Детективная история Евы Рэй Томас. Книга 3. Никогда-никогда - Уиллоу Роуз

– Об атаке? Что? Ч-что вы хотите о ней знать?

Он задернул шторы на окнах, развернулся и посмотрел на меня.

– Вы были в поезде, когда выпустили газ, – сказала я. – Что вы видели?

– Я видел немного, – сказал он, фанатично приглаживая волосы. – А если и видел, то мало что помню.

– Но что вы помните? Расскажите, пожалуйста.

– Только жидкость на полу. Она вытекала из пластикового пакетика. Я помню, что увидел ее, а затем, не знаю почему, может, потому, что почувствовал жжение в глазах, понял, что нужно убираться оттуда. Так я и сделал. На «Сивик-центр» я пересел в следующий вагон – там не было газа. Но я понятия об этом не имел. Думаю, это было простое везение. Говорят, то, что я пересел в другой вагон, спасло мне жизнь.

– На ваших глазах людям становилось плохо, некоторые даже погибли. Должно быть, это было ужасно. Вы что-нибудь еще видели?

Он ненадолго задумался, а затем покачал головой:

– Повсюду царила неразбериха, я не знаю.

Я прикусила щеку, а затем спросила:

– Вы помните мою дочь Оливию?

Райан посмотрел на меня, потер шею, а затем кивнул:

– Рыженькая, которая играла с моим братом?

Я покачала головой:

– Нет, это Кристина. А вот Оливия, – сказала я и достала старый школьный снимок. – Сейчас у нее короткие волосы.

Он покачал головой:

– Может быть, я не знаю.

– Прошу вас, Райан, взгляните еще раз. У меня есть причины полагать, что в тот день она ехала в одном с вами поезде. Мне кажется, я видела ее по телевизору в ролике с места происшествия. Она пропала три месяца назад, в начале лета, и я должна ее найти. Вы ее видели?

Райан внимательно посмотрел на фото и покачал головой:

– Может быть, я не знаю. Полиция спрашивала меня о стольких людях, а я не помню ни одного лица. По словам экспертов, газ вызвал у меня потерю памяти и, возможно, из-за его воздействия я стал параноиком.

Мои глаза наполнились слезами, но я не позволила себе дать им волю. Я была так уверена, что Райан сможет мне помочь!

– Взгляните на фото еще раз. Пожалуйста.

Он взглянул, а затем, покачав головой, стал нервно теребить край рубашки:

– И-извините.

Я посмотрела на Сидни. Ее ответный взгляд был полон сострадания.

– Это вы извините, что пришлось вас потревожить, – сказала я и зашагала к выходу.

– Есть еще кое-что, – внезапно произнес он.

Я развернулась:

– Что?

– Я все время вижу кое-что. Во сне, а иногда и наяву.

– Что? – спросила я несколько грубее, чем хотелось бы. – Райан, что вы видите? Скажите, это может быть важно.

Он потер глаза, а затем нацарапал что-то на бумажке и протянул мне.

– Я все время вижу этот… этот символ. Мне кажется, это была какая-то татуировка на лодыжке. Или, может быть, на запястье. У меня перед глазами стоит этот знак. Не знаю, может быть, это мелочь. Просто последние несколько дней он постоянно мне снится и я везде его вижу. Но, повторю, возможно, это не имеет никакого значения.

Я выдавила из себя улыбку, а затем взглянула на бумажку:

– Будем иметь в виду. Спасибо, Райан.

Глава 15

– Поднимайся!

Кто-то ботинком пнул Оливию в живот, и она закричала от боли. Над ней нависло лицо. Мужчина. Она охнула и села, прикрывшись тонкой простыней, под которой спала.

Мужчина одарил ее жутковатой улыбкой и кивнул на дверь:

– На выход. Сейчас же!

Все шесть девушек поднялись на ноги и вышли наружу. Стояла ночь, но все еще было так жарко, что дышалось с трудом. В темноте пели цикады, а где-то неподалеку лаяла собака. Оливия не помнила, когда в последний раз ей давали принять душ, и все тело было липким и вонючим. Девушка, идущая рядом с ней, заплакала от страха. Оливия положила руку ей на плечо, но охранник увидел это и дал ей подзатыльник:

– Вперед!

Их привели к фургону и велели забираться внутрь. Девушка из другой комнаты упала на колени и заплакала. Двое охранников подскочили к ней и начали избивать. На ее тщедушное тельце обрушивались удары и пинки, и она не могла подняться. Остальные девчонки молча смотрели, не в состоянии хоть что-нибудь сделать из страха оказаться следующими. Оливия же подбежала к девушке, схватила ее за руку и помогла подняться с земли. Охранник рывком оттащил Оливию за волосы. Оливия закричала, а девушка тем временем уже пришла в себя и шла в сторону фургона. Оливия посмотрела на охранника.

Это не тот фургон, на котором нас возят на птицефабрику. Что происходит?

– Куда вы нас везете?

Охранник оскалился и навел на нее винтовку:

– Еще один вопрос, и ответ ты ощутишь на себе.

Оливия уставилась на дуло, и сердце ее бешено заколотилось.

– Так я и думал, – ухмыльнулся охранник и кивнул в сторону фургона. – А теперь залезай. У нас мало времени.

Оливия забралась внутрь, подтянувшись на руках; вскоре двери закрылись, и фургон тронулся. Оливия чувствовала, как дрожат ее руки, пыталась успокоиться, но не могла. Многие девчонки рассказывали о том, как их перевозили с места на место, где их снова и снова насиловали. Теперь и с ними это произойдет? Их везут в другое место, где их будут ждать крупные потные мужики, чтобы изнасиловать?

Господи, прошу, только не это.

Оливия закрыла глаза и вдруг почувствовала, что кто-то дотронулся до ее руки. Она снова открыла глаза и увидела девушку, которой помогла ранее. Та была совсем юной. Определенно латиноамериканка. Девушка внимательно посмотрела на Оливию своими большими карими глазами и заговорила с ней по-испански, но Оливия ничего не поняла. Она просто ободряюще ей улыбнулась и попыталась совладать с поднимавшейся внутри паникой. И вдруг ее взгляд упал на то, что было сложено у дальней стены фургона. Сердце у Оливии ушло в пятки.

Глава 16

Ранее

– Это что-то вроде тайного женского общества, – оживленно сказала Анжела, когда они поднимались по лестнице. Она бурно жестикулировала и говорила почти шепотом, как будто это был большой секрет. – Мы помогаем друг другу. Тебе понравится, вот увидишь.

Прошла неделя с их встречи в ресторане, где Анжела сообщила Хелен, что она знает, что именно поможет ей выйти из депрессии и снова найти смысл жизни. Она сказала, что Хелен нужно встретиться с компанией подруг Анжелы: знаменитых актрис, наследниц миллиардеров, предпринимательниц, генеральных директоров и кинорежиссеров. Все они, так же как и Хелен, чувствовали ту