Амулет сибирского шамана - Наталья Николаевна Александрова
Ипатьевна обняла Алю и пробормотала в ухо несколько непонятных слов. Крестить не стала.
На узловую приехали ночью. Заспанная кассирша сердито глянула в окошечко, билет продала только дорогой, в купейный вагон, и велела идти в конец платформы.
– Поезд только две минуты стоит, ты в головной вагон не успеешь добежать.
Аля подхватила чемодан, повесила на плечо сумку и пошла.
Еще возле станции фонари горели, а дальше пошли через один, а потом и вовсе погасли. Она встала ближе к ограде, и это было ее ошибкой, потому что на платформу вспрыгнул мужик в расстегнутой куртке с торчащей из-под нее тельняшкой и в брезентовых штанах, которые скрипели, как несмазанные двери.
– Привет! – сказал мужик весело. – Скучаешь, поди? А вот мы сейчас с тобой поговорим за жизнь! А то ты такая симпатичная и одна! Это непорядок!
Аля молчала. С этим мужиком все было ясно, кричать же не имело никакого смысла – кто тут услышит? А если и услышит кассирша, то не прибежит ее спасать, ей это ни к чему. Так что надеяться Аля может только на себя.
– Тебе чего? – спросила она хрипло, прислушиваясь, не шумит ли подъезжающий поезд.
Но кругом было тихо. И темно, только мужик напротив скалил на удивление белые зубы.
– Известно чего! – еще веселее сказал он.
– Барахло мое нужно? Трусов пара да платье старое, ношеное, еще туфли. Тебе не подойдут по размеру…
Она нарочно забалтывала его, время тянула.
– А вот мы сейчас посмотрим! – он перестал улыбаться и отвернулся на секунду, потому что услышал какой-то звук – не то треск в кустах, что росли вдоль платформы, не то рык.
И в этот момент Аля запустила в него чемоданом. Он был на колесиках и довольно тяжелый, потому что Ипатьевна положила туда еды: шаньги с картошкой, пироги с брусникой, копченое мясо. Ехать долго, сказала она, нужно все с собой иметь, чтобы на станциях не выскакивать и от поезда не отстать.
Чемодан с ходу врезался в мужика на уровне пояса, тот от неожиданности не удержался и сел на платформу.
– Ах вот как? – спросил он злобно, куда только делись его веселый взгляд и широкая улыбка. – Ты, значит, вот как? Ну ладно, хотел я с тобой по-хорошему, но раз ты так…
В голове у Али пронеслась мысль: что он вообще имеет в виду под словом «по-хорошему»? Просто хотел поговорить, а потом отпустить? Что-то не похоже. А мужик между тем одним ловким движением вскочил на ноги, и в руке его блеснул нож.
Вот тогда Аля испугалась по-настоящему.
Все пропало. Сейчас он убьет ее, и вся жизнь, которая только-только начала светиться впереди, кончится. Не будет у нее никакой жизни в большом городе, не будет интересной учебы в институте, не будет потом нужной и любимой работы и, самое главное, не будет у нее Александра.
Потому что ехала она к нему, все остальное можно не считать.
А мужик расстегнул куртку, так, чтобы еще больше видна была тельняшка, и пошел на нее, размахивая ножом. Аля вся обмякла от страха и стояла молча, когда он сдернул с ее плеча сумку. Раскрыл ее и обшарил быстро.
В сумке были только мелочи, которые пригодятся в дороге. Малое количество денег и паспорт Ипатьевна заставила Алю спрятать в потайной карман на груди, сама же его и пришила.
Мужик разочарованно бросил сумку на землю и схватил Алю за руку.
– Где деньги? – он сжал руку еще сильнее.
– Нету, – сказала Аля. – Все на билет потратила.
– Врешь! – Он ощупал ее всю, но потайной карман был сделан аккуратно, так что мужик ничего не нашел.
Тогда он сунул руку в обычный карман Алиной куртки и вдруг заорал как резаный, Аля даже отшатнулась. Мужик между тем отскочил, тряся рукой, из которой капала кровь.
– Что у тебя там? – спросил он севшим, испуганным голосом. – Кто это меня укусил?
Тут Аля вспомнила, что та самая коробочка с клыком неизвестного животного лежала у нее именно в этом кармане.
– А это у меня там змея ядовитая, сурукуку называется, – злорадно сказала она. – До крови укусила, как я вижу? При таком укусе долго не живут. Ну жди, через полчаса помрешь.
– Врешь! – Мужик выронил нож и схватился за больную руку. – Здесь такие змеи не водятся!
– Это тут не водятся, а откуда я еду – там еще и не такие водятся. Там места дикие.
Тут вдалеке мелькнули огни приближающегося поезда. Аля торопливо подобрала нож и выбросила его с платформы далеко в кусты. Мужик, жалобно поскуливая, сел на землю, баюкая руку. Кровь по-прежнему капала.
Аля взяла чемодан и отошла от него подальше, проверив в кармане коробочку из меха рыси. Странно, она даже не раскрылась.
Поезд и правда стоял очень мало, она едва успела добежать к своему вагону.
– В десятое купе, – сказала нелюбезная проводница, – слышишь, ребенок орет? Вот, тебе туда.
Из ближнего купе раздавались громкие голоса мужчин, судя по всему, там крепко выпивали. И все перекрикивал детский плач.
– Ну и рейс! – вздохнула проводница, закрывая дверь. – Иди уж, спокойной ночи.
В купе орал ребенок. Маленький, не больше двух лет, мальчишка был весь красный, мать держала его на руках, он вырывался, дрыгал ногами, отмахивался.
Женщина оглянулась на Алю с надеждой, но, увидев, что перед ней совсем молодая девчонка, снова отвернулась. Ребенок икнул, но тут же набрал воздуха и снова заорал, причем лицо его стало уже не красным, а фиолетовым.
– Давно он так? – спросила Аля.
– Часа два уже. Не знаю, что делать, плачет и плачет. Горячий весь… Проводница сказала – с поезда нас снимать будут… – Женщина смахнула набежавшие слезы.
– Положи-ка его! – Аля обтерла руки детской салфеткой, что нашла на столике. – Никто больше не придет?
– Был один мужчина, попросился в другое купе, кто ж такой крик выдержит…
Ребенок, освободившись из материнских рук, перестал дрыгать ногами. Но ручками все тянулся к лицу. Аля вспомнила, что был уже в ее практике такой случай, дочка Медведишны принесла орущего ребенка, он все руками за уши держался. Так и оказалось, что отит. Ипатьевна тогда присоветовала компресс и настойку нужную дала, но сказала, что обычную водку тоже можно.
Сейчас Аля очень осторожно потрогала ушную раковину. Ребенок тут же взорвался криком.
– Ты что? –
