Амулет сибирского шамана - Наталья Николаевна Александрова
Аля не слишком вникала в его слова, она слушала его голос. И смотреть на него даже боялась, чтобы он не прочитал в ее глазах, как сильно она его любит.
Потом уже, обдумав его слова, она ни секунды не сомневалась, что так и будет. Раз он дал слово, что заберет ее в город, – значит, это обязательно случится. А если не сразу, то она будет ждать, сколько потребуется.
Она никому не рассказывала про свой разговор с Александром, даже с Ипатьевной не делилась. Но старуха и так все знала. Она надоумила Алю написать заявление начальству, чтобы послали ее на дальнейшую учебу, с целью повышения квалификации. Доктор Роман Филиппович собирался на пенсию, так что подмахнул ее заявление не глядя. Начальство поругалось немного, но потом затихло.
А пока Аля продолжала свою трудовую деятельность. От Александра не было ни письма, ни звонка.
Аля, как обычно, дежурила в фельдшерском пункте. Перед ней сидела бабка Матрена, грузная тетка неизвестного возраста. Она привычно жаловалась на свою спину:
– И ноет, и ноет, особливо к дождю… я уж чего ни пробовала – не помогает, и все! Ипатьевна мне травки дала, велела заварить, и тоже не помогло… особливо если за ягодами схожу, так после этого – прямо как будто грызет кто…
– Так вы не ходите за ягодами. Ясное дело, от наклонов-то спина еще больше заболит…
– Как же не ходить? Ягод непременно набрать нужно, чтобы варенья на зиму наварить…
В это время в окно фельдшерского пункта заглянул знакомый мальчишка и выпалил:
– Алька, Червяка змея укусила!
– Что?! – испуганно переспросила Аля. – Какая я тебе Алька? И вообще, что ты несешь? Какого червяка? Какая змея? Говори толком!
– Змея – известно какая, гадюка. Не знаешь, какие гадюки бывают вреднючие?
– Знаю, но кого она укусила? Какого еще червяка?
– Витьку Череватова, – проговорил мальчишка, отдышавшись. – Это у него кличка такая – Червяк.
– Ох! Так где этот Витька? Веди меня к нему! – Аля кинулась к шкафчику с медикаментами, схватила ампулы с противозмеиной сывороткой, метнулась к выходу. – Так веди скорее! Не теряй время! Тут каждая минута дорога!
– Да у себя же Витька, в Запечье…
– Как в Запечье?
Запечье была деревня примерно в восьми километрах от фельдшерского пункта.
– Да откуда же ты тогда знаешь про змею?
Мальчишка уставился на Алю удивленно:
– Ты что, в каменном веке живешь? У дяди Паши ведь телефон есть. Витькина мамка дяде Паше позвонила, тот моей мамке крикнул, а она меня к тебе послала…
– Не к тебе, а к вам… – машинально поправила его она, и мальчишка завертел головой, ища кого-то кроме самой Али.
Дядя Паша, тихий деревенский алкоголик, прежде работал связистом, поэтому у него был установлен единственный в деревне телефон. Через него и осуществлялась связь с внешним миром.
Мальчишка шмыгнул носом и проговорил:
– Ты давай скорее, а то помрет ведь Червяк, жалко… он так классно на руках ходить умеет…
Аля задумалась.
Участковый Шишкин, как назло, уехал на своем уазике в дальнее село, где случилось ограбление века – из сельпо украли ящик водки. Других машин в наличии не было…
То есть была одна – самодельный драндулет Коли Сидорова… Все же какая ни есть, а машина…
Аля, со своим неизменным чемоданчиком, бросилась к Колькиному дому.
Сидоров стоял как раз возле своего шестиколесного детища и задумчиво чесал в затылке отверткой.
– Коля, мне срочно в Запечье надо! – издалека крикнула Аля. – Отвези меня!
– Да тут видишь какое дело… – раздумчиво протянул Коля. – Машина моя чегой-то не заводится… искра куда-то уходит… ты обожди маленько, может, я разберусь…
– Подождать? – испуганно выдохнула Аля. – Там ребенка гадюка укусила! Каждая минута дорога! Умереть ведь может!
– А что я могу сделать? – вздохнул Сидоров. – С утра мучаюсь, а она все никак не заводится…
– Что же делать? – Аля готова была разрыдаться. – Больше ни одной машины в деревне нет… ребенок ведь… каждая минута… восемь километров… пешком долго…
Тут она увидела прислоненный к забору старенький велосипед.
– А можно я твой велосипед возьму?
– Да бери, ради такого дела не жалко… на велике ты до Запечья живо докатишь!
Аля сбивчиво поблагодарила Сидорова, влезла на велосипед и покатила к околице.
До Запечья вела через лес вполне приличная тропа, велосипед споро катил по ней, Аля выжимала из него все что можно.
По сторонам тропы рос густой лиственный лес, постепенно сменявшийся темным ельником.
В какой-то момент Але показалось, что среди деревьев движется какая-то стремительная тень, но она не придала этому значения – так торопилась к несчастному ребенку…
Аля уже проехала больше половины дороги, как вдруг увидела впереди поваленное поперек тропы деревце.
Она слезла с велосипеда, раздумывая, что быстрее – оттащить деревце с дороги или перетащить через него велосипед.
И в это время заросли слева от тропы зашевелились.
Аля оглянулась – и увидела среди густых темных ветвей странное и страшное лицо… или скорее морду, покрытую черно-рыжими клочьями свалявшейся шерсти…
Это было страшное существо из ее сна…
Аля попятилась, ахнула…
А заросли раздвинулись, и жуткое создание одним прыжком выскочило на тропу.
Аля не смогла его разглядеть, не поняла даже, зверь это или человек, двуногий он или четвероногий, потому что ее взгляд был прикован к жуткой морде монстра, к его маленьким, горящим тоскливой злобой глазам и к третьему глазу, пылающему посреди лба, как огромная капля густой запекшейся крови.
Чудовище налетело на девушку, одним страшным толчком повалило ее на землю, склонилось над ней…
Пасть зверя приоткрылась, обнажив кривые желтоватые зубы, исторгла низкий, грозный рык, в котором вдруг прозвучали непонятные, таинственные слова:
«Буцааж ёг!»
Аля услышала тонкий, жалобный звук – и не сразу поняла, что это сама она пытается крикнуть, позвать на помощь – и не может… впрочем, кто здесь откликнется…
Страшная морда потянулась к ней, оскалив зубы.
Аля не сомневалась, что сейчас эти зубы вонзятся в ее шею, ждала страшной, пронзительной боли – но ее не было. Зверь вцепился зубами в воротник куртки и потянул…
Она поняла, что он тащит ее в лес, в заросли.
Ей было страшно, как во сне, в тяжелом, душном кошмаре, из которого нет выхода, – но самым страшным было то, что это был не сон, и не было надежды проснуться…
И вдруг где-то рядом оглушительно прогремел выстрел, потом еще один…
Зверь разжал зубы, поднял морду, огляделся.
Потом он зло и тоскливо взвыл – и бросился
