаете что? - Сергей удовлетворенно вздохнул широкой грудью и уставился в усыпанное звездами небо. - Сдается мне, что все не так уж просто на этом свете. И на черта есть своя управа. Причем, действующая не без юмора. Какой-то головастый компьютерщик из экономических служб Ассоциации хозяев мира, свихнувшийся на святых целях общественной миссии, проявил инициативу. Как вы думаете, что он сделал с капиталами ассоциации, на которые было наложено строгое вето? Он решил подстраховать своих нерасчетливых шефов, упустивших из виду в своей мании величия, что бессмертие для них пока не куплено.
Мальчишка, будучи уверен, что выражает волю хозяев, составил программу завещания, в соответствии с которой все капиталы распределялись в различные мировые благотворительные фонды. Наверняка рассчитывал получить благодарность от шефов за проделанную работу. Но не успел. Хозяева перебрались в мир иной, а средства, предназначенные для уничтожения половины человечества, теперь будут работать во имя его же спасения!
- Здорово! - Захлопала в ладоши Ассоль. - А где шампанское?
Когда стюард принес ведерко с шампанским и мы выпили за причуды судьбы или шутку Создателя, Ассоль, вынув из вазы охапку белых роз, бросила цветы за борт. - Это будет наше прощание с прошлым и память о тех, кто не дожил до этой чудесной, ароматной, теплой ночи...
Глава 46
Еще два дня мы крутились у берегов Ривьеры, делая вылазки в маленьких городах. Мы вели себя как беззаботные, состоятельные и отнюдь не скучающие путешественники. Но никто не вспоминал о нашем ночном разговоре. Очевидно, состояние моей психики не внушало доверия. Да и я сама едва удерживалась на зыбкой грани между светом и тьмой.
Свет знания манил меня и пугал, а тьма неведения сулила покойное забвение. Иногда мне хотелось кричать от бессилия - фрагменты шарады не складывались в целое.
- Мне кажется, я мучаю тебя недоговоренностью, детка. - Сказал однажды Сергей. - Уж не знаю, как это с точки зрения медицины, а по-человечески зуб надо выдирать сразу. Я решил взять ответственность на себя, поскольку на этом корабле представляю и капитана, и священника, и твоего Вадика Дроздова. Иди-ка в каюту и спокойно прочти это. Аркадий с женой вернется, думаю, под утро. Ассоль пристрастилась к рулетке.
- Хм... Ей просто нравится демонстрировать в казино новые вечерние туалеты. - Сказала я, вертя в руках толстый неподписанный конверт.
Сергей сжал мои плечи.
- Ничего не бойся, Бубка, помни, - я с тобой. - Он подмигнул совсем по-старому, по-хулигански - с цыканьем через сжатые зубы. - Иди, а я подышу воздухом, возможно. порыбачу.
...Почерк Юла я видела второй раз. Из ослабевших пальцев листы выпали на кровать. Я смотрела на них, не находя сил прикоснуться. Может, лучше выкинуть за борт и забыть? Постараться выжить с незарастающей раной? Нет пора покончить с этим - Сергей прав. Я осторожно взяла листок, начинавшийся обращением:
"...Глория, ведь все проходит, правда? Я выжил и даже растолстел. Я научился относиться ко всей этой истории философски-спокойно.
Меня смущает то, что в своей исповеди и вынужден говорить о любви. О любви к чужой жене и женщине, чью жизнь я должен был разрушить.
Тебе уже известно, как появился в жизни доктора Баташовой пациент меня наняли. Наняли, чтобы через жену шпионить за мужем. С Ларой я был знаком давно - она была прообразом той самой музыкантши Амелии, о которой я рассказывал тебе поганую историю. Только придуманная мной престарелая развратница и в подметки не годилась настоящей Ларе, а вернее - Люсе Худяковой, как она от рождения звалась.
Итак, я должен был познакомиться и подружиться с некой богатенькой дамочкой, войти к ней в доверие и что-то пронюхивать о муже - как сказали Ртищевы - совсем безобидное. Я приступил к заданию с опаской и неким азартом, но уже после первых телефонных бесед увлекся ролью. Рассказанная по телефону история моих неудач была абсолютно правдива и тебе удалось немного укротить мою обиду и злость.
Но вот мы увиделись у Останкинской башни. Не знаю, почему, - я сразу почувствовал себя лжецом и преступником. И уже точно знал, что провалил свой спектакль. Пытку под объективами телекамер рядом с тобой я выдержал с трудом, едва пробормотав нечто невнятное. На следующий день я решил отказаться от контракта с Ртищевыми. Но меня держали крепко - это не трудно подчинить слабого и нищего. Я ненавидел себя, усилием воли подавляя желание рассказать тебе все.
В ту ночь, когда я поджидал тебя после смены, я, наконец, решился на откровенный разговор. Ртищевы требовали от меня скорейшего "развития действий". Я должен был, по их замыслу, перейти с тобой на дружескую ногу во время нашей поездки по Москве - ведь они устроили так, что даже квартиру взамен родительской трехкомнатной я получил в твоем районе.
Ты помнишь, это была морозная, февральская ночь - "ночка вьюжная, снег ювелирный...". Сидя рядом с тобой, я думал, с чего начать. Но вместо этого - поцеловал тебя. Потому что именно этого мне хотелось больше всего на свете. Я морочил себе голову, что смогу после рассказать о своей подлости и навсегда расстаться. Но мы поцеловались - и мир перевернулся. Мне было все равно, чем придется расплачиваться потом, лишь бы теперь не растерять свою находку.
Глория, в ту ночь кто-то стрелял в твоего спутника. Этим спутником, как оказалось, должен был стать я. Ртищевы придумали маленькое приключение, чтобы сблизить нас. Представляешь, если бы прострелили руку мне, а ты, испуганная и взволнованная, останавливала бы мне кровь... Лара решила, что это сближает.
Они не могли предвидеть, что Сергей, занятый в ту ночь в одном деле (помнишь, он ещё вернулся домой утром в чужой одежде?), пришлет тебе провожатого. А я и вовсе не знал ничего, слоняясь, как влюбленный гимназист, у твоего дома. И знаешь, что? Если бы не Геннадий, меня бы давно уже не было на свете. Киллеру, получившему задание "легко ранить" объект, было бы трудно с ним справиться - уже тогда, ни на секунду не задумываясь, я заслонил бы тебя своей грудью...
