Безмолвие - Джон Харт
— С тобой всё в порядке, дружище?
Джонни посмотрел в сторону. Айзек. Леон. Кого он обманывает? Они выглядят одинаково.
— Я поем снаружи, Леон. Спасибо.
— А твои друзья?
— Извинись за меня, хорошо?
Леон вернулся внутрь и позже принес завтрак. Джонни уселся за ближайший столик и в одиночку принялся за еду. С востока ярко светило солнце, но было еще прохладно. Пока Джонни поглощал бекон, яйца и блинчики, многое изменилось.
Солнце поднялось выше.
На мост въехала полицейская машина.
* * *
Леон готовил бисквиты, когда внутрь влетел Джонни и, закрыв дверь, прошептал:
— Всем пригнуться, тихо.
Джек и Кри онемели, Леон вышел в зал.
— Копы, — сказал Джонни.
— И что?
— Нас здесь нет, понятно? Ты нас не видел.
У Леона хватало проблем с законом, чтобы соврать о ком угодно, когда доходило до копов.
— Уберите со стола. Идите на кухню.
Они сделали, как он сказал, а Леон вышел из заведения со скалкой и руками по локоть в муке. Помощник шерифа встретился с ним под навесом второго крыльца.
— Леон, — приветствовал он.
— Помощник Грейсон.
— Я кое-кого ищу. Подумай, может, ты его видел.
— Не видел.
— Я тебе еще имени не назвал.
— Это неважно. Я здесь с половины шестого. Вы первый человек, который попался мне на глаза.
Грейсон нахмурился, помолчал.
— Он живет в той стороне. Джонни Мерримон. Слыхал о нем?
— Почти все слыхали.
— Он сюда заходит?
— Почему вы спрашиваете?
— Мы думаем, что он убил шерифа Клайна.
— Я должен сожалеть об этой потере?
Леону не было жалко шерифа. Некогда Клайн поймал его на организации кулачных боев в старом амбаре, в пяти милях ниже по дороге. Денежные ставки, рукоприкладство, нелегальная торговля спиртным. Он грозил этими обвинениями десять долгих минут, а потом подмигнул, кивнул и ушел. Как оказалось, шериф был любитель поесть и выпить, в основном на дармовщинку. И за девчонками любил приударить — за работницами с ферм, официантками, в общем, чем беднее, тем лучше.
— Ты помнишь, Леон, шериф всегда питал к тебе слабость. — Грейсон поднялся на крыльцо, заглянул в окна. — Он знал, что ты время от времени преступаешь закон, но предпочитал этого не замечать. Ты должен уважить его память. Должен выручить меня.
— Ваш шериф больше брал, чем давал.
— Может быть. А может, ты несправедлив.
Опершись о столб, Леон сложил руки на груди. Скалка в его огромной ладони смотрелась, как детская игрушка.
— Вы говорите, питал слабость. Прекрасно. Может, и питал. А может, вынуждал меня совать ему в лапу из-за грязных полов и ржавой крыши, из-за маринованой свиной рульки, положенной на стойку. Может, ему нравилось попить-поесть задаром, и молодки тоже нравились. Может, он был белым человеком, который наслаждается тем, что он белый. Может, он вообще не был мне другом.
— Могло быть и так, — сказал помощник. — С такой же легкостью может оказаться, что он был простой человек, живущий в сложном мире, что ему нравились твои ребрышки и виски, и думалось ему, что ты со своими боями и ставками, выпивкой и контрабандными сигаретами не причиняешь настоящего вреда. А может, он говорил со мною о тебе раз или два. Может, рассказывал, что у тебя он может расслабиться, как нигде в городе, что красота в простоте, а дороги с покрытием не всегда хорошая вещь. Может, он считал, что тебе и таким, как ты, не сильно повезло в жизни и вы заслуживаете малость сочувствия. Сейчас, — в руке помощника шерифа появилась карточка, и он положил ее на стол, — все полицейские округа находятся в радиусе нескольких миль отсюда, и ни один из нас не уйдет, пока Джонни Мерримона не пристрелят или не наденут на него наручники, поэтому окажи нам всем услугу. Если увидишь его, звякни.
Он пристукнул по карточке пальцем, потом прошел по грязной парковке и уселся в «Крузер» с номерами округа. Когда полицейский проехал через мост и пропал из вида, Леон вывел Джонни и его друзей из кухни.
— Это правда — про убийство шерифа?
— Правда, — сказал Джек.
Леон не сводил глаз с Джонни.
— Ты его убил?
— Нет.
— Почему убегаешь?
— Кто сказал, что я убегаю?
— Но ты же здесь, разве нет? Копы тебя ищут.
Джонни, едва заметно улыбаясь, облокотился о стол.
— Ни один из живущих копов не сможет найти меня в этом болоте. И даже тысяча копов за тысячу лет. Даже ты не сможешь меня найти.
— В тебе говорит гордыня.
— Может быть.
— Что насчет тебя? — спросил Леон у Кри. — Тебе сколько? Восемнадцать? Зачем ты ввязалась в эту ерунду?
Она пожала плечами, и он перевел взгляд на Джека.
— Я туда, куда и Джонни.
Леон рассматривал лицо Джонни. Это был единственный городской парень, единственное белое лицо, которое ему нравилось.
— Хотите, я вывезу вас отсюда? — спросил он.
— Куда мы направимся?
— К моей бабушке, — ответил Леон. — Она тебя знает. Знает Кри. Кроме того, ни один коп к ней не пойдет.
— Это точно? — спросил Джек.
— Черт, да. — Леон встал и добавил: — Даже шериф не беспокоил Вердину.
* * *
Джонни не отрывал глаз от Кри, когда они втроем забирались в ржавый, заляпанный грязью кузов пикапа. Леон велел им опуститься на дно и натянул брезент.
— Не поднимайтесь и ведите себя тихо, — сказал он. — Здесь недалеко, но помощник Грейсон не единственный коп на проселочных дорогах.
— Кажется, это уже слишком, — отозвался Джек.
— И все же у меня нет причин вам врать.
Он заправил брезент вдоль бортов, прижал края кусками шлакоблока. Под брезентом было сине и тускло, пахло бензином и старой смазкой. Кри свернулась на боку под окошком кабины. Она следила за лицом Джонни и не выдавала эмоций. С другим бы это сработало, но Джонни был настороже и точно знал две вещи: что в Кри побеждает гнев и что на самом деле у Леона имеются причины врать. Мысли Леона были словно затянуты облаком, но когда он думал, что за ним не наблюдают, в этом облаке появлялся просвет. Однако Джонни следил за ним даже тогда, когда стоял спиной, даже с закрытыми глазами. Из-под брезента он видел Леона насквозь.
Грузовичок перевалил через мост.
Ложь Леона растревожила Джонни.
— Откуда ты знаешь Вердину? — спросила Кри.
— Она про все знает, — сказал Джонни. — Я ее разыскал.
— Что она знает?
— Историю твоей семьи.
— Это не твое дело.
— И историю моей тоже. — Джонни заметил, как в ее лице шевельнулась неприязнь. Если б
