Я оставляю тебя в живых - Флориан Дениссон
Человек подошел к барной стойке и заказал кофе. На время, пока блондинка готовила напиток, разговор прекратился, а когда она развернулась и поставила перед ним чашку – возобновился. Человек мысленно похвалил себя за то, что придумал заехать сюда. Совершенно очевидно, что появление вереницы полицейских и пожарных автомобилей в сопровождении карет «скорой помощи» с включенными сиренами не могло пройти незамеченным в этой глуши.
– Это мне рассказал Дидье из Северного приюта, когда нынче утром спустился, – бросил мужчина с изрезанным морщинами обветренным лицом; в правой руке он держал бокал кальвадоса.
– Невероятно! – откликнулась блондинка. Она подалась вперед и доверительным тоном продолжила: – Думаешь, это все та же история с Нордалем Леландэ? У меня впечатление, что полиция каждую неделю открывает новое дело.
– Понятия не имею, – пожал плечами ее собеседник. – Дидье сказал, что из Шамбери прислали жандармерию и, должно быть, дело серьезное, потому что они по пустякам не ездят.
Женщина нахмурила подрисованные карандашом брови:
– Надо же! В прошлый раз тоже приезжала жандармерия из Шамбери, верно? Капрал, не помню, как звать, альпийский стрелок.
С жадностью проглотив остатки кальвадоса, ее собеседник снова пожал плечами.
Блондинка доковыляла до конца стойки, возя по ней тряпкой, и вернулась к посетителю. Они заговорили на другую тему. Человек в красной бейсболке взвесил варианты. Сперва он не хотел вступать в разговор, но теперь языки развязались, и, похоже, он вот-вот сможет узнать чуть больше о том, что произошло на горе Ревар. Хотя он и рискует – не исключено, что потом его смогут подробно описать, если полиция будет опрашивать свидетелей. Но человек в бейсболке знал, как никто, что показания очевидцев по большей части совершенно противоречивы и, как правило, бесполезны. А потому, глотнув кофе, он обратился к собеседникам.
– Простите, – начал он, – но я невольно услышал ваш разговор и подтверждаю, что по дороге сюда сам видел поднимавшийся в гору пикап отдела расследований Шамбери.
Чтобы тебя приняли, всегда надо чем-то заинтересовать.
– Как вы думаете, что там случилось?
Блондинка помолчала, не понимая, что за нахал вклинился в их беседу, но у нее уже разыгралось любопытство, так что она ответила:
– Я мало что знаю, разве что нынче утром, около шести, когда мы только открылись, мимо промчалась вереница пожарных и полицейских машин. Покруче, чем на Четырнадцатое июля[8]. – Она помолчала, налегла грудью на стойку и, ни к кому конкретно не обращаясь, спросила: – Как думаете, там покойник?
Услышав это, человек мгновенно понял, куда ему следует отправиться.
Он со стуком положил на стойку монету в два евро, махнул рукой присутствующим и вернулся на парковку. Торопливо покопавшись в мобильнике, он включил GPS и покатил к следующему месту назначения.
8
Стоя на крыльце Приюта, Дарио прищурился, вглядываясь в лицо Максима:
– Бэтмен, что с тобой?
Пытаясь прогнать тревогу, Максим натужно улыбнулся.
Это всего лишь совпадение, твердил он себе, чтобы избавиться от мрачного предчувствия.
– Ну что, заходим? – спросил напарник. – Надо записать первые показания.
Максим глубоко вздохнул и, кивнув, вслед за Дарио вошел в дом.
В холодной комнате с кафельными стенами было собрано все необходимое для работы различных служб, съехавшихся к месту преступления. В глубине помещения до самого потолка горой были свалены столы и стулья; на один из них усадили женщину, которая, уставившись в пустоту, держала чашку. У ее ног, свесив язык над миской, сидела собака, мощный светло-коричневый боксер.
Завидев Максима и Дарио, к ним подошли Амбонгила и Колер.
– Это Александра Кюртелен, – сказал Мусса. – Двадцать восемь лет. Наткнулась на труп во время пробежки с собакой. Она все еще в шоке. Пока что мы задавали ей только стандартные вопросы.
– Прекрасно, – прокашлявшись, сказал Дарио, – не будем терять время. Перейдем к сути.
Он сделал шаг в глубину комнаты, но Максим ухватил его за плечо и, склонившись ближе, прошептал:
– Мне все же необходимо, чтобы ей снова задали какие-нибудь совсем незначительные вопросы – такие, на которые она точно ответит искренне. В дальнейшем это послужит для сравнения.
– Но ведь не думаешь же ты, что она может иметь к этому какое-то отношение? Взгляни на нее – она дрожит как осиновый лист.
– Я вообще ничего не думаю. На данный момент это наш единственный свидетель, и ее показания очень ценны. Я хочу убедиться, что она ничего от нас не скрывает.
Дарио, нахмурившись, подошел к женщине. На ней была белая футболка с длинными рукавами и черные эластичные легинсы. Волнистые каштановые волосы собраны в небрежный пучок, лоб закрывала бандана с узором из снежинок. Перчатки, налобный фонарь и поясная сумка бесформенной кучкой лежали на столе. Дарио взглянул на собаку в замысловатой черно-желтой шлейке и вспомнил, как дочка, взяв в союзницы его бывшую жену, уговаривала его взять щеночка, но он уперся. У него была явная аллергия на собак. Зато Максим, присев на корточки, уже гладил пса, который жмурился от удовольствия. Дарио вынужден был признать, что напарнику хватает смелости чесать за ухом здоровенного пса, которого он видит впервые в жизни.
– Здравствуйте, мадам, – поднимаясь, сказал Максим. – Я аджюдан Монсо, а это лейтенант Порацци. Не могли бы вы уделить нам несколько минут?
Женщина молча кивнула, обхватила чашку ладонями и подула на темную жидкость.
Из груды мебели Дарио вытащил два стула, и оба жандарма уселись напротив свидетельницы.
– Как вас зовут? – тихо спросил Максим.
Веки женщины вздрогнули, она тряхнула головой:
– Александра. Александра Кюртелен.
– Вы местная?
Максим внимательно следил за ее жестами, подергиванием лица, неконтролируемыми движениями рук, глаз, губ и век. Синергология – наука наблюдения: необходимо соединить как можно больше элементов в тот момент, когда существует определенная уверенность, что допрашиваемый говорит правду. Априори свидетельнице не было смысла лгать относительно своего имени и места жительства, так что, если бы в этот момент возникли жесты-паразиты, Максим впоследствии мог бы их игнорировать. Но Александра Кюртелен реагировала вяло. Помолчав, она ответила:
– Да, я живу прямо внизу, в Вивье-дю-Лак.
Максим подумал о собачьей сбруе и спросил:
– Вы занимаетесь каникроссом?[9]
Александра поставила чашку и как будто немного расслабилась. Лоб разгладился,
