Эпидемия D - Джереми Бейтс
– Тебе откуда знать, чувак. Он может жить в этих краях где угодно. – Хомяк бросил на меня хитрый взгляд. – Может, нам вооружиться?
– Ага, обязательно.
– У твоего отца есть пистолет.
Это была правда. Мой отец хранил револьвер 38-го калибра в пластиковой коробке в котельной под домом. Я наткнулся на него, когда в прошлом году искал краску, освежить свой скейтборд. Вряд ли отец знал, что я нашел его тайник. Во всяком случае, я никогда ему об этом не говорил. А вот Хомяку однажды пистолет показал.
Я сказал:
– Отцовский пистолет в школу не понесу.
Хомяк воодушевился.
– Не надо ни в кого стрелять. Просто если Зверь его увидит, сразу обделается.
– Смотри, это Джастин?
В конце улицы парень завязывал шнурки.
Хомяк пожал плечами.
– Вроде он. И что?
– Может, нам на халяву обломится картошка фри?
Родители Джастина держали на Главной улице бургерную. В марте Джастин отмечал там свой день рождения, и нам разрешили съесть столько чизбургеров и хот-догов, сколько захотим. Я съел по три того и другого, потому что не мог остановиться, плюс большую тарелку картошки фри и порцию луковых колец. Никогда в жизни так не обжирался.
Глаза Хомяка от моего предложения загорелись. Таких любителей набить брюхо надо еще поискать.
– Джастин! – крикнул он, размахивая рукой над головой, и низ футболки пополз вверх по его рыбьему белому животу.
Джастин повернулся и без особого энтузиазма помахал в ответ.
– Подожди! – крикнул я, рупором приложив руки ко рту.
Когда мы его почти догнали, он, ничего не говоря, начал уходить. Он вообще застенчивый и всегда помалкивал, разве что отвечал на вопросы. Он был ниже ростом, чем Хомяк и я, но не такой худой, как я, и не такой толстый, как Хомяк. Черные волосы все время падали ему на глаза, и он то и дело мотал головой, чтобы не мешали видеть. На синей футболке красовался большой желтый компьютерный Пэкмен, а джинсовые шорты были аккуратно подшиты, а не просто обрезаны – настоящий ботаник. Поношенная бейсбольная перчатка, измятая не там, где положено, из-за чего он все время ронял теннисные мячи, болталась на лямке холщового рюкзака.
– Джастерино! – воскликнул я, спрыгнув с велосипеда и толкая его рядом с собой.
– Джастино! – крикнул Хомяк.
– Что вы здесь делаете? – спросил он нас.
– Догадаться не пробовал, Шерлок? – сказал Хомяк. – Едем домой.
– На Кроуэлле нас могут побить, – объяснил я. – Вот мы и поехали кружным путем.
– На всякий пожарный, – согласился Хомяк.
– А ты почему здесь идешь?
Джастин пожал плечами.
– Мне эта дорога больше нравится.
Хомяк наконец тоже спрыгнул с велосипеда и стал толкать перед собой. Тротуар для троих оказался узковат, и меня вытеснили на двухполосную проезжую часть. Но особого движения, как и на всех улицах Чатема в это время года, не было, так что бояться нечего.
– Спасибо, что разрешил списать твои ответы по математике, – сказал Хомяк Джастину.
– Я тебе не разрешал. Ты сам мою тетрадь стащил.
– Почему китайцы так рубят в математике?
– Я не китаец, – бросил Джастин. Наверное, он говорил это Хомяку уже раз сто.
Джастин был корейцем и единственным азиатом в нашей школе – раньше было двое, но его старшая сестра, Кейт, с сентября перешла в старшую школу. И китайцем его называл не только Хомяк. Охотников поиздеваться среди детей хватало. Когда мы еще учились в начальной школе, дети подходили к Джастину, поднимали руки, сводили их и говорили: «Открой холодильник». И когда Джастин отводил одну из их рук, они говорили: «Достань газировку и попей». И когда Джастин делал вид, что пьет, они начинали скандировать дразнилку: «Я китаец, я шучу, в колу я налил мочу!» Джастин, добрый малый, всегда над этим смеялся. Раньше я думал, что он слабак, раз не дает им отпор. Но, как говорится, с возрастом приходит мудрость, и сейчас я считаю, что он их просто перехитрил. Потому что знал: если покажет, что стишок его злит, тут ему совсем несдобровать. Так оно и работает. Но он давал понять, что ему эта дразнилка до лампочки, дразнить его быстро надоело, и от него отстали.
Хомяк, конечно, был полной противоположностью Джастина. В третьем классе – это самое раннее время, которое я еще более-менее помню, – я сидел с ним на школьном дворе, и несколько четвероклассников загнали его в угол и запели: «Рот открой, глаза закрой, и получишь пир горой!» Наверное, он решил, что его угостят батончиком или шоколадкой, потому что радостно закрыл глаза и открыл рот. В итоге он получил толстый кусок засохшего собачьего дерьма, который дети нашли в траве. Все в школе об этом узнали и стали дразнить Хомяка этим стишком до бесконечности. А почему? Потому что каждый раз, когда они пропевали: «Эй, Хомяк! Рот открой, глаза закрой, и получишь пир горой!», Хомяк совсем сатанел. Если дети были младше его, он яростно вопил и кидался за ними. А если крупнее или старше, то просто начинал рыдать.
Мораль? Ну, их было несколько, в зависимости от того, под каким углом посмотреть. Но суть в том, что особо острым умом Хомяк не отличался, иногда соображал туго.
Продолжая расовую тему, Хомяк спросил:
– Почему в Китае так много телефонных справочников?
Эту шутку от Хомяка я уже слышал. Джастин тоже, поэтому отвечать не стал.
Тогда Хомяк пропел:
«А в Китае, ты прикинь, каждый третий – мистер Дзинь!»
– Я не китаец, – повторил Джастин.
– Гы-ы, а я и не знал.
Ги – это фамилия Джастина.
– Завязывай, Хомяк, – сказал я ему.
– Знаю я, что Джастино не китаец, чучело. Пошутить нельзя.
– Если Джастин пройдется насчет твоего жира, тебе понравится?
– Я не жирный, – сказал Хомяк.
– Худым тебя тоже не назовешь.
– Пошел ты, дурила.
– После тебя.
Так мы препирались, пока минут через пять не добрались до Главной улицы. Мы остановились у Читального зала христианской литературы – обшарпанного домика, куда я когда-то ходил на уроки по Библии. Оно находилось прямо через дорогу от Сивью-стрит, которая вела к нашему с Хомяком дому.
Джастин сказал:
– Увидимся завтра в школе, ребята.
– Эй, не так быстро, – сказал Хомяк. – На пожар, что ли, спешишь, братан? Что собираешься делать? Может, зайдем к тебе?
Джастин удивился.
– Зачем ко мне заходить?
Хомяк пожал могучими плечами.
– Поиграем.
– Ты раньше таким желанием не горел.
– Ну, друг сердечный, как говорит мой папаня, все когда-то бывает в первый раз. – Он обхватил Джастина за плечи. – Что скажешь?
Джастин стряхнул руку Хомяка и сказал:
– Не знаю,
